Гнев и равнодушие…

Ряд островов плывет в океане Грядущего. Имена им – Молдавия, Белоруссия, Украина, Россия, Узбекистан. Все они обломки великого и славного континента - СССР, где каждая пядь земли была полита кровью великих и славных воинов, защищавших свои идеалы, свое отечество.

У термина «концентрационный лагерь», помимо привычного, есть и другие исторические значения: в 1904—1914 годах, когда поток въезжающих в Новый Свет составлял порядка 5000 человек в день, «концентрационными лагерями» именовались в США лагеря для временного размещения иммигрантов.
 
Прошлое и настоящее

Несколько лет назад, будучи в командировке, трясся в купе расхлестанного вагона.

Первые границы СНГ, первые таможни, все те же люди, правда, с разными паспортами.

Слово «гражданин» приобрело, лично для меня, несколько иной смысл. Теперь это понятие включало в себя, помимо вежливого обращения к окружающим, четкую принадлежность человека к определенному государству, государству с собственной территорией и законодательством.

Утром в тамбуре встретил пожилую женщину, стоящую у окна.

Глядя на брянские леса, проносящиеся мимо, она плакала.

Мы разговорились. Не помню имени собеседницы, но сохранилась в памяти нехитрая история: в эпоху СССР ее маленькой девочкой родители-врачи увезли из Брянска в солнечную Молдавию, где она выросла, родила детей, дождалась внуков.

Теперь, в образе стройных зеленых деревьев, она встретила свое далекое детство, множество воспоминаний ожили в ее памяти,  вызвали острое чувство тоски, слезы.

- Почему Вы не вернетесь? – спросил я.

Попутчица посмотрела мне в лицо поблекшими от времени глазами, такой внимательный и доверчивый взгляд я встречал только у стариков, и ответила вопросом на вопрос:

- Кто меня ждет там, на Родине?

В начальных классах мы учили наизусть песню «С чего начинается Родина?» Матусовского. Ее слова я помню даже сейчас, хотя прошло почти тридцать лет.

Постсоветское пространство – это территория бывшего Советского Союза, разделенная на множество независимых государств. Каждое государство, не смотря на общие границы с другими государствами, похоже на остров, потому как минуло большое количество лет, уходят в небытие люди создававшие СССР, выросло очередное поколение в традициях и менталитете нового государства, отличных от прежних устоев.

Коммунизм, социализм, принципы равенства и братства -  все термины набившие оскомину, вызывающие отчуждение и скепсис покрылись пылью времени - мы в эпохе демократии, мы граждане своих независимых государств, мы те, кто обрели столь долгожданную свободу.

Большая цена была заплачена.

Но не дает покоя вопрос: - За что мы платили? И кому?

Меня принимали в пионеры ветераны войны и труда.

Стройные ряды пионеров и комсомольцев, сверкающие ордена ветеранов, торжественная линейка во дворе школы, речь директора, посвященная столь знаменательному событию.

Был апрель, шел мелкий дождь, многие стояли под зонтами, но для меня это был самый светлый и красивый день в моей жизни.

Когда пришло время для развала СССР, я был подростком.

Бог миловал меня -  детство и юность провел в Молдове, брат хорошо устроился  в Одессе, сам я на правах иностранного гражданина живу и работаю в России, иногда высылаю деньги в Кишинев.

В Петербурге частенько встречаю выходцев из Молдавии, нас многое объединяет, мы же земляки. Я сразу узнаю «своего» -  по легкому акценту, а быть может, есть какая-то незримая аура, притягивающая внимание, позволяющая распознать в собеседнике жителя Молдовы.

Практически все граждане Молдовы, которых я встречаю в Петербурге, приезжают в Россию в качестве наемных рабочих. Они работают не покладая рук, получают мизерные оклады; отказывая себе во всем, откладывают деньги, чтобы прокормить свои семьи, оставшиеся в независимой Молдове.
Этому нет названия и определения.

Разрешение. Наши дни

Улица Красного Текстильщика. Январь. В три часа ночи особенно холодно. Поскольку метро не работает, часть ночи лучше просидеть в круглосуточном баре на Восстания, потом по Суворовскому проспекту дойти до искомого места и записаться в очередь.

Что я и делаю.

У огромных, окованных листовым железом ворот уже собрался разноплеменный народ, разобщенный на группы оживленно общающихся людей, некоторые, пытаясь согреться,  выбивают подобие чечетки на асфальте.

Спрашиваю списки.

- Нурик, - гортанно кричит огромный мужик в легкой осенней куртке, - где списки?

Записываюсь сто тридцать четвертым.

От ворот никуда не отхожу, стараюсь не выпускать из поля зрения таджика с бумагами – вдруг пропадет, где его искать тогда?

Время остановилось, смотрю на часы – пять утра, два часа проведенных на морозе дают о себе знать: не чувствую ног, выкурена пятнадцатая сигарета, тяжело дышать.

У ворот - людское море: узбеки, таджики, молдаване, украинцы, русские стараются держаться поближе к входу. До открытия еще четыре часа, но многие уже в истерике – запись в списке не дает тепла и успокоения.

- Ворота откроют в семь часов, тогда будем заходить по списку, - говорит мне новый знакомый азербайджанец Муслим.

- А в какое время откроется сама контора? - лязгая зубами, спрашиваю я.

- В девять, но нужно еще попасть в проход между решетками, мы же животные, поэтому и пойдем как тигры в зоопарке, - смеется Муслим.

Шесть утра. Начинается невиданное мной раньше представление – от группы узбеков отделяется пожилой мужчина, он завладевает списками, и смешно коверкая имена и фамилии, выстраивает всю очередь в подобие древнеримской центурии – в несколько рядов.

- Люди, - надрываясь, кричит он, - когда откроют ворота, будете заходить по десять человек. Кто нарушит очередь, того сам вышвырну вон. Соблюдайте честность, вы же люди, не звери!

Все согласны, шесть или семь рядов по сорок человек в каждом стоят у ворот, недоверчиво глядя друг на друга.

Отдельно стоят женщины, некоторые из них с детьми. Женщины – отдельная категория, их пускают без очереди. Иначе затолкают в толпе, женщины слабые существа, могут умереть. Стоя на пятнадцатиградусном морозе, они равнодушно смотрят на колонны, счастливые, привилегированные создания.

В семь утра, проснувшийся охранник отпирает ворота, они со скрежетом отворяются; и те, кто ранее были людьми -  теперь превратились в обезумевших животных, своими телами они разбивают, распахивают настежь металл.

Многие падают, слышны истерические крики и проклятия на многих языках; протискиваясь между створками, нарушив ранее установленную очередь, все бегут к заветному узкому загону из сваренных труб, что ведет к дверям заведения.

Сооружение напоминает зоопарковский перегонный шибер, он ограничен двумя рядами ограды, между которыми расстояние около двух метров. Металлической кишкой он начинается недалеко от ворот, ведущих во двор заведения, и заканчивается заветным предбанником приемной.

Каждые четыре-пять метров движение перекрывает выдвижная калитка, целью которой является разделение толпы людей на небольшие группы по 20-30 человек.

Я тоже бегу в толпе людей к заветной цели, нужно непременно попасть в загон, иначе ночь, проведенную на холоде, можно считать потерянной зря – за несколько минут двор учреждения заполнится толпой в 400-500 человек, и никто не гарантирует, что ты попадешь в здание в течение рабочего дня.

Извилистые, узкие отсеки загона забиты людьми, они толкают и давят друг друга; потрясая шокерами, кричат охранники; тонко визжат наиболее эмоциональные выходцы с Востока.

Некоторые, излишне прыткие и хитрые пытаются  перелезть через калитку, их за шиворот снимает с ограждения охрана и отправляет за ворота.

Им придется придти в другой день или занять очередь заново.

В конце очереди слышны негодующие выкрики: - Мы стояли с двух часов ночи и были первыми. А теперь, когда это зверье прорвалось в ворота, мы стоим в самом конце очереди! Найдите списки, восстановите справедливость!

Это нереально, списки давно утеряны, хмурый охранник находит лишь одну страницу под ногами измученных от холода и ожидания людей.

Пятнадцать минут восьмого. До открытия остается почти два часа. В загоне, в январском холоде, колышется многонациональная толпа.

- Ты же русский, почему ты стоишь с нами? – интересуется у меня старый таджик.

- Я гражданин Молдовы и должен оформлять те же документы, что и вы, - отвечаю.

- Молдаванин? – допытывается таджик.

- Нет, русский.

- Разве в России нет льгот для русских, приехавших из стран СНГ? – допытывается неуемный собеседник.

- Россия – многонациональная страна, в ней все нации равны в плане получения документов.

- Но ты из Молдовы и приехал к себе на родину, для тебя нет льгот?

Отворачиваюсь в сторону и закуриваю.

Я вырос в русской семье в Молдове, моих предков партия послала в южный край СССР строить дома, практически все они похоронены в Кишиневе.

Из Молдовы я приехал в Россию в 2004 году. Не смотря на то, что я русский, не смотря на то, что в Ленобласти у меня проживают родственники, у меня нет никаких льгот для получения не только гражданства, но и даже вида на жительство.

Сам процесс оформления и продвижения документов на гражданство РФ займет много лет, в течение которых я вряд ли смогу работать по специальности, и вынужден буду жить на территории своей исторической родины с пластиковым разрешением на работу.

Работая на частного хозяина, без медицинской страховки, без прав, без прописки, без элементарного уважения окружающих меня россиян, из которых, кстати, не все грамотно и четко говорят по-русски, некоторые же – вообще не понимают русский язык…

Никогда не забуду анекдотичный случай проверки документов.

Я гулял с девушкой по улице, примыкающей к Невскому проспекту.

Несколько молодых азербайджанцев, шествующих в явном подпитии впереди нас, были остановлены и обысканы нарядом милиции. Негодуя, ребята предъявили российские паспорта. Милиция извинилась, но их слова были мало поняты компанией, поскольку по-русски говорил только один юноша.
Мне же, получившему в 28 лет членство в русскоязычном Союзе писателей, пришлось в этот момент прятаться в подворотне, поскольку у меня был молдавский паспорт и просроченная регистрация.… Это был 2005 год, оформить регистрацию и разрешение на работу в Петербурге было чуть легче, чем получить гражданство США.

Каждый, работавший в России человек знает, что такое просроченная регистрация, чем это чревато для бесправных и пресмыкающихся существ из стран СНГ.

Грозное слово – депортация означала крушение всех надежд, позор, потерю многих месяцев жизни, а главное, возвращение в голодную семью без денег, без надежды на будущее.

- Всегда держи в паспорте пятьсот рублей, - говорил мне петербургский друг, бывший житель Кагула, купивший себе зарубежный российский паспорт, и потому вызывавший острую зависть окружающих.

Мне пригодились его советы. Спасибо ему за это.

Правда не в те дни, когда были регулярные проверки УФМС РФ на предприятиях, и люди, за которыми не было иного греха, кроме греха желания прокормить голодающие семьи прятались в туалетах и прочих укромных местах. Откуда их выволакивали вооруженные российские бойцы в касках и бронежилетах.
Не пригодились его советы почти шесть лет, в течение которых я каждый раз вздрагивал при виде милиционера, и до сих пор у меня панический страх перед милицейской машиной.

Девять утра. Заведение открылось, и теперь очередь медленно ползет к заветной двери.

В двенадцать дня я получаю то, зачем пришел – желтую пластиковую карточку. Разрешение на работу в России.

Теперь я могу легально работать дворником, официантом, буфетчиком. Я счастлив.

Выхожу из здания и вижу черную змею толпы, дрожащей на морозе в ожидании аудиенции со счастливым окошком, где они получат такой же пластик.
Каждый из них проехал множество таможен, каждый из них заплатил за столь мучительную процедуру огромную сумму.

Если скажут заплатить сумму вдвое большую, они заплатят и также будут ночь дрожать на морозе.

Через год им предстоит выехать за пределы России и въехать заново, чтобы все повторилось вновь.

Так надо. Без льгот. Без различий. И таджики, и узбеки, и молдаване, и русские стоят в очереди за пластиковой карточкой разрешения на работу в России.
Той страны, где проживают такие же русские, молдаване, узбеки и таджики.
Различие лишь в паспортах. Различие лишь в том, кто в какой стране оказался в период развала СССР.

Это удивительно, странно, непонятно…

В каждой стране СНГ многонациональное общество. Это историческая составляющая.

Но, ни одна страна СНГ не развивает свою историческую культуру в полной мере, настолько, насколько это необходимо, как и не поддерживает национальные меньшинства, населяющие ее территорию. И в то же время, каждая страна создает странные и причудливые процедуры, препятствующие въезду и легализации даже представителям собственного культурного наследия.

А сейчас, люди, чьи деды проливали кровь вместе, бывшие пионеры и комсомольцы, чьи предки отстраивали Советский Союз и делились последней краюшкой хлеба, отплясывают чечетку на морозе в очереди за куском пластика.

Это веселый танец. Я свидетельствую об этом.

Гнев

Мои друзья в Санкт-Петербурге - азербайджанцы Тельман и Вахид поделились со мной историей трагедии азербайджанского села Карадаглы Ходжавендского района.

Я до сих пор не верю в то, что они мне рассказали.

Приднестровье, Нагорный Карабах, Цхинвали, резня в Киргизии - тысячи погибших жителей бывшего СССР. Разрушенные города, отрезанные головы, облитые бензином и сожженные детские трупы, моральное убийство молодежи и пенсионеров, осквернение трупов.

Это не было становлением новых независимых государств. Это было нечто иное, удивительно циничное и жестокое. Потомки тех, кто восстал и выступил против геноцида – либо сами подверглись геноциду и национализму, либо равнодушно молчали, глядя на происходящую трагедию.

Привожу выдержку из Конвенции о предупреждении преступления геноцида и наказании за него:

Статья II

В настоящей Конвенции под геноцидом понимаются следующие действия, совершаемые с намерением уничтожить, полностью или частично, какую-либо национальную, этническую, расовую или религиозную группу как таковую:

а) убийство членов такой группы;

b) причинение серьезных телесных повреждений или умственного расстройства членам такой группы;

с) предумышленное создание для какой-либо группы таких жизненных условий, которые рассчитаны на полное или частичное физическое уничтожение ее;

d) меры, рассчитанные на предотвращение деторождения в среде такой группы;

e) насильственная передача детей из одной человеческой группы в другую.

(выделение сделано автором)

Многое из описанного происходило и происходит в странах бывшего СССР, в новых независимых государствах. Этому нет оправдания. Никакая попытка сохранить территориальную целостность, или отстоять культурные и этнические традиции не стоит подобного.

Как и нет оправдания той стране, которая помимо того, что не может (не хочет) принять часть своих соотечественников, не создает им культурных и моральных условий для проживания за рубежом.

Статья IV

Лица, совершающие геноцид или какие-либо другие из перечисленных в статье III деяний, подлежат наказанию, независимо от того, являются ли они ответственными по конституции правителями, должностными или частными лицами –

 - в моем понимании служит только для цитирования.

Сама пресса, СМИ, даже видные политические деятели настолько равнодушно и цинично говорят о человеческих судьбах в СНГ, что просто мороз пробирает по коже.
Слово «гастарба́йтер», носящее ироническое, оскорбительное значение присутствует в полной мере не только на устах видных политиков, но и в солидных газетах и журналах.

Из Женевской конвенции от 12 августа 1949 года об обращении с военнопленными:

С этой целью запрещаются и всегда и всюду будут запрещаться следующие действия в отношении вышеуказанных лиц:

а) посягательство на жизнь и физическую неприкосновенность, в частности, всякие виды убийства, увечья, жестокое обращение, пытки и истязание,

c) посягательство на человеческое достоинство, в частности, оскорбительное и унижающее обращение,

d) осуждение и применение наказания без предварительного судебного решения, вынесенного надлежащим образом учрежденным судом, при наличии судебных гарантий, признанных необходимыми цивилизованными нациями.

(выделение сделано автором)

Это говорится о военнопленных, людях совершивших преступления.
О каком человеческом  достоинстве может идти речь, если только на оформлении документов могут уйти годы? Если в прессе бесконечно смакуются  подвиги миграционных отрядов выискивающих узбеков, таджиков и молдаван - гастарбайтеров?

Если бы мои деды, оба воевавшие, получившие ранения под Москвой, на Курской Дуге, в Сталинграде узнали, что их внука ныне называют гастарбайтером? Мне даже страшно об этом подумать…

Как страшно думать о тех временах, когда республики бывшего СССР работали вместе на благо развития государства, которое было мощнейшей державой.

Какое зло мы пробудили в девяностых годах?

СНГ. Разрушенные города, сотни тысяч гниющих в нищете и убожестве стариков, необразованные и циничные властители, губернаторы за решеткой, убийства политических деятелей, молодое поколение, которое только и думает об иммиграции за границу…

Кому это выгодно?

Это вызывает гнев. Гнев, у которого будут последствия.

Равнодушие

Разговариваю с хорошим другом, молдаванином Сергеем. Мы празднуем огромное событие в его жизни – он получил российский паспорт.
- Осталось еще сделать внутреннюю прописку, получить внутренний паспорт и я человек! – радостно потирая руки, говорит собеседник.

На столе мамалыга, домашнее вино, копченое сало – невиданная роскошь для Петербурга!

Продукты упаковали родители Сергея, живущие в селе Спея, в Приднестровье.

- И что будешь дальше делать? – уписывая яства, спрашиваю у счастливчика.

- Жить, буду жить как человек, - отвечает Сергей.

До сих пор он полулегально работал охранником в частной фирме, жил на настолько мизерную зарплату, что даже удивление вызывал сам факт его существования в Петербурге – одном из самых дорогих городов России.

- А на родину не планируешь вернуться? А вдруг в старости потянет?

- Сейчас не тянет. Устал я жить на копейки, без надежд заработать даже на машину, не говоря уж о квартире. Доживу до старости, а там посмотрим.

- А родителей не хочешь привезти сюда, в Питер?

- Они не хотят, у них в селе дом, предки похоронены, да и старые уже мама с папой.

Он говорит о распаде семьи, об утрате родины с таким равнодушием, что берет оторопь.

- Чему ты удивляешься? – глядя на меня, говорит Сергей. – Большинство наших батрачит за границей, и не только в России. И мало кто желает вернуться, ты сам об этом прекрасно знаешь. Что нам делать в Молдове? Она одинаково относится и к русским и к молдаванам – как свинья жрет своих детей…

Рядом с нами сидит Олег, напарник Сергея по работе.

Его родители из Подмосковья приехали работать врачами в Ташкент, где он и родился.

Приехав в Россию, Олег прошел через все муки миграционного законодательства.

- Когда я жил в Ташкенте, мне говорили: Ты русский, убирайся жить в Россию.
Я приехал в Россию, мне говорят:  Ты узбек, у тебя узбекский паспорт, убирайся жить в Ташкент.

- Где, скажи, правда? Там я никому не нужен, здесь и подавно. Куда мне податься?

Все эти слова он говорит тихо и равнодушно.

Я прекрасно понимаю его.

Узбекский язык он знает плохо, в Ташкенте осталась старуха мать, которая не перенесет дорогу и жизнь в России, сам он  - нелегал в Петербурге, вид на жительство получить ему практически нереально.

- Все говорят о программе «Соотечественники», только едут по этой программе в Россию единицы. Не смотря на то, что России нужны миллионы соотечественников -  переселяются только тысячи, потому как никому не хочется ехать - как по этапу в определенную область и искать себе работу.

- Если бы эта программа была бы достойной, многие бы уже были в России, только едут единицы – это правда. Почему?

- Правительство боится, что все приедут в Москву и в Петербург, так все и так туда едут, и вместо соотечественников или людей, так или иначе причастных к российской культуре, они получают выходцев из стран, которых и на карте нет. А русские в Россию не едут, они никому там не нужны, как и не нужны в странах, где проживают в нынешнее время.

- Тем же, кто уехал – наплевать как на свою историческую родину, так и на страну, принявшую мигранта. Столкнувшись с цинизмом и равнодушием, люди черствеют душой, основная задача – деньги.

- Всем на все наплевать, - продолжает беседу Олег.

- Посмотри, фестиваль «Алые Паруса» в Санкт-Петербурге открывает российский певец. Перед выпускниками российских школ он поет песни на …английском языке.

Русский язык уже не в моде?

- Я давно разучился читать, смотреть телевизор. Если раньше привычная всем попса и дешевизна носила агрессивный характер, теперь даже она выглядит уныло.

Удивляться нечему, смотреть нечего, учиться у жизни нечему. Просто ферма, где мы стадо – без идеологии, без любви к Родине, без творчества и надежд на лучшее.

Даже не ферма, а ряд ферм – кто богаче, кто беднее …все, понятно, бегут на ферму побогаче – овес там крупнее, подстилка толще…

В центре прессы – порнозвезды и наркотики, одни и те же ведущие…

Штамповка сознания, чипирование творчества, отлив формы для патриотичности.

- Я знавал одну таджичку, она нелегально работала в питерском ресторане уборщицей.

Работала без выходных, не покладая рук. У нее не было регистрации, разрешения на работу, поэтому хозяин азербайджанец каждый вечер выдавал ей нищенскую зарплату – кто знает, может быть ее в любой момент остановит милиционер и депортируют..

Так вот, эту зарплату она прятала в носок, в других местах милиция найдет.
Представляешь, все деньги, что она отправила домой – прошли через ее носки. Смешно, правда?

Сергей говорит:

- Постоянно читаю новости миграционного законодательства. Недавно слышал речь одного из видных деятелей, он говорил о том, что приезжие мигранты не должны ущемлять интересы россиян. Как же так? Если Россия – многонациональная страна, значит  россияне – это просто привилегированная раса, приезжают в Россию – молдаване, русские, украинцы. В России живут – русские, украинцы, молдаване.

У всех – общие корни, все, практически, рождены в СССР. Что же такое происходит?

- Если страны СНГ не могут прокормить своих граждан – почему правительство честно не признается в этом факте? Тогда пусть поспособствуют облегчению оформления документов с более богатыми государствами – люди хоть на стороне заработают – без унижений.

- Если России нужны рабочие руки – зачем ставить на колени потомков тех, кто эту же Россию поднимал? Помимо того, что русский народ был старшим братом, многим республикам он помог подняться из руин, нужно понимать и принимать тот факт, что на фронтах, стройках, в концлагерях России – в земле лежат тонны костей, костей многонационального происхождения. Понимают ли это россияне? Многие, даже те, кто имеют родственников в странах СНГ – Молдове, Украине, Казахстане, относятся к приезжим их этих стран как напасти, не видят в них человеческое достоинство. Приезжие платят тем же…

Вновь вступает в беседу Олег:

- Знаешь, даже если будет война, я не пойду воевать, за кого мне воевать? За Россию? За Узбекистан? Почему в  каждой стране Европы, утро начинается с гимна и созерцания государственного флага?

- Мы же из одной страны – СССР, зачем ставить друг друга на колени?

Население России сокращается, но при этом все приезжие проходят сквозь нестерпимые унижения очередей, таможни – сквозь миграционный концлагерь, только потому, что они граждане другого, более нищего государства.

- В стране, которая боролась с фашизмом – скинхеды режут таджиков как животных.

- Если не нужны рабочие руки - запретите въезд, но не унижайте!

- Если мне выпадет счастливый шанс уехать в США, в Европу -  я даже и минутки раздумывать не буду.

- В каждой республике бывшего СССР жило многонациональное общество.
Союз развалился, люди, понятно, начали делить не только богатства, что породило невиданную волну циничного и кровавого передела – жилищного, политического, ментовского, бандитского, но и делили свое независимое государство по принципам, которые вызывают сейчас лишь усмешку – по происхождению.

Ты приезжий – убирайся на историческую родину.

Только на исторической родине – живет такое же многонациональное общество, и ему глубоко наплевать на таких как я неудачников…

- Получается – все дело в паспорте?

Он просит меня рассказать о Молдове. Говорить о русском мире Молдовы больно, трудно.

Что рассказать? Что практически все уехали? Остались лишь те, кто по разным причинам не может покинуть пределы бывшей Родины, да и не верит в новую…

Что в Кишиневе проживают 25 процентов русскоязычных, которые  не получают и малой толики своей культуры не только от правительства Молдовы, но и от России?

А если что-то культурное и происходит, то только на средства физических лиц.
Нет, конечно, бывают акции, вливания и от российских представительств, но настолько  все порционно и мизерно отмеряно, что вызывает скорее слезы, нежели уважение.

Культурный паек от бывшей Родины.

Которая примет тебя на таких основаниях, что ты много раз пожалеешь о своем решении, пока у тебя наладится жизнь.

Достаточно постоять в очереди на РВП…

Да и какое уважение русские, как нация могут вызвать в Молдове, если в самой России они никому не нужны, и вынуждены наравне со всеми мыкать миграционное ярмо в бесконечных унизительных очередях?

Если многие молдаване прошли все ужасы бесправности и беззащитности на стройках Москвы и Питера…

- Помню, как я стоял в Москве на улице и плакал, - говорит Сергей.

- Я отработал шесть месяцев на частной стройке, и мне не заплатили ни копейки. В отделе кадров фирмы смеются, говорят – иди, жалуйся! Хорошо, что паспорт вернули. Денег нет, регистрация прострочена, дома родители вещи продавали, чтобы я вернулся. Никогда не забуду…

- Хотя, наплевать уже…

Мы расходимся, каждый по своей эмигрантской нише: ребята работать охранниками, я к себе,  в арабскую частную организацию, которая их года в год помогает оформлять мне документы, позволяющие жить в России.

Настоящее и будущее

Недавно попробовал купить в центре Питера, в киоске  «Литературную газету».
Признаюсь, не был удивлен отсутствием газеты.

Но вопросы о «Неве», «Звезде», «Новом Мире» молодая продавщица ответила признанием, что не слышала о подобных изданиях.

Напряженно вглядываюсь в Будущее.

Все заслоняют облака неопределенности. Мир, существовавший для меня ранее в виде единого целого огромного пространства, пронизанного общей, хоть и смешной идеологией раздробился на ряд государств, для которых независимость определяется возможностью заработать на жизнь трудом за рубежом или бесконечными кредитами.

Мир, где понятия: Родина, патриотизм, равенство и братство были не  хрестоматийными, не энциклопедическими, канул в прошлое.

Ряд островов плывет в океане Грядущего.

Имена им – Молдавия, Белоруссия, Украина, Россия, Узбекистан.  Все они обломки великого и славного континента - СССР, где каждая пядь земли была полита кровью великих и славных воинов, защищавших свои идеалы, свое отечество.

Иным островитянам, в поисках лучшей доли, удается доплыть сквозь ураганы и бесчисленные стаи акул к соседнему,  более богатому острову, быть может, эти счастливчики останутся на нем навсегда. Если Бог даст.

И быть может, некоторые из них, иногда, в ясную погоду смогут увидеть на горизонте очертания прекрасного и сказочного острова детства – Родину…