Первому российско-литовскому межгосударственному договору - 20 лет

Однобокий юбилей

Это славное событие – о, каким действительно славным оно могло бы быть! – отметили на прошедшей неделе в Вильнюсе. Собрали по этому поводу в парламенте большой международный «круглый стол» на тему «Значение договора об основах межгосударственных отношений между РСФСР и Литовской Республикой в 1991 году и сегодня», пригласив на него видных политиков, ученых, общественных деятелей, журналистов, устроили фотовыставку. Но отметили как-то… в одностороннем порядке. Можно ли себе представить, чтобы спустя 20 лет после свадьбы - притом, что никакого официального развода не было и даже не намечалось - только один из супругов поздравлял другого со славной датой их совместно прожитой, хотя и не всегда безоблачной жизни? Вряд ли.

Между тем, лишь президент Литвы Даля Грибаускайте, как и положено в таких случаях по высоким дипломатическим стандартам, официально поздравила президента России Дмитрия Медведева с двадцатилетием установления двусторонних межгосударственных отношений, основанных на нормах международного права, а также принципах дружбы, добрососедства, равноправия и взаимной выгоды. Президент же соседнего государства ответом свою коллегу не удостоил. Да и в официальных российских СМИ сделали вид, что никакого такого юбилея нет и в помине. К откровенному разговору на тематическом «круглом столе» в литовском сейме ни государственные гости из Москвы, ни ее местные представители на уровне российского посольства в Литве не присоединились. Хотя неоднократно были званы, как утверждали организаторы «круглого стола» - комитет Сейма по иностранным делам и Министерство иностранных дел Литвы.

Но сказать, что позиция России на этом форуме услышана не была, тоже нельзя, потому что на встречу в сейме из Москвы прибыли те, кто имел самое непосредственное отношение к подготовке текста Договора двадцатилетней давности и его подписанию - бывший вице министр иностранных дел Российской Федерации, а ныне директор Российского общественно-политического Центра, профессор Федор Шелов-Коведяев и видный российский историк, создатель Российского гуманитарного университета, профессор Юрий Афанасьев.

«Двадцатилетие наших надежд и наших потерь»

Именно так образно назвала юбилей установления новых российско-литовских отношений одна из ведущих «круглого стола», член парламентского комитета по иностранным делам Вилия Алякнайте-Абрамикене. «Знаменательно, - подчеркнула она, - что именно с подписания в Кремле 29 июля 1991 года договора между Литвой и Россией начался новый этап дипломатических отношений нашей, восстановившей свою независимость страны, с Европой и миром в целом. И для нас слово «Россия», в отличие от «СССР», было тогда связано с большими надеждами на демократические преобразования. И хотя сегодня кое-кто сомневается в добрых намерениях России, мы уверены: в июле 1991 года с обеих сторон все совершалось по-доброму и от всего сердца».

«Дабы не терять драгоценного времени, - подхватил эстафету воспоминаний другой со-ведущий, сигнатар Акта независимости Литвы, бывший участник группы по подготовке текста Договора, а ныне литовский дипломат Владимир Ярмоленко, - мы все наши переговоры с российскими коллегами вели тогда по-русски, на всякий случай, записывая дебаты на магнитофон, дабы не упустить что-то важное. Это было время нашего общего политического романтизма, «время имен», как я его называю, когда после долгих лет застоя и тусклого официоза мы – хоть и разрабатывали важный межгосударственный документ на самом высшем уровне – обращались друг к другу просто по имени. И несмотря ни на какие трудности в дальнейших отношениях наших государств, на человеческом, личностном уровне это доверие никуда не исчезло».

О сложном периоде в жизни самой России в период подписания Договора с Литвой вспомнил и другой сигнатар Акта независимости, бывший заместитель председателя Верховного Совета-Восстановительного Сейма и руководитель делегации Литвы по переговорам с СССР, а ныне – вице-спикер парламента и председатель комитета по иностранным делам Чесловас Витаутас Станкявичюс. «После провозглашения Литвой независимости, Михаил Горбачев трижды присылал нам грозные ультиматумы с требованием немедленно отозвать Акт от 11 марта 1990 года, - рассказал Станкявичюс. – Мы не соглашались. Тогда нас пытались вынудить сделать это путем экономической блокады. Тоже ничего не вышло. А когда 12 июня 1990 года и сама Россия под руководством Б.Ельцина провозгласила Декларацию о собственной независимости, мы начали с ним двусторонние переговоры в обход Горбачева. И хотя до подписания первого межгосударственного Договора Литве пришлось еще пережить трагический январь 1991 года, мы все время чувствовали, что идем верной дорогой, что среди россиян немало тех, кто разделяет наше стремление к самостоятельной государственности. Когда в период январских событий на улицы и площади Москвы, Санкт-Петербурга и других российских городов вышли тысячи людей, осудивших вооруженную агрессию в Вильнюсе и поддержавших наши чаяния; когда Ельцин как руководитель страны и главнокомандующий ее вооруженных сил запретил армии применять в Литве оружие, мы поняли, что важный перелом в сознании многих россиян совершился. Подписание нашего двустороннего межгосударственного Договора стало для Литвы победой исторической справедливости и знаком доброй воли со стороны России».

От хорошего проекта – к малопредсказуемой реальности

Нынешний министр иностранных дел Литвы Аудронис Ажубалис, чей политический опыт тоже измеряется уже почти четвертью века, выступая в сейме, однако, не дал волю сантиментам, а сразу взял «быка за рога». «Задам вопрос по существу: почему сегодня отношения Литвы и России не такие, какие нам хотелось бы иметь? – вопрошал он. – На мой взгляд, 20 лет назад все было спроектировано верно. Ландсбергис и Ельцин, подписав первый межгосударственный договор, открыли для обеих наших стран новые перспективы, которые в полной мере действуют и поныне. Это стало первым шагом к утверждению Литвы как независимого государства, к новому развитию демократической России, к устранению последствий аннексии 1940-го года и к реальной возможности строить новые отношения между нашими государствами».

Ажубалис еще раз подчеркнул, что подготовка и подписание Договора выпали на очень сложное время. Едва на этом документе успели высохнуть чернила, как случилась трагедия на пограничном посту в Мядининкай. Ельцин публично осудил это преступление. А вскоре грянул московский августовский путч. И только когда тамошняя ситуация завершилась победой демократических сил, российско-литовский договор получил возможность реализации - вскоре мирно и оперативно и намного раньше, чем, например, из Польши или ГДР, начался вывод из Литвы советских воинских частей.

«К сожалению, в последнее время наши отношения с Россией стали конъюнктурными, - сокрушался министр. - Мы с обеих сторон не используем большой потенциал возможностей, которым располагаем вот уже два десятилетия. Политизация экономических отношений, отсутствие согласия по экологическим координатам, незавершенные процессы в связи с вильнюсскими событиями января 1991 года и расстрелом литовских пограничников в Мядининкай, – все это сегодня является существенными препятствиями к нормальным добрососедским отношениям. И все-таки – снова подчеркну – основополагающий Договор у нас есть, своей сути он нисколько не утратил, и при взаимном желании мы можем смело опираться на него и сегодня».

Председатель парламентского комитета по иностранным дела Эмануэлис Зингерис, также непосредственный участник событий 20-летней давности, назвал 3 элемента, благодаря которым, по его мнению, восстановление государственности Литвы стала тогда возможным. Во-первых, жители нашей страны решительно отошли от советского режима. Во-вторых, насильственное включение Литвы в территорию СССР официально не признал Запад. Третьим важным элементом, по мнению Зингериса, стала в 1990-1991 годах решительная поддержка российскими демократами стремления Литвы к независимости. «К сожалению, - подчеркнул парламентарий, - сама российская интеллигенция осталась сейчас в меньшинстве и проигрыше, а Россия, не реализовав себя в демократическом направлении, так и не стала Западной страной. Но то, что сделали для нас 20 лет назад самые светлые и демократически настроенные российские коллеги, в частности, незабвенная Галина Старовойтова, нельзя недооценивать».

Многие участники «круглого стола» подчеркивали, что литовские январские события 1991 года, а позже энергичная работа над первым межгосударственным российско-литовским договором, послужили своего рода детонатором многих последующих коренных изменений и в самой России. Э.Зингерис привел яркий пример, которому был непосредственным свидетелем: «Помню, как накануне подписания Договора в Кремле во время пресс-конференции Борис Ельцин впервые произнес ключевую фразу о том, что безраздельная власть коммунистической партии в России закончилась. А перед самым подписанием документа он как-то уж очень по-русски громко крякнул «Э-э-эх!», словно в колодец прыгнул».

«Мы формировали новую стилистику международных отношений»

С большим удовольствием вспоминал о работе над первым Договором и руководивший этим процессом с российской стороны профессор Ф.Шелов-Коведяев. «Многие мои коллеги по тогдашнему МИДу упрекали литовскую сторону в особом упрямстве, - сказал он. – А мне лично такая точность и скурпулезность в отношении каждой запятой будущего документа очень импонировала. И она вызывает огромное уважение, потому что с тех пор литовская сторона выполняет и отвечает за все, что там написано, в отличие от других, в том числе, от России». В целом же работу над текстом Договора Шелов-Коведяев назвал «попыткой сформировать новую стилистику международных отношений». И, по его мнению, многое сделать удалось.

«Когда нынче кое-кто утверждает, будто самопровозглашение независимости балтийских стран произошло исключительно по указу Ельцина, мол, он себя повел в их отношении, как всевластный барин, это совсем не так, - подчеркнул Ф.Шелов-Коведяев. – Я помню, как он сказал, что надо продемонстрировать балтийцам и другим соседям России новый моральный стандарт международных отношений, что мы способны верить друг другу. Тогда мы действительно верили, но, к сожалению, сегодня мало продвинулись на этом направлении». Московский гость тут же предложил один из выходов из сложившейся ситуации: «Чтобы мы перестали ходить по кругу, чтобы между Россией и ЕС, между Литвой и Россией не вспыхивали без конца мясные, винные, овощные и прочие войны, надо снова перейти на человеческий уровень отношений, т.к. официальный коридор очень узок. Надо возобновлять и расширять прямые контакты между различными институтами гражданского общества, даже если они пока слабы в обеих наших странах. Доверие, прежде всего, возникает между людьми, между гражданами, тогда политики, пусть скрипя зубами, но вынуждены будут пойти за ними».

Эту мысль Шелова-Коведяева поддержали многие выступавшие. Ярче других выразился юрист Стасис Стачекас, также принимавший участие в переговорах и подготовке литовско-российского соглашения: «Договор двадцатилетней давности важен не столько для государств, сколько для обоих наших народов. Поэтому даже если на официальном уровне поддержки со стороны России мы сейчас не ощущаем, давайте от всего сердца поздравим российский народ с этим нашим общим достижением».

С литовской стороны Договор подписывал тогдашний председатель Верховного Совета Литвы профессор Витаутас Ландсбергис. Сегодня он вспоминает: «Дата, которая стала очень значительной для Литвы - ведь в Договоре впервые на международном уровне признавалась наша независимость и аннексия 1940 года - могла стать еще более значительной для России, а, значит, и для всего мира. Она могла стать днем рождения новой России, не только некоммунистической, но и неколониальной державы. Только представим себе Россию доброй воли и мирного сотрудничества со всеми, для кого, в свою очередь, соседство с ней – благо. Борис Николаевич Ельцин, с которым я не раз встречался, был искренне дружелюбен к Литве, никогда в его речах не проскальзывали требования с нажимом. В нем тогда был залог новой России. И Литва всегда будет помнить его добрым словом».

Не слишком оптимистичным, зато предельно честным, как он не раз подчеркивал, стало выступление российского историка, профессора Юрий Афанасьева, который уверен, что пути Литвы и России в последнее время разошлись потому, что «с момента подписания этого договора Россия пошла не в направлении к свободе, как это демонстрирует Литва, а в прямо противоположном». Почему так происходит? Причин много, их надо тщательно анализировать и оценивать всю совокупность, считает Афанасьев. «Но самое главное, я думаю, Россия за это время отчетливо продемонстрировала, что является страной принципиально иного, по сравнению с Литвой, типа культуры в цивилизационном смысле. Этими глубинными причинами определяется вектор движения одного государства в сторону демократии и свободы, другого – в направлении тоталитаризма и несвободы».

Очень многие обстоятельства, по мнению историка и к его глубокому сожалению, говорят о том, что Литва и Россия обрели за эти 20 лет совершенно разные векторы исторического развития: «Российский вектор направлен к тому, что так и не удалось изжить – к самовластию, реваншу по части имперских амбиций и т.п. А за Договором, который мы сегодня обсуждаем, раскрывается куда более существенная реальность -способность критического отношения к своему собственному прошлому, к истории. Если такой способности нет, если российская сторона демонстрирует желание замять, закамуфлировать это прошлое, то никаких нет гарантий, что оно не повторится».

О своем ощущении нынешней ситуации сказал и сигнатар Акта о независимости Литвы, многолетний член сейма и непосредственный участник разработки и подписания первого литовско-российского Договора Николай Медведев: «К сожалению, тот прекрасный ход событий, намеченный 20 лет назад, нарушился. Гладко было на бумаге, да забыли про овраги. Но то, что мы тогда были с россиянами по одну сторону баррикад, все-таки сыграло большую роль. Как бы там дальше ни складывались наши межгосударственные отношения, нет-нет, да и всплывает эта история, когда события развивались в очень положительном для всех нас направлении».

Но на справедливое замечание корреспондента радио «Свобода» И.Петерс, что когда отношения испорчены, никогда не бывает виновата лишь одна сторона,

Николай Медведев честно признался: «Это так. Мы слишком отгородились. Российские демократы возлагали очень большие надежды на наше взаимодействие. Мы для них были каким-то образцом, наверное. А мы отгородились, кинулись в объятия Европы, Америки. А нам надо всегда искать не то, что нас разъединяет, а что объединяет».