Степанакерт, Нагорный Карабах – Именно здесь была первая война, вызванная советским крахом. И именно здесь может начаться новая война.
Двадцать лет назад армяне и азербайджанцы, вышедшие из-под советского контроля, развязали жестокую войну за этот горный регион в Закавказье. В 1994 году было заключено соглашение о прекращении огня, но до этого погибли около 30000 человек, а Нагорный Карабах вышел из-под власти Азербайджана как непризнанная, но существующая де-факто республика этнических армян.
С тех пор ни у кого по обе стороны противостояния не хватает силы воли, чтобы добиться урегулирования. Напряженностью пользуются все, кто стоит у власти – и в Азербайджане, и в Армении, и здесь, в самопровозглашенном Нагорном Карабахе. Демократия, права человека, свободная пресса, настоящая оппозиция – вещи такого рода во времена кризисов отставляют в сторону. А здесь кризис длится уже два десятилетия, и никаких признаков его ослабления нет.
«Развитие демократии стало заложником конфликта, - говорит бывший министр иностранных дел Нагорного Карабаха Масис Маилян, когда-то баллотировавшийся в президенты. – А это как раз на руку тоталитарным режимам».
Возобновление военных действий станет катастрофой для всех сторон, если эти действия не будут скоротечными. С этим они согласны. Стороны сегодня вооружены намного лучше, чем в 1991 году – особенно Азербайджан. Ирану, Турции и России оставаться в стороне очень трудно – а ограничить боевые действия только территорией Нагорного Карабаха просто невозможно. В случае войны будет перекрыт важный маршрут снабжения американских войск в Афганистане.
Но стороны упорно сопротивляются мирному урегулированию в соответствии с предложением, спонсорами которого выступили Соединенные Штаты, Франция и Россия. «Мы все хотим, чтобы не было войны, - заявил американский дипломат Роберт Брадтке (Robert Bradtke), участвующий в переговорах. – Но есть ли политическая воля у сторон?»
Пока они такую волю не демонстрируют. Азербайджан и Армения, которая ведет переговоры от имени Нагорного Карабаха, говорят о своей поддержке международных усилий по поиску путей урегулирования первого постсоветского конфликта. «Давно пора это сделать», - заявил недавно в Москве министр иностранных дел Азербайджана Эльмар Мамедъяров после встречи со своим российским коллегой. Россия особенно настойчиво добивается урегулирования карабахской проблемы.
Но Азербайджан также заявляет, что никогда официально не отдаст свою территорию. А народ Нагорного Карабаха говорит, что никогда не откажется от права на самоопределение. Двадцать лет между сторонами кипят страсти, и оказывается, что это очень удобная политика для тех, кто наверху.
Но поскольку снайперы с обеих сторон стреляют каждый день, время от времени нанося потери, а бряцание оружием и воинственная риторика не стихают, шансов споткнуться и снова начать войну по ошибке и безрассудству довольно много.
Теван Погосян, который в 1990-е годы представлял Карабах в Соединенных Штатах, а сегодня руководит аналитическим центром в столице Армении Ереване, говорит о том, что война неизбежна. Чтобы «выпарить яд», говорит он, понадобится еще один виток боевых действий.
«У нас ничего не было»
В советские времена границы зачастую проводили без учета многонационального состава СССР. Некоторые этнические группы разделяли на части, другие соединяли с традиционно враждебными к ним соседями. Часто это делалось преднамеренно, дабы обеспечить власть и контроль Москве. А когда страна начала разваливаться на части, люди быстро взялись за оружие и выступили друг против друга. Трудности и недобрые отношения будут существовать еще долго: между грузинами и абхазами, между грузинами и осетинами, которые в 2008 году снова вступили в непродолжительную войну, а также между киргизами и узбеками, которые жестоко сражались друг с другом год назад.
Здешняя война была самым крупным конфликтом такого рода. Обе стороны выдвинули мудреные и запутанные претензии на этот регион. Азербайджан заявляет, что из Нагорного Карабаха и с прилегающих к нему территорий бежал миллион азербайджанцев. Согласно имеющейся информации, азербайджанскую территорию покинули 500000 армян. Ни та, ни другая сторона не пыталась в полной мере интегрировать этих людей в обществе, и эта проблема, по мнению политиков, остается весьма полезной для них больной темой.
Численность населения Нагорного Карабаха по разным оценкам составляет от 90 до 145 тысяч человек. В Карабахе, который является государством де-факто на протяжении 17 лет, общество переполнено раздражением и энтузиазмом.
«У нас ничего не было, и из ничего мы создали что-то», - говорит Галия Арстамян, чей сын Григорий покинул ряды Советской Армии, чтобы вернуться домой и воевать. Он погиб. Сегодня Арстамян руководит музеем, который посвящен погибшим на войне. «Мы будем жить и докажем всему миру, что Карабах это сердце армянского народа и дух армянской нации. Земля, на которой мы живем, стала священной от крови наших мучеников. Нас не признают, но мы есть. И мы ничего не просим у мира», - заявляет она.
Погосян проводит опросы среди групп населения в Карабахе, Азербайджане и Армении. По его словам, для азербайджанцев слово «безопасность» означает восстановление контроля Баку над Карабахом. В Армении люди считают, что безопасность может быть обеспечена благодаря международному урегулированию спора, вслед за которым Карабах получит дипломатическое признание. В самом Карабахе, говорит Погосян, настрой такой: «Не признают? Ну и что? Мой сын это самый лучший для меня миротворец. То что мое, мое».
«Карабах это священная земля для всех армян, - говорит Погосян. – Впервые за свою долгую историю мы ощущаем гордость. Мы избавились от комплекса жертв».
Это мощная вдохновляющая идея для многочисленной армянской диаспоры, которая оказывает помощь карабахским школам, организует летние лагеря для детей, владеет в Карабахе гостиницами и банками. Ежегодно проводится телемарафон по сбору средств для Нагорного Карабаха. Из-за неурегулированности конфликта Карабах остается в центре внимания. Адвокат из Монреаля Хайтуг Чамлян (Haytoug Chamlian), ежегодно приезжающий в город, называемый армянами Шуши, организует там лагерь. По его словам, мирного договора по условиям крупных держав быть просто не может.
«Этого не произойдет никогда, - говорит он. – Это немыслимо. Нельзя вернуть ни пяди земли».
Армянское царство первым приняло христианство в качестве официальной религии, и произошло это в 301 году. Азербайджанцы мусульмане, но стороны старательно преуменьшают значимость религиозных различий. (Надо сказать, что Иран выступает на стороне Армении.) Однако армяне пометили свои танки белыми крестами. А в находящемся на вершине горы Гандзасарском монастыре, где в 1240 году был освящен храм Святого Иоанна Крестителя, регулярно совершаются литургии по жертвам войны.
«Сильнее всего нас здесь держит вера», - говорит премьер-министр Ара Арутюнян. Затем, называя Карабах армянским названием Арцах, он вспоминает пророка, ставшего важной фигурой как для христианства, так и для ислама. «В Арцахе у нас 70000 Авраамов. Мы хорошо понимаем, что наши дети могут в любой день стать жертвами. Но мы все равно живем здесь, все равно рожаем детей. И мы считаем, что это главная гарантия нашей безопасности».
Сегодняшняя молодежь, в отличие от родителей, никогда не жила в Советском Союзе и среди азербайджанцев, которых они научились считать тупыми злодеями. Последние несколько лет небольшие группы молодых людей с обеих сторон собираются вместе на несколько дней на нейтральной территории в Грузии в рамках программы, которой руководит Давид Мелкумян из местного отделения Ассоциации молодых христиан. Для них это настоящий шок, говорит он, когда они узнают, как много между ними общего.
«Но с нами никто не хочет работать, - жалуется Мелкумян. – Ни один спонсор».
«Третий рельс»
Жителям Карабаха постарше, которые помнят, как все было раньше, картина представляется более сложной. Ашот Арутюнян видел, кто выиграл от первой войны. Он работает на ферме в плодородной долине, идущей на север от Степанакерта. В 1990-е годы он воевал. Арутюнян показывает на горный хребет, который удерживал его партизанский отряд. Он совсем недалеко, чуть восточнее. Воевал он, потому что считал это вопросом жизни и смерти. Теперь он работает на приватизированной ферме, хозяин которой живет не в Карабахе и платит Арутюняну 8 долларов в день. Этого недостаточно, чтобы содержать семью.
«Мы простые люди. Мы оставляем политику политикам. Если будет новая война, бедный народ, конечно, будет воевать. А богатые улетят прочь», - говорит он.
Он вспоминает 1987 год и жизнь в Советском Союзе, когда Москва жестко держала ситуацию под контролем, не допуская никаких конфликтов и потрясений. «У каждого была работа. Денег на жизнь хватало. Конечно, тогда было лучше».
В Ереване, находящемся в нескольких часах езды на запад, больше чувствуется усталость. Армения обеспечивает от 15 до 20 процентов карабахского бюджета, а восстановление отношений с Турцией, на которое возлагались большие надежды, потерпело неудачу из-за карабахского вопроса. Финансовый крах 2008 года оказался крайне тяжелым для Армении, и люди порой винят в своих бедах Карабах.
Однако Карабах остается «третьим рельсом» армянской политики, говорит бывший сотрудник аппарата Сената США Ричард Киракосян (Richard Giragosyan), руководящий Центром региональных исследований в Ереване. У политиков, которые проявляли недостаточно рвения в карабахском вопросе, рушились карьеры. На самом деле, карабахцы уже захватили армянскую политику: последние два президента Армении прежде работали на руководящих должностях в Карабахе. За годы их пребывания у власти в Армении расцвела коррупция. Недавние выборы в стране прошли с серьезными нарушениями, хотя оппозиция в последнее время добивается определенных успехов. Азербайджан этим похвастаться не может.
Потенциал для эскалации
Здесь, в Степанакерте руководители выражают уверенность в том, что им хватит военной силы, чтобы удержать Азербайджан от нападения. По их мнению, это лучший способ сохранения мира, чем уступки ради урегулирования.
Но при таком мире между сторонами нет никакой связи через линию прекращения огня. А в отдельных местах окопы находятся в 30 метрах друг от друга, и там регулярно гибнут люди. Любая оплошность может привести к эскалации.
В то же время, как говорит Киракосян, среди некоторых армян усиливаются подозрения в том, что «военное решение» все же возможно.
«Чтобы урегулировать это, чтобы стороны исчерпали этот вопрос, может понадобиться еще одна война, а это страшно», - отмечает он.
Министр иностранных дел Армении Эдвард Налбандян назвал «очень опасной» мысль о возврате к войне. По его словам, «это приведет не к урегулированию, а к новым жертвам и разрушениям».
Крестьяне и их дети, на самом деле, гибнут и получают увечья до сих пор – мины и кассетные бомбы после первой войны остались на полях в большом количестве. Некоммерческая организация Halo Trust долгие годы ведет там работы по разминированию, но сделать предстоит еще немало. Каждый раз, когда вырастают цены на пшеницу, потери увеличиваются, поскольку крестьяне начинают распахивать земли под паром, чтобы увеличить посевы, говорит руководитель программы Ник Смарт (Nick Smart). С 1995 года более 300 человек погибли или получили ранения.
Большую часть средств на разминирование предоставляет правительство США. На 2012 год финансирование предусмотрено в размере 1 миллиона долларов. Правительство Карабаха не помогает, потому что у него есть другие важные задачи, говорит министр иностранных дел Георгий Петросян. Мины и бомбы оставили в основном армянские войска, но по словам Смарта, наладить контакт с армянскими военными и получить от них помощь в виде карт минных полей крайне сложно.
Другая проблема, говорит он, состоит в том, что никто не хочет тратить деньги на программу, потому что весь этот район может снова охватить война.
Материалы ИноСМИ содержат оценки исключительно зарубежных СМИ и не отражают позицию редакции ИноСМИ
Двадцать лет назад армяне и азербайджанцы развязали жестокую войну за Нагорный Карабах. В 1994 году было заключено соглашение о прекращении огня, но регион вышел из-под власти Азербайджана и стал де-факто республикой этнических армян.
