Будучи офицером вооруженных сил советской империи, Дмитрий Тренин все же обрадовался, когда она развалилась. «Я воспринял распад Советского Союза как освобождение», - пишет он, добавляя, однако, что надеялся в то время на Михаила Горбачева и на то, что у его «попыток перестроить СССР есть шанс на создание подлинного союза, пусть даже на непрочной конфедеративной основе».
Тренин был и остается либерально мыслящим человеком. Но одновременно он советский человек, чьи представления о геополитической стратегии формировались и оттачивались в 1970-е годы. Его карьера представляет собой один из резких контрастов, потому что в ней была служба в Советской Армии на интеллектуальной должности офицера связи, а также преподавательская работа до и после распада Советского Союза. С начала до середины 1990-х годов он работал в Военном колледже НАТО, а также в московском научном Институте Европы. Сейчас Тренин работает директором Московского Центра Карнеги, вот уже 20 лет являющегося площадкой для проведения свободной дискуссии и исследований.
Столь уникальный опыт дает ему весьма полезное двойное представление о мире, позволяя видеть и понимать позиции не только США и России, внешней политикой которой он занимается и сейчас, но и противоречащие друг другу позиции 14 бывших республик Советского Союза, бывших стран-членов Варшавского договора, бывших имперских держав Великобритании и Франции, а также Германии, Китая и Евросоюза. Результатом такого опыта стала яркая книга, содержащая много информативных деталей. Ее написал человек, пристально наблюдавший за значением и возможной траекторией тех исторических событий, которые ему пришлось пережить.
Радуясь исчезновению империи и сожалея о том, что не удалось построить конфедерацию, Тренин уверен, что империя не вернется ни в каком виде. У России 2 процента общемирового населения и 2 процента общемирового ВВП, а ее демографический кризис ведет к быстрой убыли этого населения. Это не неоимперская, а постимперская страна, у которой отсутствует необходимая воля к экспансии и господству.
Однако грузины, вспоминающие о том, как в 2008 году российские танки пересекли международно признанную границу их страны, оттеснили грузинскую армию, попытавшуюся вернуть самопровозглашенную провинцию Южная Осетия, и вышли на расстояние прямого удара по столице Грузии Тбилиси, могут в этом усомниться. Тренин на это отвечает, что танки остановились и отошли назад, и что боевые действия закончились, когда Россия открыто признала независимость Южной Осетии и другого самопровозглашенного государства – Абхазии.
Таким образом, автор «Post Imperium» прямо выступает против тезисов такого журналиста, как Эдвард Лукас (Edward Lucas), написавшего «The New Cold War» (Новая холодная война), где он выдвигает на передний план зачастую воинственные заявления России, подавление ею гражданских прав и свободы выражения, ее угрозы в адрес мини-государств Прибалтики и Грузии, а также ее привычный взгляд на международные отношения с позиций антагонизма. Для Лукаса все это означает «открытый отказ российского режима от западных ценностей, таких как политические свободы, власть закона, разделение властей, свободная пресса и права личности».
Тренин со многим согласен, особенно с посылкой об антагонистическом подходе, но свои аргументы он представляет по принципу того пресловутого стакана, который наполовину полон. Россия осуществила «одну из самых поразительных демилитаризаций в истории», заявляет он, и пришла к полному пониманию того, что «все соседние страны являются геополитической реальностью». Она приветствовала, однако проигнорировала призывы покойного Александра Солженицына к «новому обустройству» матушки-России с включением в ее состав Белоруссии, северной части Казахстана и Украины. Если сравнивать выход России из империи с кровопролитным имперским похмельем и недовольным ревом Франции, Великобритании и Португалии, то она сделала это «невероятно хорошо».
И тем не менее, назвать это радостной поддержкой и одобрением новой России никак нельзя. Тренин говорит о том, что у него нет иллюзий по поводу своей страны и своих сограждан. Он заявляет, что «государство слишком коррумпировано, чтобы поднять национальное самосознание», и что оно представляет «разобщенное общество, обязанное персонифицированной власти». Окружающие Россию бывшие советские республики в альянсе с ней удерживают связи не из признательности, а по необходимости. Необходимость эта – в энергоресурсах. Но и их тянут в разных направлениях – к Европе, Китаю, Турции и к мусульманскому миру.
Главное обвинение Тренина заключается в том, что государство отказывается от модернизации любого рода. Ему надо проявлять по отношению к соседям мягкую силу, а оно предпочитает старые методы, показывая когти. В его конституции утверждается республиканская форма правления, но республика эта недостаточно щедра, чтобы дать своим гражданам подлинные свободы. Российская экономика однобока, и она спотыкается на каждом резком скачке энергетических цен. Россия ничего не может предложить миру в плане инноваций, творчества и даже приличной и недорогой продукции. Россия не может быть членом ЕС, но она могла бы быть членом Европы, создавая общеевропейское пространство. Но она не хочет. Россия не угроза миру, но и не дар небес – прежде всего, для себя самой.
Материалы ИноСМИ содержат оценки исключительно зарубежных СМИ и не отражают позицию редакции ИноСМИ
Российская экономика однобока, и она спотыкается на каждом резком скачке энергетических цен. Россия ничего не может предложить миру в плане инноваций, творчества и даже приличной и недорогой продукции. Россия не может быть членом ЕС, но она могла бы быть членом Европы, создавая общеевропейское пространство. Но она не хочет. Россия не угроза миру, но и не дар небес – прежде всего, для себя самой.
