Призрачная угроза

Три года назад в августе Россия и Грузия провели короткую и жестокую войну за безвестный горный участок земли под названием Южная Осетия, которая объявила о своей независимости от Грузии. Пренебрегая нормами международного права, Россия встала на защиту Южной Осетии и позднее официально признала сепаратистов в качестве законного правительства. Сотни людей погибли и тысячи стали беженцами, бежавшими из спорного региона.

Война 2008 года продемонстрировала взрывоопасный потенциал, который создает присутствие на карте мира фантомных государств: мест, которые организуют вооруженные силы, проводят выборы, строят местную экономику и дают образование детям, при этом занимая туманное положение между фактическим существованием и международной легитимностью.

С примерно семидесятитысячным населением Южная Осетия - одно из самых маленьких подобных странностей в международной политике. Братская ей отколовшаяся республика Абхазия имеет население примерно в 250 тысяч человек. Другими подобными образованиями бывшего Советского Союза являются Нагорный Карабах и Приднестровье. К югу лежит Турецкая республика Северного Кипра; палестинские территории на Западном берегу реки Иордан и в секторе Газа; и самостоятельно функционирующая территория Сомалиленда. Еще примерно полдесятка кусков земли можно добавить по всему миру; вместе там проживает около 40 миллионов человек.

Фантомные государства ведут войны, способствуют преступности и делают слабые страны еще более слабыми. Нагорный Карабах восхваляется Арменией и ненавидим Азербайджаном, что приводит к накапливанию оружия всеми сторонами конфликта на случай возобновления столкновений. Нерешенный вопрос о статусе Северного Кипра ослабляет экономические перспективы всех киприотов и делает напряженными отношения между Европейским Союзом и Турцией, главной силой, поддерживающей Северный Кипр. И хотя Сомалиленд является островком эффективного управления в охваченном анархией Сомали, его непризнанный статус не способствует помощи и инвестициям.

Фантомные страны часто возникают в результате войн и поддерживаются в своем состоянии угрозой дальнейших сражений. В Газе ХАМАС развязал периодически то вспыхивающую, то затухающую войну с Израилем, при том, что он борется с местной преступностью и даже убирает мусор.

Лидеры фантомных государств - самые ярые сторонники права наций на самоопределение, в то время как страны, независимости от которых они добиваются, подчеркивают необходимость стабильности границ. Застревая между этими несовместимыми принципами, фантомные правительства склонны указывать на неудобные прецеденты и двойные стандарты и взывать к иностранному покровительству. Действительно, большинство фантомов выживают частично за счет поддержки извне.

Москва - серый кардинал для Южной Осетии и Абхазии, а Армения господствует над Нагорным Карабахом.

Тайвань демонстрирует один из вариантов разрешения этой головоломки: несмотря на существование в условиях правовой неопределенности, он выжил. С 1949 по 1971 годы националистское правительство на Тайване занимало место Китая в ООН и признавалось большинством мировых правительств. С 1970-х годов, однако, ни одна крупная держав официально не признает Тайвань, и он остается источником напряженности в отношениях между Соединенными Штатами и Китаем. Тем не менее, за последние четыре десятилетия Тайвань стал экономической силой, образцом демократического перехода от авторитарного правления и ответственным членом международного сообщества - все это, не будучи представленным в ООН.

Ключевой была вовлеченность. Экономическая и стратегическая важность Тайваня заставила Соединенные Штаты, Китай и другие влиятельные державы ходить на цыпочках вокруг - и порой даже пользоваться - его неразрешенным правовым статусом. Легитимный, но непризнанный, настоящая страна, но не независимая, Тайвань продемонстрировал позитивную силу креативной неопределенности.

Аналогичный подход мог бы сработать еще много где. Фантомные государства часто коррумпированы, управляются боевыми командирами и страдают от наркотрафика и другой нелегальной торговли. Но прозрачное управление, свободные выборы и мирная внешняя политика в такой же степени жизненно необходимы фантомным государствам, как и реальным. Если фантомные правительства ведут себя хорошо, ведущие мировые державы должны предлагать им путь к легитимности. Экономические и политические реформы могут проходить параллельно дискуссиям о суверенитете и даже поддерживать оные.

Настаивая на территориальной целостности, Соединенные Штаты и другие страны отказываются от шанса превратить фантомные государства в ответственных игроков на международной арене. До тех пор, пока фантомов считают за сепаратистов или очаги нелегальной торговли, у международного сообщества мало возможностей привести их руководителей к ответственности. А отношение к ним не более чем как к странностям означает, что у самих фантомных государств мало причин заботиться о международном порядке.

Даже когда фантомные государства становятся настоящими государствами, проблемы не обязательно заканчиваются. Эритрея, которая отделилась от Эфиопии в 1993 году после нескольких лет войны, это предупреждение. С тех пор она превратилась в тиранию, провела пограничную войну с Эфиопией, в которой погибли тысячи людей, и поддержала жестокую группировку «аш-Шабаб» в Сомали. Хотя Эритрея независима, она остается источником нестабильности.

Чтобы не допустить новой Эритреи, международное сообщество должно подталкивать фантомные государства к реформам, а не концентрироваться исключительно на стремлении к независимости. В противном случае миллионы граждан планеты останутся в состоянии правовой и политической неопределенности - боевики с причиной и солдаты с готовым поводом для недовольства - в то время как окрестности будут оставаться под угрозой войны.

Дэниел Байман (Daniel L. Byman) - директор по исследованиям Центра Сабана по ближневосточной политике в Институте Брукингса (Saban Center for Middle East Policy at the Brookings Institution). Чарльз Кинг (Charles King) - автор книги «Одесса: Гений и смерть в городе грез» (Odessa: Genius and Death in a City of Dreams). Оба они являются профессорами в Джорджтаунском университете.