Молчание Юлии Тимошенко

В среду суд подвергал допросу наиболее ожидаемого свидетеля этого судебного процесса. Виктор Ющенко прибыл в здание суда заранее. По информации «Украинской правды», экс-президент накануне тщательно готовился к допросу. Он пришел на заседание суда с тезисами своего вступительного слова и материалами для использования во время дальнейшего допроса со стороны защиты.

Ющенко держался спокойно и сдержанно. Свободные показания свидетеля продолжались почти полтора часа. Сухим остатком этого выступления была фраза, которую Ющенко сказал лишь в конце допроса: «Пока мы с Юлией Владимировной были солидарны, наше движение было консолидировано. До этого времени мы находили способ, как реализовать национальные интересы. А что касается второго этапа, мне кажется, здесь уже базовым был сигнал политический - национальные интересы были подменены политической целесообразностью».

Виктор Ющенко: я никого не отозвал

Свое выступление свидетель начал со своих встреч с премьер-министром России Владимиром Путиным в феврале 2008 года, во время которых было одобрено два ключевых решения: перейти на рыночные основы формирования отношений между НАК «Нафтогаз Украины» и ОАО Газпром, а также отстранить посредников между государствами в газовых вопросах.

При каждом упоминании посредников в зале ощущалось оживление - о невыясненных отношениях Ющенко с компанией RosUkrEnergo за время этого судебного процесса упоминалось настолько часто, что эта тема заинтересовала даже далеких от газовых вопросов наблюдателей. Впрочем, уже в начале выступления Ющенко попробовал объяснить свое отношение к посредникам.

- Хочу отметить, что, начиная с 1995 по 2009 год в газовом балансе Украины принимали участие разного рода посредники: или «Республика», или Итера, или ЕЭСУ, или RosUkrEnergo, или «Укргазенерго». И каждый год это заканчивалось одним и тем же: образовывались долги на корпоративном уровне. Эти долги переносили на государство. Руководитель очередной газовой группировки или убегал за границу, или садился в тюрьму. Т.е. это довольно уголовная материя. И каждый посредник - я в этом убежден - возникал по инициативе Российской стороны.

Все выступление Ющенко условно было разделено на две части - до событий 19 января и после. В первой части экс-президент неожиданно одобрительно высказывался о действиях Юлии Тимошенко. Он вспомнил свои директивы, которые были полностью согласованы с правительством, высказал свое удовлетворение Меморандумом, который в октябре 2008 года подписали Тимошенко и Ющенко.

- Меморандум полностью отвечал договоренностями между президентами, - говорил президент, - я бы сказал, что это был второй реперный документ, который был полностью синхронным, и этому можно было только радоваться!

По словам Виктора Ющенко, первый удар по позициям Украины был нанесен в декабре 2008 года, когда НАК «дал понять, что до конца года мы не сможем выплатить 2,4 миллиарда долгов»

- Это стало бомбой. Это понизило нашу репутацию до невозможного уровня. И убежден, что каждый такой повод российская сторона цинично использовала в свою пользу. Так, в конце декабря российская сторона распространила в Европе письма о том, что «Нафтогаз» и Украина банкроты, и это является прямым риском обеспечения безопасности транзита газа в Европу. Поднялся скандал.

Дальше Виктор Ющенко почти по часам описал события ключевых на его взгляд дней - 27 и 28 декабря 2008 года. Приводим его рассказ:

- Именно в этих два дня произошла для украинской стороны трагедия, а для российской - победа. 27 декабря НАК и Газпром на уровне своей компетенции вышли относительно возможной цены на газ и ставки транзита. Миллер пошел докладывать Путину. А на следующий день утром Дубина доложил мне относительно промежуточных договоренностей. Коротко он сказал: цена в рамках переговоров - 250 долларов, а относительно тарифа транзита - 1,7. И что, по его мнению, российская сторона была неуступчива в вопросе ставки на транзит, но, что касается цены на газ, можно вести переговоры о 235. Но при этом он несколько раз повторил, что, Виктор Андреевич, это техническая цена, которая еще недоговорена с Путиным! На что я ему сказал: если есть возможность довести цену до 235, езжай и договаривайся. Если нет - надо принимать решение о том, как принять на внутреннем рынке цену в 250.

Дальше Дубина уехал в Москву, и в первой половине дня Миллер докладывает о разговоре с премьер-министром России. В этот же день между премьер-министрами Украины и России происходит разговор, во время которого в первый и единственный раз российская сторона официально заявляет о цене 250 долларов и ставку транзита 1,7 без реэкспорта.

Это предложение мог принять лишь глава правительства. Но премьер-министр Украины это предложение премьер-министра России отвергает. А теперь я привожу слова Путина: «Я лично предложил премьер-министру Украины - приезжайте, подписывайте контракт по 250, и мы дадим вам право реэкспорта, - извините дальше - хрен с вами! И отказалась».

И это та точка - 28 декабря, когда переговоры пошли в обратную сторону. После обеда Миллер говорит Дубине, что премьер-министр отклонил цену в 250 и ставку транзита 1,7. И все заканчивается драматически. На следующий день Дубина возвращается из Москвы, так как два дня никакого переговорного процесса нет, полное игнорирование, человеческое даже унижение - он там ходит по коридорам Газпрома... И это его человеческая позиция, которую я понимаю.

Это ключевой момент допроса Виктора Ющенко, который полностью отбрасывает версию Тимошенко и Олега Дубины о том, что переговоры относительно цены на газ в 235 долларов были сорваны вследствие отзыва делегации НАКУ президентом. Ющенко прямо отрицал любое вмешательство в переговорный процесс:

- Это был разговор лишь премьеров. Никакого Дубины и президента там не было. Подчеркиваю: никакого отзыва президент Украины не делал! Хочу заметить, что у меня нет таких полномочий - отозвать правительственную делегацию. И то, что сейчас по этому поводу звучит - это старание перевести свою ответственность и не отвечать за свою позицию. Я никого не отозвал.

Дальше хронология событий по версии Ющенко развивалась следующим образом:

- 31 января я связываюсь с премьер-министром Украины и говорю: Юлия Владимировна, нам надо сделать общее заявление, чтобы сказать миру, что произошло, и почему переговоры сорваны. И мы где-то с 16 часов 31 числа работаем над этим заявлением. И где-то в полдвенадцатого это заявление согласовано и подписано. В ночь на первое января мы его сделали достоянием гласности. Главная цель заявления была в том, чтобы объяснить: переговоры сорваны из-за того, что нас не устраивает цена. По нашим оценкам, экономически обоснованная рыночная цена составляет 201 долларов за газ и 1,7 долларов ставки на транзит.

«Я это ощутил как нож в спину»

По словам Виктора Ющенко, после прекращения поставки газа 6-7 января 2008 года для решения кризиса он выступил с инициативой проведения трехсторонней конференции между Киевом, Москвой и представителями Европейского союза. Наконец было решено, что трехсторонний саммит должен пройти в Москве. Но в его составе должны были принять участие лишь технические представительства всех сторон - участие ни одного премьер-министра на этой встрече не планировалось.

- Заканчиваются переговоры относительно организации саммита, и где-то в первом часу ночи Лех Качинський говорит мне: «Хорошо, что эти вопросы согласованы. Но меня тревожит, чтобы не случилось так, что твой премьер-министр будет проводить свои переговоры». Я говорю, что такого сценария не будет. Я набираю Юлию Владимировну и рассказываю, что, вот состоялись переговоры с Качинським, с Тополанеком и с Баррозу, и пришли к каким-то результатам. И я говорю: «Юлия Владимировна, я вас прошу не ехать на саммит в Москву». Честно скажу, ее долго просить не надо было - она сказала, что, Виктор Андреевич, я в Москву, конечно, не поеду. Я кладу трубку и говорю Леху Качинському, что и украинская и европейская сторона могут двигаться синхронно в одном направлении.

Но на следующий день события развивались совсем иным образом. Юлия Тимошенко таки поехала в Москву. По словам Виктора Ющенко, он узнал об этом уже утром на следующий день:

- Утром выхожу на работу, а мне докладывают: Юлия Владимировна поехала в Москву. Ну, сказать, что для меня это была неожиданность - это слишком мало. Я это ощутил как нож в спину. Что ей делать в Москве на техническом совещании?! Тем более, что мы договорились: нас будет представлять Дубина.

Но Юля Владимировна появляется в Москве, встречается с Владимиром Путиным. Проводят этот саммит и потом на весь мир заявляют, что эта проблема, которая долго - аж две недели! - мучила всю Европу, мучила много стран, солнце закрыла - в конце концов решена двумя людьми. Я это все увидел по телевизору.

Честно говорю, что это был шок. Так как никаких условий, как решился этот вопрос, я не знал. А вечером секретарь сообщает, что Юля Владимировна хотела встретиться завтра. Утром проходит совещание, Юлия Владимировна докладывает, так бы сказать, договоренности... Но при этом ни разу не называется цена. Я три или четыре раз спрашиваю: какая будет цена? Ответ был один: Виктор Андреевич, цена была красивая! Или замечательная или красивая...

Я уже видел, что это циничная игра. При этом Юлия Владимировна все время еще прибавляла, что это не просто красивая цена, а что от нее еще и скидка будет 20%. Я себе тогда и вообразить не мог, что это за Господь бог такое счастье наделает!

Я ей говорю: «Может пусть эксперты наших двух офисов сядут за экспертизу настоящих договоренностей?» Нет, этого не надо делать! Там достаточно квалифицированные люди, все сделают. Говорю, может тогда пусть туда Дубина поедет, или Диденко – пусть кто-нибудь проведет профессиональную дискуссию? Нет! Не надо все хорошо. Говорю, Юлия Владимировна, дайте хотя бы посмотреть контракты. Пусть поработает мой департамент, чтобы иметь аналитическую информацию по этому поводу. Юлия Владимировна говорит, что сейчас вот едет в аэропорт на Москву, а контракты вам передадут.

Юлия Владимировна едет в Москву, продолжает переговоры. Богдан Соколовский набирает Дубину и говорит: здесь есть договоренность, чтобы вы передали контракты. А тот говорит: я сейчас не могу передать. Вот приедет премьер-министр, и вы все получите.

И собственно мы контракт не получили: ни 18, ни 19, ни 20, ни 25 января. А 19- го января слышу первое сообщение, как подписываются соглашения. И ни один не говорит о базовой цене, а только о скидках, и чем средняя цена будет ниже 250. И когда уже закончилось подписание, и премьер-министр возвратился, я обратился с поручением передать копию или фотокопию этого документа.

Мне было отказано, так как это секретный материал. Его не предоставили и парламенту. И началась такая уже технологическая, грязная, политическая, идеологическая работа борьба и спекуляция.

И мы уже поняли, что это было политическое соглашение, целью которого было обслужить процесс 2009 года и на девять лет отложить реализацию национальных интересов. И это уже были выборы, и каждое слово президента торпедировалось стараним бить по рейтингам и прочее.

Прокуроры и адвокат задали Ющенко лишь несколько технических вопросов. Было видно, что и защитники, и государственные обвинители, а еще больше - присутствующие в зале журналисты и соратники подсудимой - ожидали интереснейшую часть допроса - вопросы Юлии Тимошенко. До этого времени лидер «Батькивщыны» сидела молча, время от времени делая какие-то пометки. Позднее «Украинской правде» удалось увидеть, что это были узоры на чистом листе бумаги. Тимошенко просто ожидала своей очереди удивить присутствующих:

- Я начну с того, что я не соглашаюсь с показаниями, которые дал Виктор Андреевич Ющенко. Причем не соглашаюсь категорически, - заявила экс-премьер неприсущим ей спокойным тоном. - Так как там правда только с одной стороны. И все объяснения, которые я хочу дать, я дам тогда, когда это будет предусмотрено судебным процессом.

Родион Киреев несколько раз старался перебить Тимошенко. Но, расслышав слова подсудимой, наверное от удивления, все же дал ей закончить.

- Сейчас я не хочу задавать вопросы Виктору Ющенко, так как не хочу, чтобы в этом суде судили оранжевую революцию. И не хочу, чтобы здесь были склоки и выяснение отношений между президентом и премьер-министром, которые пришли с поддержкой народа. Причем, весомой поддержкой. Именно поэтому я хочу, чтобы все, что сказал Виктор Андреевич, осталось на его совести - Господь ему судья, а не я. И потому вопросов у меня к нему нет.

Зал взорвался аплодисментами. «Подонок, - воскликнул из зала депутат Михаил Косив. - Я с этим человеком был очень близким товарищем, и мне от этого стыдно...». Депутата успокоили. А Виктор Ющенко стоял молча, не глядя в сторону Тимошенко.

- Подсудимая! - выкрикнул в конце концов судья, - у вас есть возможность задать вопрос - пожалуйста!

- Нет. Я не буду Виктору Андреевичу задавать вопрос. Не хочу радовать Банковую, - закончила Юлия Тимошенко.

Ющенко явно был взволнован. Он не услышал ни одного вопроса, к которым очевидно готовился: ни относительно RosUkrEnergo, ни относительно знакомства с Дмитрием Фирташем, ни относительно других многочисленных событий прошлых пяти лет, которые по обыкновению упоминает Тимошенко во время этого процесса, несмотря на то, касаются они сути дела или нет.

Впрочем, после допроса «Украинской правде» удалось задать Виктору Ющенко несколько вопросов, ответы на которые будут опубликованы в скором времени отдельными интервью.

Последнее же слово в самом допросе все равно осталось за экс-президентом. Уже в конце допроса он заявил, что Украина должна инициировать отмену газовых соглашений 2009 года.

- Настоящие соглашения наносят огромные убытки нашей стране и в ближайшие годы они являются наибольшим фактором дестабилизации страны. Но, как известно, ключевые моменты переговоров проводились в формате с глазу на глаз между премьер-министрами России и Украины. Я уверен, установление истины будет невозможным без привлечения к судебному следствию участников переговоров с российской стороны - Путина и Миллера. Привлечение этих людей как свидетелей, является, на мой взгляд, обязательным условием для выяснения всех обстоятельств составления такого соглашения. Поэтому я обращаюсь к суду с просьбой рассмотреть возможность подвергнуть допросу Путина и Миллера, - закончил Ющенко словами, с которых наверное следовало бы  начать свои свидетельства.

На улице экс-президента Украины ждали намного менее толерантные приверженцы лидера «Батькивщыны» чем сама Тимошенко.

Между тем, у многих наблюдателей этого события остался один невыясненный вопрос: было ли это проявление благородства со стороны Юлии Тимошенко или неминуемый шаг самозащиты от воспоминаний, которые мог оживить в своих ответах ее бывший соратник.

Перевод: Антон Ефремов