По Москве быстро разошлась шутка: все знали, что с коммунизмом в России будет покончено, когда большевики не смогут даже толком организовать переворот – Виктор Себестьен (Victor Sebestyen), New York Times, 20 августа 2011 года.
Американской социалист Джон Рид (John Reed) назвал большевистскую революцию «10 дней, которые потрясли мир». Это как реплика из прошлого для тех, кто хотел сохранить ее наследие в 1991 году: потребовалось всего три дня, чтобы победить ее. На телеэкранах транслировали «Лебединое озеро», пока руководити переворота приводили в действие свой план. Это детище главы КГБ Владимира Крючкова было разработано в московской бане. Тогдашнего лидера Михаила Горбачева держали под домашним арестом на черноморском курорте, чтобы он не смог подписать договор с другими Советскими Социалистическими Республиками, по которому им предоставлялась большая автономия.
Москва была на осадном положении в руках приверженцев «жесткого курса», которые считали, что реформы перестройки подорвали основы советского государства. 22 августа стало ясно, что те, кто задумал переворот, не осилили его. Три человека погибли под танками за два дня до того, и какую роль это сыграло в срыве переворота, тихо признал протоиерей Русской православной церкви Всеволод Чаплин.
Если говорить более конкретно, организаторы путча оказались неумелыми исполнителями, они не смогли арестовать ключевых людей по их плану, не говоря уже о том, что оставили после себя 250 тысяч наручников, которые они заказали на заводе в Пскове (New York Times, 20 августа).
Сегодня сцены тех дней кажутся замечательными: у Белого дома в Москве собрались толпы людей в окружении танков и войск, и присутствие недавно избранного президента Российской республики Бориса Ельцина вдохновляло солдат на то, чтобы не открывать огонь. Горбачев был освобожден, его репутация разлетелась в клочья, а Ельцин председательствовал при процессе ликвидации Советского Союза. Коммунистическая партия впоследствии была запрещена.
Для нынешних лидеров эти события, вероятно, не стоят того, чтобы о них вспоминать. Распад Советского Союза мало кого обрадовал в Кремле, это стало последней степенью признания того, что коммунизм потерпел неудачу. Но было еще нечто большее: Россия сама провалила свой величайший национальный проект. Именно поэтому неудивительно, что президент Дмитрий Медведев, отдыхающий на берегу Черного моря, и премьер-министр Владимир Путин решили не высказываться по поводу. Мы хорошо знаем, что Путин ранее сказал о распаде Советского Союза как о «крупнейшей геополитической катастрофе века».
Это не помешало высказаться таким людям, как бывший диссидент Владимир Войнович, который прокомментировал событие в «Московском комсомольце»: «Путч продолжается». Сражение не прекратилось «И будет длиться, пока не закончится победой правды над ложью».
Такой триумф кажется неблизким и даже ускользающим. Тот же самый аппарат, которому предъявили открытые претензии после переворота, быстро обрел силу в форме бандитской олигархии, которая мало что сделала на службе гражданским институтам. Горбачев, время от времени выступающий против режима Путина, заметил, что «Единая Россия» во главе с Путиным имеет схожие характеристики с советской коммунистической партией. Это не остановило его перед тем, чтобы похвалить стабилизирующую роль Путина. А почему нет? В конце концов, КГБ – или, по крайней мере, его ветераны – в настоящее время у власти.
Байной Кэмпмарк был ученым Содружества в Selwyn College в Кембридже. Он читает лекции в университете RMIT в Мельбурне.
Материалы ИноСМИ содержат оценки исключительно зарубежных СМИ и не отражают позицию редакции ИноСМИ
Шутка: все знали, что с коммунизмом в России будет покончено, когда большевики не смогут даже толком организовать переворот. Августовский путч провалился. Но у власти все та же самая номенклатура.
