Выехав из Иркутска, мы замечаем, как изменился пейзаж. После 3500 километров равнин (сначала они совершенно плоские, а затем на них начинают появляться небольшие холмы) дорога поднимается в гору. Настоящую гору. Ничего общего с плоскими как блюдо вершинами, которые мы видели, пересекая Урал. Здесь перед нами крутые склоны и бурные горные реки.
После очередного поворота перед нами внезапно появляется наполовину утопленное в тумане озеро Байкал. Еще несколько километров и мы попадаем в республику Бурятия, административное образование, которое выделили московские власти российским монголам, бурятам. После бассейна Волги, Урала и Западной Сибири мы оказываемся в совершенно другом мире, на Дальнем Востоке России.
Наш водитель-бурят повесил на зеркало заднего вида фотографию некоего Итигилова, знаменитого здесь буддистского монаха. Он знает о нем целую кучу историй. Так, он рассказывает, что этого святого похоронили в 1927 году в позе лотоса, после того как тот перестал дышать во время медитации. И что его тело оказалось не подвержено гниению.
Болтая за рулем, наш водитель время от времени бросает за окно деньги. Но не просто так. Для этого есть специально отведенные места, которые отмечены лоскутами разноцветной ткани. Там находятся святилища, где некогда показались духи. Если оставить там деньги, рис, сигарету или немного водки, это должно принести удачу. Хотя наш шофер и буддист, ему не чужды и традиционные шаманские верования. И он не видит в этом никаких противоречий.
На вершине небольшого перевала наша машина заворачивает на стоянку, где уже припарковано несколько автомобилей. Местное святилище особенно важное, о чем свидетельствует бесконечная череда верующих на краю обрыва. Немного в стороне парочка пьяниц пытается купить пиво в местном магазине, протягивая продавцу горсть грязных монет.
Даже Чингисхан
Улан-Уде, столица Бурятии. В ресторане «Чингисхан» Ольга Куриганова пытается удовлетворить наше любопытство. «Я верю в шаманизм, - говорит эта молодая женщина, которая преподается английский и французский в университете. - Я регулярно хожу к шаману и каждый год участвую в наших великих церемониях, «тайлаганах».
В чем они заключаются? «Существует две главных церемонии, - объясняет Ольга Куриганова. - Первая проходит в начале весны, обычно в помещении, потому что погода еще холодная. У этого праздника крестьянские корни, поэтому его цель - обеспечить хороший урожай и здоровье скота. Вторая проходит на открытом воздухе и призвана оградить семью от неудач».
Последователи шаманизма почитают разные категории духов: духов природы (которые скрываются в животных, растениях и камнях), а также духов предков, по материнской и отцовской линии. Кроме того, им крайне не рекомендуется оставлять духов без внимания, иначе те вполне могут разозлиться.
«Даже сам Чингисхан в точности следовал всем правилам, - уверяет она. - Перед каждым из своих свершений он приезжал на Байкал, откуда была родом его мать, чтобы получить покровительство предков по материнской линии».
Первые китайцы
И вот мы встречаем китайцев, о которых нам говорили еще со времени отъезда из Москвы, авангард демографической угрозы, нависающей над восточными окраинами России. Впервые они попадаются нам на автовокзале Улан-Удэ. Выходцев из самой густонаселенной страны мира всего восемь, они возвращаются к родным пенатам в Манчжурии, до которой ехать около 1000 километров. Все мы садимся в один автобус до Читы.
Путешествие начинается. Сидящий за рулем молодой россиянин встречает китайцев не слишком приветливо. Первый заговоривший с нами китаец рассказывает, что Улан-Удэ не так уж «ужасен». Чуть меньше часа спустя автобус внезапно останавливается у обочины. Спустило колесо. Наш водитель в мгновение ока заменяет его под внимательными взором пассажиров, которые ловят взглядом малейшее движение. Тем не менее, едва тронувшись в путь, он останавливается на заправке, чтобы залить полный бак, а затем у придорожного кафе, чтобы поесть горячего. «Мы слишком часто останавливаемся», - говорят на парковке недовольные китайцы, подкрепившись пакетом печенья с бутылкой воды.
Водитель едет очень быстро, но часто останавливается в течение ночи. В 5 часов утра, когда он уходит есть, не сказав пассажирам ни слова, молодой китаец достает плеер и включает какую-то китайскую песню. Мелодичный женский голос резко контрастирует с неприятно ритмичной российской музыкой, которая обычно играет в автобусах. Когда наш шофер возвращается, то первым делом включает радио на полную громкость, не озаботившись даже запустить двигатель.
Столпотворение
В Читу мы прибываем в предрассветном тумане. По-спортивному. Микроавтобус несется сломя голову, регулярно игнорируя дорожные знаки и светофоры. Добравшись до места назначения, водитель забирается на крышу автобуса и начинает сбрасывать багаж пассажиров. По-прежнему спокойные китайцы выстраиваются в цепочку, ловят сумки и передают их из рук в руки.
Лина Разумова встречает на факультете иностранных языков Читинского государственного университета. Преподаватель французского показывает нам пустующие во время летних каникул учебные помещения: на первом этаже она ведет занятия вместе с коллегами с кафедр английского и немецкого языков, тогда как на втором этаже учат только китайский.
«Смотрите, они повсюду развесили фотографии Китая, - говорит Лина Разумова. - Сначала нас это шокировало, но потом мы привыкли. С этим ничего не поделать. Местная молодежь в своем большинстве по-прежнему считает, что ее будущее связано с этой страной. Кроме того, для них там созданы просто великолепные финансовые условия. Зачем тратить последние деньги, чтобы поехать во Францию учить язык, за которым, по их мнению, нет будущего?»
Лина Разумова знает Китай. Она не раз ездила туда, по большей части в приграничный город Маньчжурия. «В 1990-м году русские продавали там бытовую технику и покупали одежду, - вспоминает она. - Сегодня они больше ничего не продают и только покупают, все от компьютеров до телевизоров».
К разговору присоединяется ее коллега Олег Терешин. «Да, я боюсь китайского экспансионизма, - признает преподаватель. - На их картах Китаю принадлежит Россия до Байкала, иногда даже до Урала. Они наступают без объявления войны, постепенно проникают на нашу территорию. Это хитрые люди, и их миллиарды».
Лина Разумова протестует, говорит, что ее коллега преувеличивает и что ее страна достаточно сильна, чтобы защитить свои интересы. Но Олег Терешин не собирается отступаться от своих слов. На прощание он рассказывает, что служил пограничником в середине 1970-х годов, когда столкновения СССР и Китая на реке Амур были еще у всех на слуху. «Я целых два года провел в страхе увидеть наступление армии, - вспоминает он. - По счастью в тот момент этого не произошло».
Материалы ИноСМИ содержат оценки исключительно зарубежных СМИ и не отражают позицию редакции ИноСМИ
«Да, я боюсь китайского экспансионизма, - рассказывает один из жителей Читы. - На их картах Китаю принадлежит Россия до Байкала, иногда даже до Урала. Они наступают без объявления войны, постепенно проникают на нашу территорию. Это хитрые люди, и их миллиарды».
