Демократия двойных стандартов

Западные демократии при оценке действий недемократических режимов зачастую руководствуются двойными стандартами, поэтому общественность необходимо постоянно информировать о тоталитарном прошлом Европы. Иногда мы наблюдаем тенденцию к отрицанию преступлений тоталитарного коммунистического режима ХХ века и ответственности за них.

Вышесказанное принадлежит главе литовского внешнеполитического ведомства господину Аудронюсу Ажубалису и озвучено 20 августа в Таллине во время «круглого стола», посвященного 20-летию восстановления независимости Эстонии в присутствии коллег из Эстонии, Швеции, Дании, Латвии, Исландии и Финляндии. Налицо «недостаток понимания нашего общего прошлого», считает Ажубалис.

Идеи, обнародованные руководителем родного МИД, не новы. Будь они сказаны в другое время, а не в канун 23 августа, когда в 1939 году был заключен так называемый «пакт Молотова-Риббентропа», то заявления, прозвучавшие в столице Эстонии,  можно было бы отнести к дежурным. Но именно 23 августа в Европейском союзе впервые отмечали День памяти жертв тоталитаризма, вспоминая исторические зигзаги второй трети минувшего века. Кстати, не без помощи Литвы «жертвы тоталитаризма» в абсолютном большинстве случаев понимают как жертв нацизма и коммунизма, без указаний на соучастие демократических стран Европы и многочисленных европейских коллаборационистов в преступлениях тоталитаризма.

Прошлое

Не претендуя на детальную критику «европейщины», нацеленной на уход «демократического Запада» от ответственности за развязывание мировой войны и потакание фашистам, подвергнем проверке фактами ложь победителей в холодной войне.

Напомним, что сразу же после прихода к власти в Германии Гитлера НКИД СССР пытался найти диалог с Польшей по вопросу о взаимодействии на Балтике. Но весной 1934 г. Варшава прерывает эти переговоры и подписывает с гитлеровской Германией пакт о ненападении. В июне 1935 г. подписывается англо-германское морское соглашение, которое резко меняет баланс сил в пользу Германии. Гитлеровский военно-морской флот еще не мог бросить вызов британскому флоту, но в том, что в ближайшем будущем он станет господствовать на Балтике, сомневаться не приходилось. Росли контакты Берлина с Латвией, Эстонией и Финляндией. Нейтралитет этих государств в случае столкновения между СССР и Германией при возможной поддержке немцев со стороны Польши отнюдь не являлся гарантированным. Со своей стороны, их руководство делало все возможное для того чтобы минимизировать советское влияние на Балтике.

В 1935 г. Муссолини начал войну с Абиссинией. Она была бы невозможна в случае прекращения поставок в Италию нефти, которая зависела на 97% от импорта  этого стратегического сырья. Но «демократическая» Европа продавала Муссолини нефть и наблюдала, как итальянцы бомбят и расстреливают эфиопов. Когда дело дошло до использования в Африке боевых отравляющих веществ – Европа оставалась хладнокровной.

В июне 1936 г. негус Абиссинии Хайле-Селассие рассказал с трибуны демократической Лиги Наций об агрессии Италии. Его освистали итальянские журналисты, а президент демократической Швейцарии Мотта приказал негусу покинуть страну в течение 4 часов после заседания. Тогда же в здании Лиги Наций совершает самоубийство венгерский еврей Стефан Люкс - он оставил письмо, в котором говорится, что самоубийство - это демонстрация, призванная обратить внимание Лиги на преследование евреев в Германии. Инцидент замяли.

Мог ли рассчитывать на успех в Гражданской войне испанский диктатор Франко? Кроме Италии и Германии его молчаливо, а иногда и открыто поддерживали Лондон и Париж. На стороне республиканцев были симпатии масс, и именно поэтому они были опасны для «старых демократий», для которых фалангисты были явно предпочтительнее красных на Пиренеях.

После распада Австро-Венгрии в 1918 г. преимущественно германское население Судетланда попыталось основать здесь собственные государства. Судетские немцы в 1918-1919 гг. не стремились не только к единству с Германией или с Австрией, но даже и друг с другом. Англия и Франция отказали им в праве создать 3 новых нейтральных государственных карлика, зато Прага получила право ввести туда свои войска и управлять этими территориями по своему усмотрению.

Чехов в 14-миллионной Чехословакии (ЧСР) было менее 50%. Вместе со словаками - около 66%, а немцев - 3,5 миллиона, до 30%. Так что государству больше подошло бы название Чехонемецкое, а не Чехословацкое. В Судетской области процент немецкого населения колебался от 60 до 98%. Неудивительно, что окрепшая Германия предъявила претензии к чехам. А вслед за немцами - еще один сосед несчастных чехословаков.

21 сентября 1938, когда Прага вынуждена была согласиться с передачей Судетов немцам, на нее стала давить Варшава. Поляки требовали передачи Тешинской Силезии, где проживало 80 тысяч поляков и около 120 тысяч чехов. На границе проходили многочисленные провокации, организованные польским правительством под лозунгом «освобождения Тешина». Сегодня в Варшаве польские политики любят говорить о страданиях и жертвах своего народа, а в 1938 году они предпочитали выражаться по-иному.

25 сентября 1938 поляки перекрыли границу с ЧСР, а уже на следующий день ее начали переходить польские воинские части. Представители Парижа и Лондона, пытавшиеся протестовать, в прямом смысле этого слова наткнулись на закрытые двери: «В момент кризиса для английского и французского послов были закрыты все двери. Их не допускали даже к польскому министру иностранных дел. Нужно считать тайной и трагедией европейской истории тот факт, что народ, способный на любой героизм, отдельные представители которого талантливы, доблестны, обаятельны, постоянно проявляет такие нехватки почти во всех аспектах своей государственной жизни. Слава в периоды мятежей и горя; гнусность и позор в периоды триумфа. Храбрейшими из храбрых слишком часто руководили гнуснейшие из гнусных! И все же всегда существовали две Польши: одна боролась за правду, а другая пресмыкалась в подлости» (Уинстон Черчилль. Вторая мировая война. Кн.1. М., 1991. С.147).

Под давлением грубой силы чехам пришлось идти на уступки, что и было сделано в ноте от 30 сентября. Вечером 1 октября 1938-го, после того как приходит известие о капитуляции Праги перед требованиями Варшавы, министр иностранных дел Польши Ю. Бек произносит речь: «Честь и родина начертаны на знаменах армии. Они же определяют мышление каждого ответственного за политику поляка. Они высечены в сердце каждого гражданина поэтому нас и уважают». Иначе говоря, руководители Польши считали, что уважения достойна лишь сила. Непонятно, на что они могли жаловаться потом и что осуждают теперь, забывая этот период своей истории, нынешние польские политики?

Первая Чехословакия имела далеко не идеальное национальное устройство. И когда Гитлер, Риббентроп, поляк Рыдз-Смиглы и венгр Бек «подправили» ее до этнически более «чистого» состояния, - новые границы второй Чехословакии были гарантированы Лондоном и Парижем. Но разве Франция и Англия и уж тем более Польша выступили в защиту этих границ, когда 14-15 марта 1939-го Гитлер поглотил остатки Чехословакии?

Ответ известен. Через неделю после превращения Чехии в «Протекторат Богемия и Моравия» гитлеровская Германия захватила у Литвы порт Мемель (Клайпеду). Город до 1918 г. входил в состав Германской империи и имел преимущественно немецкое население. Права Литвы на него также основывались на уродливых принципах Версаля. В 1939 году их тоже ни одна демократия не защитила.

Не отставали от европейских демократий и США. В июле 1939 г. между Англией и Японией было заключено соглашение, по которому Великобритания признала японские захваты в Китае (тем самым оказав дипломатическую поддержку агрессии против Монголии и ее союзника - СССР). В это же время правительство США продлило на шесть месяцев аннулированный ранее торговый договор с Японией, а затем полностью восстановило его. В рамках соглашения Япония закупила грузовики для Квантунской армии, станки для авиазаводов на 3 миллиона долларов, стратегические материалы (до 16 октября 1940 - стальной и железный лом, до 26 июля 1941 - бензин и нефтепродукты) и другое.

В этих условиях руководство СССР во главе со Сталиным просто обязано было вывести свою страну из-под нависшей над ней опасности, что и объясняет подписание в ночь на 24 августа 1939 года советско-германского договора о ненападении.

В эти же дни еще не был исчерпан военный конфликт на Дальнем Востоке. 4-8 сентября 1939 японцы еще несколько раз пытались перейти в контрнаступление, но были отбиты. Только 15 сентября было подписано перемирие, и 16 сентября оно вступило в силу (пакт о нейтралитете с Японией был подписан только 13 апреля 1941 г.). В Японии поражение и одновременное подписание советско-германского договора о ненападении привело к правительственному кризису и отставке кабинета Хиранумы Киитиро, а в дальнейшем к торжеству так называемой «морской партии», отстаивавшей идею экспансии в сторону Юго-Восточной Азии и островов Тихого океана, что неминуемо вело к столкновению с Америкой.

1 сентября 1939 года Гитлер атаковал Польшу на всем протяжении польско-германской границы. Вермахт, значительная часть бронетанковых сил которого была вооружена чешскими танками, умело и решительно расправлялся с польской обороной. За политику руководителей отвечать пришлось народу.

5 сентября в Москве было принято решение о мобилизации 1,5 миллионов человек для подготовки Красной армии к освободительному походу в Западную Белоруссию и на Западную Украину. 17 сентября, на следующий день после того, как советско-японское перемирие вступило в силу, войска Красной армии перешли советско-польскую границу. Поход продолжался всего 5 дней и сопровождался бурными приветствиями со стороны местного населения - украинцев, белорусов, евреев. Поляки, естественно, не испытывали радостного чувства освобождения - Польша окончательно теряла территории, на которые привыкла смотреть как на жизненное пространство и объект экспансии, репрессий, принудительной колонизации и принудительной ассимиляции. Впрочем, Польша как государство к этому времени прекращала свое существование. Один из творцов участия Варшавы в Мюнхенском разделе Чехословакии - Юзеф Бек - 17 сентября 1939 г. пересек границу с Румынией. Он спасался от наступающих войск своего недавнего союзника. За ним следовал и Рыдз-Смиглы.

Настоящее

Может быть, в Европе забыли про это? Нет, там просто хотят об этом не помнить. Эти факты легко встраиваются в контекст происходивших событий, но они совершенно не нужны творцам политики «десталинизации» и разного рода решений о тождественности и преступности нацизма и коммунизма в духе укрепления «европейской солидарности». Изменяющие ради этого своей стране и своему народу должны знать: они присягают не «демократическим ценностям» Европы и США, а циничным создателям 1939 года, соавторам Второй мировой войны и тем в Европе и США, кто породил смертельного, геноцидного врага.

В этом месте хотелось бы возвратиться к новости о таллинском «круглом столе». Наверное, все, что в Эстонии прозвучало из уст главы литовского МИД, – актуально и преследует какие-то цели. Тем не менее, в канун Дня памяти жертв тоталитаризма из уст руководителя внешнеполитического ведомства хотелось услышать несколько иное. Например, какова была позиция его ведомства в 1936 – 1938 годах, когда перекраивалась карта Европы.

Любопытно, так сказать, из первых уст услышать, какую информацию поставлял на родину литовский посланник в Третьем рейхе К. Шкирпа или посланник во Франции П. Климас? Как оценивал складывающуюся ситуацию глава МИД Литвы Ю. Урбшис и другие высокопоставленные госчиновники. Наконец выяснить, понимали ли они, что за Судетами неминуемо наступит очередь Клайпеды? И какую вообще роль играла независимая Литва в этот сложный период европейской истории. Пыталась ли как-то противостоять наглеющей Германии или жила по принципу «у сильного всегда бессильный виноват»?

Будущее

Это далеко не праздные вопросы. Поскольку трудно строить настоящее и планировать будущее, не зная прошлого и не выучив его уроков. И вообще невыносимо, когда как к прошлому, так и настоящему применяются двойные стандарты.
Чем заканчивается политика двойных стандартов, известно.

Уинстон Черчилль:

«Героические черты характера польского народа не должны заставлять нас закрывать глаза на его безрассудство и неблагодарность, которые в течение ряда веков причиняли ему неизмеримые страдания.

В 1919 году это была страна, которую победа союзников после многих поколений раздела и рабства превратила в независимую республику и одну из главных европейских держав. Теперь, в 1938 году, из-за такого незначительного вопроса как Тешин, поляки порвали со всеми своими друзьями во Франции, в Англии и в США, которые вернули их к единой национальной жизни и в помощи которых они должны были скоро так сильно нуждаться.

Мы увидели, как теперь, пока на них падал отблеск могущества Германии, они поспешили захватить свою долю при разграблении и разорении Чехословакии».