Достоинство Европы

Я посылаю тебе, старая Европа,  клич, исполненный любви: обрети вновь саму себя. Будь сама собою. Найди свои истоки. Оживи свои корни. Воскреси те истинные ценности, которые прославили твою историю и сделали полезным твое присутствие на других континентах.

Та Европа, к которой обращаются в подобных выражениях, к сожалению, не соответствует идеологии, возникшей во время поездок барона Монтескье, Французской революции, в схватках XX века за установление социальных условий истинного равенства, или в ходе сопротивления диктаторским режимам, возникшим в капиталистических странах в результате кризиса тридцатых годов.  Это обращение не к той Европе, которая, узнавая себя в Блезе Паскале (Pascal) и Шарле Пеги (Peguy), ненавидит инквизицию и слежку за умами.

Когда в ноябре 1982 года Папа Римский Иоанн Павел II обратился в Сантьяго-де-Компостела (Santiago de Compostela) к Европе, то сделал это для того, чтобы побудить ее вернуться на тропу полного восстановления христианских ценностей, что, среди прочего, было обусловлено ломкой социальных систем в странах, находившихся в зоне влияния Советского Союза.

По прошествии тридцати лет становится ясно, что этот призыв был не напрасен, ни в экономическом, ни в культурном плане. В обоих случаях последствия наступили непредсказуемые или по крайней мере необъявленные. Призыв Папы имел прежде всего духовное наполнение: восстановление свобод предполагало, помимо придания большего веса религии, отмену коллективизма (как противного естественному состоянию человека), а не социальной справедливости, то есть, того, что поддерживало ненавистные режимы. Конечно, развитие событий пошло не по этому пути.

Восстановление рыночной экономики в странах Восточной Европы произошло не только за счет отказа от системы социального обеспечения почти на всем континенте, за которую так ратовали социал-демократы. Подъем рыночной экономики отождествляется с внутренне присущим ей превосходством, которое и дает, собственно говоря, путевку в Европу. В результате этого и возникают такие метафоры как «Кельтский тигр», который, когда выясняется, что он действительно бумажный, ввергает в депрессию ту страну, которая считала себя «спасшейся».

С другой стороны, после восстановления религиозной свободы в тех странах, где она была ограничена, христианство стало рассматриваться не в качестве еще одной составляющей европейской культуры, а его жизненной силы. В результате этого возникло множество движений, которые объективно выбрасывают на обочину жизни целые сообщества, будь то иммигрантов или не иммигрантов, и разжигают между ними рознь. В этом смысле поляк Иоанн Павел II также не ошибся.