На российскую перепись нельзя полагаться

Бизнесу нужны точные, тщательные и надежные демографические данные, на которые можно будет опираться при принятии инвестиционных и маркетинговых решений, особенно в зарубежных странах. Россия, несмотря на свои нефтяные богатства, является страной, которая хотела бы привлекать больше иностранных инвесторов. Но последняя перепись там, вероятно, является ненадежной. Сама основа этих данных в процессе сбора была существенным образом сфабрикована.

Российская перепись-2010 не финансировалось вплоть до того момента, когда она уже вовсю шла. Процесс уже почти отложили, когда вмешался премьер-министр Владимир Путин и нашел 10,5 миллиардов рублей, чтобы оплатить его. Сейчас, когда год спустя после переписи начинают просачиваться первые ее результаты, можно было бы подумать, что достигнут большой успех. Национальная «Российская газета» сообщает: «Население России уменьшилось на 1,6% по сравнению с 2002 годом - со 145,2 до 142,9 миллиона человек. Есть только два региона, где численность населения увеличилась. В Пермской области оно выросло на 11 800 человек, и в Усольском районе Пермского края - на 800 человек».

Подобная точность в Усольском районе и где бы то ни было еще в России однако же вызывает подозрения. Центр международных исследований Бюро переписей США (U.S. Census Bureau) уверен, что конкретные официальные российские цифры могут быть неверными аж на 87% в некоторых местах. Случайным образом у меня был шанс наблюдать, как осуществляется подсчет во время переписи и в США, и в России. Два подсчета не могут сильно отличаться.

В случае с США было так - обычно американцы получали по почте две формы для заполнения в рамках переписи, и если эти формы не возвращались заполненными, тогда на квартиру или в дом уже приходил волонтер-переписчик, а иногда двое. Короче говоря, американцев не оставляли в покое до тех пор, пока они не заполнят сами все листки переписи нужной информацией.

Когда я был в Москве прошлым летом, мой опыт оказался совсем другим. Когда прозвонил дверной звонок в квартире моей семьи, я открыл дверь, где меня встретили две молоденькие переписчицы. Они сказали, что они начали стучаться в двери на 18 этаже, пока не добрались до нас на девятом. И я был первым человеком в доме, который открыл дверь, сказали они, что, возможно, объясняет, почему они казались такими радостными при виде меня. Они сказали мне, что много кого не было дома, а те кто были, часто не открывали дверь, боясь быть ограбленными. Я спросил, когда они вернутся в дом, чтобы закончить перепись. «Никогда», - ответили они.

«Нам недостаточно платят, чтобы мы занимались этим целый день», - сказали они. «У нас есть вы, и у нас будет еще несколько бабушек внизу. Потом мы пойдем в кафе и заполним остальные листы сами». Из семидесяти двух квартир в московском доме, где живет моя семья, только два результата должны были быть подлинными. Остальные должны были быть придуманы студентами вуза за чашечкой кофе.

Позднее, когда я был в одной российской компании, я заметил, как какой-то стажер уходит раньше времени. Когда я спросил менеджера, с которым встречался, почему стажер уходит, мне сказали, что он зарабатывает дополнительные деньги, выполняя работу для переписи. Мне сказали, что все листы должны были быть заполнены, и у стажера просто не было шансов заполнить их. Изображая невинность, я спросил, что он имеет в виду. «Ему нужны по крайней мере пара часов в кофейне, чтобы заполнить данные по микрорайону», - ответил менеджер.

Возвратившись в Америку, я решил проверить мой опыт с доктором Синтией Бакли (Cynthia Buckley), специалистом по социальной демографии из Университета Техаса, которая сейчас работает программным директором по Евразии в Совете по социологическим исследованиям (Social Science Research Council). Она внимательно следит за российской переписью.

«Да, очень малое количество людей открывают двери, - подтверждает она. - И это было огромной проблемой и в прошлом тоже. Отправка опросных листов по почте тоже не вариант, потому что обязательная регистрация по месту жительства (прописка) часто оборачивается тем, что люди зарегистрированы по одному адресу, а живут совсем по другому».

США потратили гораздо больше денег на проведение переписи 2010 года, чем Россия. Российские 10,5 миллиардов рублей - это эквивалент 350 миллионов долларов, или примерно 2,5 доллара на человека. Прошлым летом в российских средствах массовой информации циркулировали слухи о том, что российская перепись на самом деле стоило всего 20 рублей на человека, или 0,7 доллара, а остальные 1,8 доллара ушли в неизвестном направлении. Для сравнения, в США истратили 48 долларов на человека, или приблизительно в 20 раз больше, чем официальный показатель расходов в России. Фанаты Путина могут предположить, что русские собрали результаты, сравнимые по качеству с американской переписью, просто сделали это значительно дешевле. Но проблема в том, что полученные результаты практически ничего не означают.

Для некоторых американцев бесчестная и неубедительная реальность российской переписи навевает воспоминания о временах холодной войны, когда Кремль настолько параноидально относился к предоставлению информации, что даже его собственные статистики не могли получить точных фактов. По словам бывшего директора американского Бюро переписей Брюса Чэпмана (Bruce Chapman), в 1980-е годы они иногда обращались к доктору Мюррею Фешбаху (Murray Feshbach) из Бюро переписей США, чтобы получить информацию по своей собственной стране.

В 1989 году New York Times назвала доктора Фешбаха «ведущим западным оперативным сотрудником-специалистом по советской демографии». Тогда он возглавлял департамент, занимавшийся всем населением СССР в Бюро переписей США. Но времена изменились, и это отделение давно уже было включено в состав Центра международных исследований, благодаря чему американцы стали получать меньше собираемых именно США данных по России. Интерес к России в правительственных оборонных службах и организациях разведки значительно ослабел по сравнению с временами холодной войны. Интерес частного бизнеса вырос, но чтобы помогать ему, американского опыта не хватает.

82-летний Фешбах, ныне связанный с Центром Вудро Вильсона в Вашингтоне, склонен сочувствовать русским. «У нас много аналогичных проблем, но не в таких масштабах. Интересно, было ли у них на самом деле время хотя бы подготовить нормальные вопросы, потому что вся перепись была поставлена под угрозу».

Ослепительным примером дыры в новой российской переписи, говорит доктор Фешбах, стало то, что она не смогла посчитать нелегальных иммигрантов. По его оценке, примерно 8% населения России состоит из нелегальных иммигрантов, это в процентном соотношении в два раза больше, чем сравнимая доля населения в Америке (случайно совпало, что в абсолютных цифрах этот показатель в обеих странах примерно одинаков - 11-12 миллионов человек). Но в отличие от американцев, русские не прилагают особых усилий, чтобы отыскать и посчитать их всех.

«Рост националистического отношений в стиле «Россия для русских» тоже не помогает делу, - говорит доктор Бакли. - Например, даже при том, что бланки заявлений на пособия печатаются на таджикском языке, если бы вы были таджикским рабочим, вы бы постарались любой ценой избежать того, чтобы быть посчитанным. Если бы вам захотелось поверить российским цифрам, то пришлось бы согласиться с тем, что все чеченцы возвратились обратно в Чечню (со времен последней гражданской войны там). Но я была в Грозном, и это не может быть правдой, просто потому, что послевоенное жилищное строительство по-прежнему далеко от завершения».

«Из-за государственных школ и государственных же пенсий российские цифры в отношении детей и пожилых людей будут достаточно точными, - отмечает доктор Бакли. - Однако, когда речь заходит о молодых профессионалах и среднем классе, корпорациям лучше полагаться на другие данные, нежели те, что будут выпускать русские».

Где они могли бы отыскать подобные более надежные данные, остается тайной.

Юрий Мамчур руководит проектом «Настоящая Россия» (Real Russia) в институте Discovery Institute в Сиэтле и ведет блог по России по адресу www.russiablog.org