Когда глобальные нефтяные гиганты увиваются вокруг Кремля

Надежды ВР на партнерство с «Роснефтью» в области разведки и разработки и производства огромных количеств нефти в Арктике в течение десятилетий были разрушены на этой неделе после того, как российская государственная нефтяная компания подписала соглашение о создании совместного предприятия по разведке и разработке нефти с американской ExxonMobil. Стоимость соглашения оценивается в 3,2 миллиарда долларов. Все это повод для больших заголовков, но что вся эта история говорит о российском инвестиционном климате?

Сделка стала удачей для ExxonMobil и катастрофой для ВР, для которой появилась вероятность того, что случится что-то плохое, после того, как судебные исполнители провели рейд в ее московском офисе на следующий день после объявления о сделке Exxon с «Роснефтью». Один из миноритарных акционеров совместного предприятия ВР в России - компании ТНК-ВР - подал иск с требованием 3 миллиардов долларов компенсации за провал сделки ВР с «Роснефтью».

Что касается иска к ВР, то шансы на то, что миноритарные акционеры ТНК выиграют дело, выглядят слабыми. Если суд решит, что акционерам можно платить компенсацию за сделку, которая не осуществилась, тогда любой бизнес в стране дойдет до того, что будет судиться друг с другом по поводу обещанных сделок, которые так и не реализовались.

Что более мучительно, так это то, что это дело является плохой новостью для ВР из-да того, что компания с большой долей вероятности может столкнуться с юридическими увиливаниями и отговорками, которые являются фирменным признаком российских акционерных споров. Предупреждающий знак - в том, что указание на проведение обыска в офисе ВР пришло из тюменского суда. Как обнаружил норвежский телекоммуникационный гигант Telenor в споре с акционером ТНК-ВР Михаилом Фридманом, иски, инциированные в региональных судах, это просто вечный двигатель. Как только ты одерживаешь победу по одному из них, появляется еще один в другом регионе, и порой менее чем за двенадцать часов, не давая тебе ни одного шанса предпринять действия по предшествующему решению.

Дело и сделка подчеркивают опасности ведения бизнеса на самом высоком уровне в России, где процессы сильно политизированы. Глава ВР Боб Дадли (Bob Dudley), который некогда возглавлял совместное предприятие ТНК-ВР, понимает это очень хорошо. Но он сделал фатальную ошибку, попытавшись применить это знание на практике, играя в политику с «Роснефтью» и своими российскими партнерами по ТНК-ВР.

Все знали с самого начала, что со сделкой ВР и «Роснефти» будут проблемы из-за акционерного соглашения по ТНК-ВР, согласно которому ТНК обладает эксклюзивными правами на работу вместе с ВР по российским проектам. Но, кажется, Дадли проигнорировал эту проблему, предположив, что «Роснефть» сможет найти решение. Другими словами, он пытался вести бизнес «русским путем», положившись на силу Кремля и его способность брать верх над легитимностью судов. Но это не сработало. Вместо того, чтобы вступить в союз с вице-премьером Игорем Сечиным, бывшим в ту пору председателем совета директоров «Роснефти», сама ВР оказалась между двух огней - между Кремлем и самыми влиятельными олигархами в России. Остается только гадать, не Сечин ли сам срежиссировал полное фиаско, потому что явно кто-то пообещал Дадли, что возражения ТНК-ВР против сделки не будут проблемой.

Эта история подчеркивает, что хотя глобальные нефтяные игроки и являются динозаврами с острыми челюстями, они не способны сопротивляться меняющемуся климату, который в конце концов убьет их. Когда они были на пике расцвета в 1970-и 1980-е годы, многонациональные нефтяные концерны приходили в нищие страны и вкладывали миллиарды долларов, которых не было у местных властей, в извлечение нефти, платя владельцем активов жалкие гроши в виде роялти - платы за право разработки недр. В последние двадцать лет многие из этих стран собрались, навели порядок и создали свои собственные компании, способные работать на уровне крупнейших нефтяных игроков мира - такие, как российская «Роснефть» и бразильская Petrobras, - в попытке оставлять 100% нефтяных доходов в стране. Реакцией транснациональных компаний стало наращивание масштабов деятельности путем поглощения более мелких игроков, в результате чего их названия стали больше похожими на непонятные аббревиатуры советских времен.

Но этот процесс подходит к концу. Несмотря на свои проблемы, большая часть нефти, которую производит ВР, идет из России, и становится все сложнее диверсифицировать поступления, так как все меньше и меньше стран нуждаются в услугах транснациональных игроков. Ключевой аспект данной конкретной сделки заключается в том, что она сконцентрирована на разведке и разработке в Арктике, где у «Роснефти» просто нет технологий бурения скважин. То же самое справедливо и в отношении других крупных нефтегазовых проектов с участием иностранцев - например, разработки Штокмановского месторождения на дне Берингова пролива на северном побережье России. Вы можете быть уверены, что никаких иностранцев не пригласят участвовать в разработке легкоизвлекаемой нефти, которая, как предполагается, имеется в Восточной Сибири.

Многие комментаторы быстро приходят к выводу, что фиаско ВР подчеркивает, насколько трудно вести бизнес в России. Но совсем не обязательно дело в этом. Сравните изначальную договоренность по ТНК-ВР со сделкой на этой неделе. Тогдашний президент Путин приезжал в Лондон в 2003 году, стоял рядом с британским премьер-министром Тони Блэром и объявлял о сделке в палате общин. Это во многом рассматривалось как личный триумф Путина, так как это была сделка правительства с правительством. Фридман скромно стоял позади напротив той стены, где в центре внимания был Путин.

Но то были дни, когда Россия отчаянно пыталась заполучить хоть кого-нибудь, чтобы инвестировал хоть что-нибудь в ее экономику. Государство даже предлагало соглашения о разделе продукции, от которых вскоре отказались. На этот же раз, однако, когда Кремль пытается заключить сделку с транснациональной компанией, она взрывается и оканчивается неудачей. Тогда Сечин просто идет к следующему в очереди, предположительно обеспечивая лучшие условия, как он намекнул в комментариях после того, как была подписана во вторник договоренность между Exxon и «Роснефтью».

Структура сделки с ExxonMobil серьезно отличается от сделки с ТНК-ВР, в последней подразумевалось разделение прав в отношении 50 на 50, что просто обязательно должно было вызвать проблемы, так как ни одна сторона в итоге не несла явной ответственности. Сделка Exxon-«Роснефть» подразумевает создание совместного арктического исследовательского центра и конструкторского центра для разработки морских месторождений в Санкт-Петербурге, силами которого будет осуществляться разведка и разработка неизвестных пока месторождений нефти и газа в Карском и Черном морях. «Роснефть» получит 66,7%, а ExxonMobil 33,3% в обоих этих предприятиях, общая капитализация которых составит 3,2 миллиарда долларов. «Роснефть» также получит определенные доли в морских месторождениях нефти ExxonMobil в Техасе и в Мексиканском заливе. А также доступ к столь отчаянно необходимым российской компании ноу-хау.

Принимая во внимание тот факт, что Путин сказал, что общие инвестиции в проект могут достичь «пугающих» пятисот миллиардов долларов, вывод можно сделать такой, что Exxon придется привлекать большую часть денег, проделать большую часть работы и отказаться от части своих международных активов в обмен на одну треть роялти, которых можно не ожидать еще в течение примерно лет двадцати.

Но самым серьезным отличием между двумя сделками является то, что соглашение Exxon-«Роснефть» подается как коммерческая сделка с государственной компанией, которая обладает стратегической важностью для России, в то время как объединение ТНК-ВР подавалось как политическая сделка между двумя частными компаниями, которая, по большому счету, была упражнением в получении прибыли.