Блогер Aliocha беседует с Оливье Да Лажем (Olivier Da Lage), журналистом RFI и вице-президентом Международной федерации журналистов, о проблеме ограничений свободы слова и прессы в угоду безопасности государств, которые существенно усилили меры по борьбе с терроризмом после 11 сентября.
10 и 11 сентября Международная федерация журналистов провела масштабную конференцию под названием «Журналистика в тени антитеррористических законов». Главной темой обсуждения стала наметившаяся после 11 сентября 2001 года тенденция к ограничению свобод во имя усиления безопасности.
Такой отход от основополагающих прав человека, в том числе свободы слова, во имя борьбы с терроризмом затронул не только западные демократии: он дал авторитарным режимам возможность воспользоваться этим примером, чтобы оправдать существование собственных репрессивных систем.
По итогам конференции МФЖ приняла заявление, в котором призвала профсоюзы журналистов по всему миру сохранять бдительность и предложила правозащитным организациям надавить на государственные власти, чтобы восстановить справедливый баланс между обеспечением безопасности государств и соблюдением прав их жителей. Оливье Да Лаж, журналист RFI и вице-президент МФЖ, рассказывает нам о ставках в этом невидимом на первый взгляд, но от этого не менее важном противостоянии свободы и безопасности.
Aliocha: Принятое МФЖ 11 сентября 2011 года торжественное заявление содержит критику «непропорционального» ответа государств на террористическую угрозу, который ведет к «систематическому нарушению основополагающих прав». Если конкретнее, как антитеррористические законы отразились на свободе информации за последние десять лет?
Оливье Да Лаж: После терактов 11 сентября, США, а также Европа и правительства государств-членов Евросоюза значительно расширили арсенал доступных для их разведывательных служб инструментов, чтобы повысить эффективность борьбы с терроризмом. В тот момент в общественном мнении царили такие настроения, что оно не возмутилось действиями, которые представляли собой серьезные посягательства на его свободы. И если цель была волне законной, то использованные для ее достижения методы по меньшей мере спорными. Свободы были урезаны на законодательном уровне, и, кроме того, борьба с терроризмом послужила алиби для множества злоупотреблений в использовании предназначенных для борьбы с террором юридических инструментов. Так, например, во Франции дело о шпионаже Le Monde является прекрасной иллюстрацией этого феномена. Чтобы оправдать надзор за журналистами, Клод Геан (Claude Guéant), заявил о необходимости вычислить крота в Министерстве юстиции, то есть о проблеме национальной безопасности. Точно также в Великобритании лондонская полиция потребовала применения закона о государственной тайне, чтобы заставить газету The Guardian раскрыть свои источники в деле о прослушивании The News of the world. Тем не менее, этот закон, как следует из его названия, касается лишь вопросов национальной безопасности. Два этих примера наглядно демонстрируют, как широкая трактовка понятия «безопасность» создает почву для посягательств на свободу информации, в частности на защиту источников, без которой невозможна свобода прессы. Все это прямое следствие произошедших с 2001 года перемен.
- Касается ли это исключительно демократических стран?
- Увы, нет. Большинство авторитарных режимов использовали американский Патриотический акт, чтобы оправдать ужесточение их собственного законодательства. От арабских стран до Азии и России, все государства посчитали, что им приходиться бороться с собственными террористами и что у них есть право на принятие или ужесточение уже и так репрессивных законов. Когда Белый дом организовывает незаконные похищения людей и сажает их в Гуантанамо или же отправляет их в Египет и Иорданию, утверждая, что они находятся вне его юрисдикции, и значит он не несет ответственности за их судьбу, как он собирается давать уроки демократии остальному миру? В настоящий момент мы видим настоящее крушение юридических устоев, которым до 11 сентября удавалось поддерживать более-менее справедливый баланс между свободой и безопасностью. Сейчас чаша весов заметно сместилась в сторону безопасности, что приводит к ежедневным злоупотреблениям по всему миру. Лучше всего описать ситуацию удалось бывшему министру юстиции США Альберто Гонсалесу (Alberto Gonzales), который сказал, что Америка находится в состоянии войны и президента США есть на все право.
- В заявлении говорится о массовом надзоре над журналистами. Вы не преувеличиваете?
- Надзор за журналистами существовал всегда. Во Франции всем прекрасно известно, что разведывательные службы не ограничиваются одним лишь составлением обзоров прессы. Они давно присутствуют в этой области и даже нередко представляются самим журналистам, так что такую прозрачность можно даже записать им в заслуги. Сегодня же проблема заключается в том, что во имя борьбы с терроризмом этот контроль выходит за рамки ограничивающих его постановлений. В этом плане дело о журналистах Le Monde опять-таки показательно. В тот самый момент, когда мы принимаем закон о защите источников журналистов, мы сразу же бросаемся нарушать его положения под предлогом общественной безопасности. Напомним, что закон от 4 января 2010 года гласит следующее: «Тайна личности источников может быть напрямую или косвенно поставлена нарушена лишь в том случае, если этого будет безусловно требовать государственные интересы и если принятые меры не будут выходить за рамки необходимого для достижения поставленной цели». Мне не кажется, что дело Беттанкур вписывается в поставленные этим исключением рамки, так как речь идет о четко определенных случаях, установленных решением Европейского суда по правам человека.
- Помимо расширения государственного надзора и растущего риска цензуры МФЖ предупреждает и об опасности самоцензуры. Почему?
- В дни, которые последовали за терактами 11 сентября в США, ни один американский журналист просто не мог начать статью без того, чтобы в очередной раз не заявить о верности родине и настоятельной необходимости борьбы с терроризмом. В противном случае его могли посчитать членом 5й колонны «Аль-Каиды». Все это говорит о том, что в одержимом своей безопасностью обществе задающие слишком много вопросов журналисты становятся неудобными. Если добавить к этому усиление надзора над прессой со стороны государственных служб, перед нами встает опасность самоцензуры. В таких условиях у многих возникает сильное желание умолчать об определенных чувствительных сведениях, чтобы избежать неприятностей. Тем более, что редакторы далеко не всегда готовы пойти на риск. Разумеется, когда самоцензура заходит слишком далеко, происходит взрыв и СМИ возвращаются к нормальной работе. Так, The New York Times извинилась за то, что закрыла глаза на последствия 11 сентября из патриотических побуждений. Нечто подобное произошло и во Франции после избрания Николя Саркози. Сначала, в фазе триумфа, СМИ ударились в самоцензуру, но затем мало по малу они вернулись к обычной критике. В этой связи нужно подчеркнуть важность свободы критики, так как в противном случае вернуться к норме будет гораздо сложнее.
- Вообще, такая «государственная необходимость» существовала всегда… Кроме того, случается, что журналисты, которые также являются гражданами, сами решают промолчать, когда считают это необходимым.
- На самом деле понятие государственной необходимости журналистам не чуждо. В Великобритании, где отношения прессы и государственной власти значительно лучше, чем во Франции, главные редакторы иногда получают специальные уведомления, в которых им сообщается о не подлежащей разглашению информации. В большинстве случаев эти директивы законно обоснованы и соблюдаются. Однако сейчас мы видим, как безопасность все дальше оттесняет свободу, поэтому существует риск, что требования станут появляться все чаще, но будут все менее обоснованными… В этой связи, чтобы вы не думали о Джулиане Асанже (Julian Assange), поднятый Wikileaks вопрос о сокрытии или раскрытии сведений о стрельбе американских солдат по мирному населению в Афганистане кажется полностью оправданным.
- Что конкретно вы хотите достичь с помощью этого заявления?
- Оно ставит перед собой несколько задач. Международная федерация журналистов состоит из профессиональных объединений. Она представляет 600 000 журналистов в 130 странах. Таким образом, речь идет о том, чтобы привлечь внимание журналистов к опасности, которую представляют антитеррористические законы и в особенности их применение, для свободы прессы. Кроме того, мы прекрасно понимаем, что Федерация не может в одиночку эффективно бороться с тенденцией по ущемлению свобод. То есть мы хотим обратиться к таким организациям как Amnesty International, RSF, Article 19, а также журналистам, адвокатам, полицейским и т.д., чтобы совместно поразмыслить над проблемой и добиться справедливого равновесия между борьбой с терроризмом и защитой прав и свобод. После 11 сентября повсюду в мире рухнули сдерживающие барьеры, поэтому нам в срочном порядке нужно протянуть страховочный канат.
