Ну, вопрос о том, кто примет участие в президентской гонке-2012, получил в эти выходные убедительный ответ: Владимир Владимирович Путин. Вы, вероятно, кое-что о нем слышали.
Обычно я стараюсь поддерживать состояние эмоциональной отстраненности, когда пишу о России, но в данном конкретном случае я даже не буду пытаться сделать вид, что я не ужасно расстроен. За последнее десятилетие Россия добилась значительного, хотя и часто игнорируемого, экономического, социального и даже политического прогресса. Однако, если и есть одно решение, которое может всесторонне подорвать этот прогресс, я бы сказал, что это решение Путина вернуться на пост президента.
Невозможно уклониться от обсуждения этого вопроса или принизить значение того, что только что произошло на съезде партии «Единая Россия». Если только не произойдет какого-то совершенно неожиданного отката или если кто-то (возможно, вновь Медведев?) не заменит Путина в 2018 году, к тому времени как он окончательно уйдет из власти, Россия будет пребывать под контролем одного-единственного человека более двух десятилетий. Гипер-субъективизм подобного рода это не то, как обычно характеризуют здоровые политические системы.
Мое недовольство чрезмерной зависимости российской политической системы от Путина не обязательно имеет отношение к «демократии». Китай – практически полностью недемократичен, однако там успешно разработали сложные методы регулярной сменяемости элит. Это разумно, так как сменяемость среди руководящих работников в целом и сменяемость в высшем исполнительном органе в частности необходима для предотвращения полнейшего окостнения правительства.
В возвращении Путина в кресло президента меня беспокоит тот факт, что оно резко повышает риск того, что Россия превратится в «султанский» режим, схожий с Никарагуа Самосы или Ираном в годы правления шаха, - в страну, где формальные государственные учреждения зачахнут, а все важные решения будут зависеть от каприза руководителя. Конечно, «султанизм» давно являлся опасностью в такой стране, как постсоветская Россия – месте с разобщенным гражданским обществом, суровым экономическим неравенством, скудным опытом в области демократии и давней традицией авторитарного правления. Однако мне казалось, что появление «тандема» и его неуклюжего стиля коллективного руководства, в общем и целом, разумно, и что разделение реальной власти между офисом премьер-министра и президента благотворно: в стране, конечно, не было хрестоматийной демократии, но было также очевидно, что ей не правит один-единственный человек.
Возвращение Путина на пост президента решительно намекает, что его мнение – единственное, которое что-то значит в России сегодня, и что это единственное мнение, которое будет что-то значить еще очень долго. Хотя в период своего президентства Медведев очевидно не был так влиятелен, как Путин, у него совершенно ясно была некоторая свобода в принятии решений. Хотя я и считаю, что значительная часть «конфликта» между Медведевым и Путиным была чрезвычайно раздута, я не считаю, что они пребывали в полной гармонии по каждому вопросу. Например, мне все сложнее поверить, что президент Путин поддержал бы резолюцию ООН по поводу вмешательства в Ливии, или что президент Путин посвящал бы так много времени проекту Сколково.
На практике различия в стратегии в краткосрочной и среднесрочной перспективе будут минимальны – западные СМИ чрезмерно раздули экономический «консерватизм» Путина, и в прошлом он демонстрировал предельную гибкость в продвигаемой им экономической политике. Совсем недавно Путин приложил все усилия, чтобы воздать хвалу Петру Столыпину, который хотя и был противоречивой фигурой, несомненно, принадлежит к «либерально-реформистскому» спектру российской истории. Это публичное обращение к «великому реформатору» и другие недавние замечания для прессы указывают на то, что Путин понимает необходимость значительных реформ во избежание застоя и гарантии долгосрочного выживания системы. Другими словами, хотя Путин, вероятно, и выступит с рядом популистских инициатив, впечатляющей «реакции» против экономической модернизации Медведева не будет: таким образом, столь отчаянно необходимая приватизация государственных корпораций и более агрессивные ухаживания за иностранными инвесторами продолжатся в темпе.
Но политика в широком понимании этого слова подразумевает гораздо больше, чем технократическое принятие решений, и именно в области имиджа и восприятия Россия ощутит настоящие издержки решения Путина вернуться на пост президента. С точки зрения связей с общественностью, решение Путина иначе, как кошмаром, не назовешь. Оно демонстрирует именно тот тип отсталости, которому должно было противостоять дружелюбное и «современное» поведение Медведева. Хотя Путин вовсе не такой (по крайней мере, мне так кажется) «советский», именно таким его видят на Западе, и это решение может привести только к негативным последствиям.
Конечно, страна никогда не должна принимать важные политические решения, основываясь исключительно на чувствах иностранцев. Но «имидж» это не просто непонятная концепция для слабовольных и трусливых – имидж может оказать очень реальный эффект на международное положение страны. Израиль в данном случае это чрезмерный пример, но отвращение, которое его политика вызывает в других странах, и международная изоляция, к которой оно приводит, чрезвычайно вредны для его национальной безопасности. То же самое можно сказать и об ужасающей «антитеррористической» политике Америки. Соединенные Штаты страдают, и вовсе не абстрактно, из-за масштабной непопулярности своей антитеррористической кампании. Я не думаю, что возвращение Путина в кресло президента вызовет хоть сколько-нибудь схожую ярость и возражения, как обращение Израиля с палестинцами или «война с террором», которую ведет Америка. Однако работа индустрии по демонизации России только что стала гораздо легче, и те немногие друзья, которые остались у России в западном мире, окажутся в еще большей изоляции, чем раньше. Учитывая тот факт, что будучи премьер-министром, Путин уже занимал влиятельное и веское положение, я не считаю, что его официальное возвращение на пост президента стоит тех неизбежных потоков негативных отзывов в прессе.
Должны ли течь эти потоки негатива в прессе и сопутствующее им неизбежное нагнетание страха в данном случае вообще не относится к делу. Плохо ли, хорошо ли, но у западной прессы по-прежнему имеется огромное влияние, а также осязаемо видимое презрение к Путину. Этот факт нельзя изменить, но его можно смягчить. Для России было бы логично ненавязчиво пропагандировать личную роль Путина в управлении страной, одновременно подчеркивая влияние других политиков с более «мягким» имиджем. Вместо этого, все было сделано с точностью до наоборот.
Я искренне надеюсь, что мое первое впечатление окажется неверным, и что издержки возвращения Путина в кресло президента будут ограничены. Однако, кажется очень сложным поверить, что в основе своей здоровая политическая система может функционировать, когда у руля находится один-единственный человек. Многие иностранцы посмотрят на возвращение Путина и решат, что «Россия по-прежнему настолько хаотична, что лишь Путин может удержать ее вместе». Другие посмотрят на ситуацию и скажут, что «он точно такой же как Брежнев, страна движется в направлении застоя». Для страны, которой нужны значительные объемы иностранных инвестиций, это очень скверные выводы.
Материалы ИноСМИ содержат оценки исключительно зарубежных СМИ и не отражают позицию редакции ИноСМИ
Обычно я стараюсь поддерживать состояние эмоциональной отстраненности, когда пишу о России, но в данном конкретном случае я даже не буду пытаться сделать вид, что я не ужасно расстроен. За последнее десятилетие Россия добилась значительного, хотя и часто игнорируемого, экономического, социального и даже политического прогресса. Однако, если и есть одно решение, которое может всесторонне подорвать этот прогресс, я бы сказал, что это решение Путина вернуться на пост президента.
