Русские хотели бы соуправлять в НАТО

В конечном итоге русских раздражают люди, которые вверят в диалог, говорят им красивые слова и создают у Москвы чувство, что запад готов принимать вещи, которые на деле принимать не готовы, считает аналитик Chatham House Джеймс Шер (James Sherr).

По мнению ученого британского исследовательского центра, давшего интервью «Постимеэс» на конференции по вопросам безопасности в Риге, прямой разговор привел бы к лучшим результатам.

- Если посмотреть подальше политики перезагрузки администрации Обамы и улыбок на лицах президента России Дмитрия Медведева и других на прошлогоднем саммите НАТО в Лиссабоне, то что на самом деле происходит на восточном фронте?

- На главном направлении в отношениях Россия-НАТО за последние 20 лет не изменилось ничего.

На поверхностном уровне произошли многие вещи – созданы тонкие формальные структуры сотрудничества, между строк в декларациях можно прочитать очень интересные вещи,  но в основном вопросе изменений не произошло.

Когда был распущен Советский союз, многие русские считали, что запад создал СССР, что ранее запада не было и различие между востоком и западом должно исчезнуть. Они не понимали, почему остался НАТО. И попытки разъяснить, что даже во времена Холодной войны были основания для существования НАТО – например, для предотвращения возврата к изоляции американцев, для интеграции Германии (федеративной республики) – русских до сих пор не интересовали. Для них НАТО было, есть и всегда будет антироссийским инструментом.

Начиная с 1991 года, интересы безопасности в остальной Европе изменились. Я только что вернулся из Белграда – Сербия меняет свои интересы безопасности и Соединенное королевство меняет свое отношение к Сербии, или под влиянием обстоятельств мы переопределяемся относительно друг друга.

Русские с самого начала сказали, что мы должны изменить системы безопасности. При этом они четко заявили, что оставляют за собой право сохранять свои интересы даже если они отличаются от наших. Они сохраняют свое право на сферу влияния, а мы должны это признать.

Для них необходимый минимум на случай сохранения НАТО заключается в том, что альянс должен относиться к России как к равному. Ответом НАТО было, что мы равны, у нас существуют различные механизмы сотрудничества и основной договор об отношениях НАТО-Россия четко определяет, что у нас нет права на вето в ваших делах, а у вас нет права на вето в наших делах.

Это означает для нас равенство. Но русские сказали «нет». Для них равенство означает право придти и соуправлять НАТО. Это требование проявляется в различных формулировках. До тех пор, пока русские считают, что у них есть право соуправлять организацией, критерии членства в которой они не могут выполнить, ценности которой они в большинстве своем отрицают, ни одно из государств НАТО не примет это предложение.

Несмотря на все разногласия, которые есть у членов НАТО относительно обращения с русскими, нет ни одного государства, которое бы сказало, что мы должны признать особую сферу влияния России над Украиной, Молдавией, Белоруссией и т.д. И ни одного союзника, который бы сказал, что мы могли бы разрешить России соуправлять НАТО. Или разрешить России соуправлять в системе воздушной обороны НАТО – допускать палец России на наш курок.

Принципиально вещи не изменились. Вызывает сожаление, что у людей на западе существует иллюзия, что если у нас есть новый форум, новая структура, новый саммит и целый ряд новых вещей, в которых мы продвигаемся, то проблемы исчезают. Они не исчезли.

- Но что нужно сделать, чтобы изменить такое отношение?

- На мой взгляд, необходим приход в России к власти группы людей с иным пониманием интересов России. Во-первых, они должны прекратить в своем соседстве смешивать интересы со стремлением доминировать. Во-вторых, прекратить представлять себя как альтернативную систему ценностей и экономики и тому подобное. Они должны начать понимать, что вещи, которые мы называем стандартами ЕС, крайне выгодны им и их экономике.

Я не говорю, что мы должны читать им проповеди. Я не говорю, что это произойдет, что это просто и даже, что это должно произойти. Я говорю, что пока этого не произойдет, пока Россия определяет себя вещами, отличающими ее от Европы, она по ключевым аспектам останется в стороне от Европы. Это не означает, что у нас должны быть плохие отношения, но это означает, что должна быть дистанции и автономия и разграничительные области.

- С вами на той же панели на конференции выступал немец Хорст Телчик (Horst Teltschik, советник бывшего канцлера Германии Гельмута Коля – прим.перевод.), который утверждал, что Россия улучшается. Что вы об этом думаете? 

- Я бы не хотел говорить о нем в отдельности, но он и большая часть людей, разделяющих его позицию, говорят об этом 20 лет. А мы по-прежнему здесь. Ничего за 20 лет не изменилось, скорее по многим вопросам произошел отход назад.

То, что вызывает злость у русских и приводит к откату, происходит благодаря всем тем прекрасным людям на западе, которые верят в диалог, произносят прекрасные слова и создают в России иллюзию, что мы готовы принимать вещи, которые мы на деле не готовы принимать. И если мы эти вещи не принимаем, они чувствуют, что мы их обманули.

Если бы мы все время были понимаемыми и конструктивными, отношения с Россией были бы сейчас гораздо лучшими. Не было бы иллюзий, что мы согласны с Россией в вещах, с которыми мы не согласны. У нас были бы споры лишь в областях, где мы стоим на разных позициях, вместо того, чтобы спорить по разным другим вещам, где мы не должны соперничать друг с другом.

- Какую роль сыграл случай с Александром Литвиненко в ухудшении отношений между Великобританией и Россией?

- Это было нечто шокирующее, неприемлемое, на что мы должны были ответить. Этот случай по-прежнему является источником проблем.

Мы понимаем, что конституция России не позволяет выдавать их граждан за границу для свершения правосудия, но в конституции нигде не говорится, что к Андрею Луговому необходимо относиться как герою, что он должен быть членом парламента и не может сидеть в России в тюрьме. Или что русские не могли бы с нашей помощью провести обстоятельное расследование и поставить его в иное правовое и политическое положение, чем то, в котором он находится сейчас.

Да, это серьезный вопрос. Не следует забывать, и я надеюсь, что в Европе не забыли, что Александр Литвиненко был гражданином Британии. Они направили команду спецслужбы в Соединенное королевство убить гражданина Британии.

Разумеется, это серьезный вопрос. И разумеется, пришлось предпринимать ответные шаги. Но это не означает, что мы отвернемся и позволим выбить у нас почву из-под ног. Есть иные области, где наше общение с Россией необходимо, где у нас есть общий интерес вместе делать определенные вещи.

Иное дело, что даже если нет разногласий, было бы неверно, когда кто-либо в Эстонии или где-то еще сказал, что набольшим разногласием между британцами и русскими является Литвиненко, все остальное в порядке. Не все в порядке.

Есть две вещи, где не все в порядке и которые являются более серьезными, чем Литвиненко. Во-первых, у Соединенного королевства, как и у каждого члена ЕС и НАТО имеется очень большое разногласие по части будущего общего соседства – Украины, Молдавии, Белоруссии, Южного Кавказа и других. Их корни не только в разных интересах, но и в разных принципах.

И, во-вторых, у нас есть серьезные озабоченность, и время от времени серьезные жалобы в связи с беззаконием в бизнес-среде России, что оказало существенное влияние на британские инвестиции, начиная с ВР. И это очень серьезные вопросы, но для их серьезного продвижения нужны очень хорошие отношения с Россией.

Но мы – не только одна Великобритания, но и НАТО и ЕС – должны в этом вопросе проделать определенные вещи. Не спрашивая разрешения у России.

- Глядя на другие крупные государства Европы, создается впечатление, что, например, Германия и Франция лучше общаются с Россией, чем вы.

- Видимость и образ создают впечатление, что у нас с русскими большие разногласия, чем у других.

Немцы в частном порядке также говорят, что позиция России по ближнему зарубежью неприемлема. И немцы понимают, сколь плохой является бизнес-среда России.

Различие между стандартными немецким и британским подходами заключается в следующем: в Германии считают, что какой бы серьезной ни была проблема, нельзя делать ничего такого, что привело бы к изолированию России или риску оскорбления. Мы так не считаем. Наша точка зрения, по моему мнению, гораздо более прагматична,  и зависит от каждого отдельного случая.

Или же: в вопросе действий у нас порой бывают различия. В вопросе анализа особых различий нет.

В случае с французами она зависит от того, с кем вы разговариваете. В обоих названных государствах в большей степени, чем у нас, правит обычай, когда целью дипломатии является поиск слов и фраз, скрывающих не нравящиеся вещи и истинные озабоченности. Наша дипломатическая традиция гораздо более прямая.

Справка. Джемс Шер

2010 – старший научный сотрудник программы России и Евразии Chatham House (расположенный в Лондоне влиятельный исследовательский центр, ранее называвшийся Королевским институтом международных отношений).

2008-2010 - Chatham House, руководитель программы России и Евразии.

1995-2008 – научный сотрудник академии обороны Соединенного государства.

1986-2008– лектор международных отношений Оксфордского Линкольнского колледжа