Полтора месяца после Каддафи

Временные правители Ливии были заняты на этой неделе: они приветствовали неминуемое падение родного города Муаммара Каддафи, пытались убрать из столицы готовых пострелять по любому поводу революционных бойцов, формировали новый наблюдательный кабинет и объявляли об обнаружении девятисот трупов в двух массовых захоронениях.

Единственной проблемой было то, что все эти шаги оказались поспешными, преувеличенными, раздутыми или заведомо ложными.

Переходный национальный совет (ПНС), временный орган власти, признанный Соединенными Штатами и большинством стран-членов ООН в качестве верховной власти в Ливии, страдает серьезными проблемами с уровнем доверия, надежностью и кредитоспособностью. Политическое самолюбование и нехватка четкого военного командования привела к появлению ряда случаев дезинформации, которые вызвали трещины в облицовке руководства совета.

Если временные власти не улучшат степень своей надежности сравнительно быстро, они рискуют добиться того, что Соединенные Штаты и другие некогда настроенные на помощь западные и местные союзники дистанцируются от них. Их медовый месяц на родине уже подходит к концу, и многие ливийцы разочарованы невыполненными обещаниями со стороны совета и его полусоюзных военных командиров.

«Я не верю ни переходному совету, ни военным советникам», - говорит Ахмед Салама, 39-летний житель Триполи, чьи основные жалобы на совет связаны с его неспособностью контролировать революционных бойцов, которые наводнили столицу, или восстановить зарплаты госслужащим, которые вернулись на свои рабочие места, но которым пока не платят.

22-летняя Алаа Мурабит (Alaa Murabit) из некоммерческой организации «Голос ливийских женщин» жалуется на то, что «нелепая» внутренняя борьба в совете стала препятствием для выполнения его обещаний, в частности, таких как обещание назначить больше женщин на высокие посты или отправить раненых бойцов на лечение за границу.

«Даже термин «пустые обещания» тут не очень подходит», - сказала она.

Для страны, где 42-летняя диктатура рухнула за несколько месяцев, Ливия выглядит развивающейся на удивление неплохо - по крайней мере, внешне. В отличие от Багдада времен после падения режима Саддама Хусейна, у жителей Триполи имеется круглосуточное энергоснабжение, вновь открыты школы, и семьи чувствуют себя в относительной безопасности, чтобы прогуливаться по средиземноморским набережным поздним вечером.

Но видимость нормальной жизни прикрывает глубоко укоренившиеся проблемы, в отношении которых совет отделывается по большей части общими фразами. Несмотря на неоднократные заявления членов совета о том, что они перенесут свою штаб-квартиру в столицу, совет по-прежнему базируется в наиболее стабильном восточном городе Бенгази, где началось восстание.

McClatchy сделал несколько попыток связаться с высокопоставленным представителем совета для получения комментариев, но они были в Бенгази и не ожидалось, что они снова заедут в Триполи до выходных. Попытки связаться с ними по телефону оказались безуспешными, из-за плохой телефонной связи между городами.

Члены совета, среди которых есть и самоназначенные технократы, и дружественные по отношению к Западу бывшие изгнанники-эмигранты, потеряли лицо в самом начале продвижения в Триполи. Они триумфально объявили о захвате печально известного сына Каддафи Сейфа аль-Ислама, но уже два дня спустя его видели в отеле Rixos в Триполи. Они также объявляли о гибели его брата, страшного Хамиса Каддафи, по крайне мере четырежды. И до сих пор неясно, мертв он или скрывается.

Даже сейчас, когда Триполи находится под твердым контролем бывших повстанцев, совет продолжает делать заявления, которые либо не основаны на правде, либо не могут быть подкреплены фактами.

Возможно, самой серьезной проверкой легитимности совета является наличие тяжелого вооружения внутри городских границ Триполи.

Революционные силы, особенно из западных городов, таких как Мисрата или Зинтан, уже не получают тот радушный прием, как раньше, из-за своей склонности к опасной произвольной стрельбе и высокомерного отношения к частной собственности, жители Триполи вовсю жалуются на то, что в городе распространились автомобильные воры и активно происходят грабежи.

И по-прежнему нет никакого центрального командования всеми подразделениями мятежников, и поэтому нет никого, кто бы обладал реальным влиянием, чтобы на самом деле удержать молодых ополченцев.

«Полно разных комитетов, и ни один из них, кажется, ничего не контролирует. Они все только ссорятся между собой», - говорит западный дипломат в Триполи, описывая три или более конкурирующих главенствующих групп в составе революционных сил. Дипломат говорил на тех условиях, что его имя не будет называться, так как он не уполномочен делать публичные высказывания.

Командиры подразделений с запада смеются над пустыми угрозами совета удалить их из города. Посыл такой: у них оружие, поэтому они руководят.

«Если они попытаются прийти силой, я никогда не сдам мое оружие. Им нужно вести переговоры, мы послушаем, и вместе что-нибудь выработаем», - говорит Мухаммед аль Маджог (Mohamed al Majog), бригадный командир из Мисраты, с пистолетом за поясом и зубочисткой во рту, развалившись в просторном офисе, который его люди реквизировали в Триполи.

Еще одна жалоба: Мустафа Абдель-Джалиль (Mustafa Abdul-Jalil), по-прежнему популярный председатель переходного совета, призывает к примирению и согласованности среди ливийцев, которые сражались по разные стороны в ходе шестимесячной гражданской войны, которая привела к свержению Каддафи, но он пока так и не предложил реального плана, как это можно осуществить.

Вместо этого, в университетах, больницах, нефтяных компаниях и других институтах совершаются внутренние революции, где антикаддафиевские силы просто вышвыривают своих бывших руководителей, без какого-либо официального указания, руководства или наблюдения. Ставшие объектами таких действий ливийцы жалуются, что за некоторыми из чисток стоят личные обиды, а не революционные идеалы.

Обычные семьи, которые поддерживали старый режим или получали выгоды от него, были принудительно перемещены, или живут фактически под домашним арестом, изгнанные из повседневной жизни в контролируемых повстанцами районах. Леденящие кровь сообщения об убийствах из мести или арестах поступают в большом количестве, но временные судебные власти слишком некомпетентны и неподготовлены, чтобы заниматься расследованием таких случаев или прекратить подобную практику.

«Я лично способствовал освобождению заключенных, которых мы находили как на государственных объектах, так и в частных местах - у кого-то в подвале дома, у кого-то в саду, иногда внутри контейнеров, которые люди забрали из портов», - говорит Али Хасан Кушан (Ali Hassan Khushan), член совета округа, управляемого мечетью Триполи.

«Мы проверяли их идеологию, с повстанцами они или с режимом», - говорит Кушан. «Если все было в порядке, мы их отпускали. Если нет, мы брали и доставляли их в военный совет. Некоторых из них жестоко избивали и даже пытали».

Шашанк Джоши (Shashank Joshi) из королевского НИИ оборонных исследований Вооруженных сил Великобритании, лондонской исследовательской организации, описывает революционный совет как раздробленную организацию, у которой нет монополии на насилие. Он добавляет, что слишком многие люди заявляют, что действуют от имени совета, что ведет к появлению столь многочисленных противоречивых и ложных заявлений, что это становится просто «патологией».

Однако Джоши отмечает, что дезинформация совета не была «вызывающим слабость фактором», и что в контексте гражданской войны все было сделано правильно. К настоящему моменту люди уже начали воспринимать, что любое заявление, исходящее от совета, должно восприниматься с предубеждением, предвзято.

«Переходный национальный совет с его склонностью обещать лишнего слишком рано объявялет о «захвате» Сейфа аль-Ислама», - говорит Джоши. «Хотя это почти смешно и комично, но это не дискредитировало их, потому что это такая часть стиля их работы».

Возьмем, для примера, заявления этой недели:

Ведущий представитель военных полковник Ахмед Бани (Ahmed Bani) сказал журналистам в Триполи, что Сирт, самый важный пункт, остающийся оплотом режима Каддафи, падет под натиском мятежников «в считанные дни, если не часы». Представители СМИ лишь закатывали глаза - они слышали то же самое уже на протяжении нескольких недель.

Действительно, бывшие повстанцы осуществили вылазки в Сирт на этой неделе, захватив - и разграбив - этот район жестких сторонников Каддафи, согласно информации от корреспондентов западных информагентств, работающих на месте событий. Однако к вечеру четверга они все еще встречались с ожесточенным сопротивлением, и никто не мог сказать с уверенностью, как скоро город падет.

На другой пресс-конференции лидеры сил по обеспечению безопасности Триполи говорили о том, что представляет собой самый серьезный повод для озабоченности жителей: присутствии хорошо вооруженных людей, которое наносит серьезный ущерб районам. Абдель Хаким Белхадж (Abdel Hakim Belhaj), ветеран джихадистских кампаний в Афганистане, который возглавляет этот совет, поблагодарил внешние силы за помощь в освобождении, но сказал, что пришло время им отправляться домой.

У жителей Триполи даже нет времени отпраздновать долгожданное объявление. Не прошло и нескольких часов, как вооруженные люди из Зинтана собрались у офиса Белхаджа, заблокировав дороги и угрожая его жизни, по данным журналистов CNN на месте событий. Они также выдали ордер на арест Белхаджа и его заместителя, подписанный военным советом Зинтана, хотя и неясно, на каком основании.

«У них не было ордера на арест, и они действовали незаконно. У них не было законных оснований для такого ордера», - заявил Анис Шариф (Anis Sharif), близкий союзник Белхаджа. Он прогнозирует, что «в течение недель» может появиться какая-то скоординированная центральная власть, которая объединит все воинские подразделения.

Переходный национальный совет сдержал свое давно данное обещание огласить состав нового кабинета, который должен быть создан, когда вся Ливия окажется под контролем бывших повстанцев. Однако в очередной раз их действия не совпали с обещаниями. Большинство фамилий и постов остались теми же, что и раньше, с небольшими перестановками.

В день объявления журналист McClatchy спросил высокопоставленного помощника в составе совета по контактам с прессой в Триполи, правда ли это, что новый временный кабинет был назначен.

«Может быть», - ответил тот, пожав плечами. «Но все это было в Бенгази».

И еще есть вопрос о массовых захоронениях. Представители служб безопасности Триполи раздали хирургические маски и привезли в среду судебного эксперта и журналистов в одно из мест предполагаемого массового захоронения в Триполи. Это место представляло собой длинные канавы на обычном кладбище. Траншеи были пусты, в поле зрения не наблюдалось ни одного трупа и никаких признаков того, что они там были.

Официальные лица объяснили, что местные жители перезахоронили тела в других местах кладбища, из-за зловония. Они показали страшные фотографии гниющих тел, которые, по их словам, были сделаны местными ливийцами, которые хотели зафиксировать сцену. Это, однако же, было ложью. Как минимум несколько фотографий были сделаны фотографом New York Times, и совершенно в других местах.

Когда им указали на несоответствие, официальные лица изменили свою версию, заявив, что тела были из разных «массовых захоронений» - одного с 35 телами, другого с 98, и так далее. Математически указанная цифра в 900 трупов все равно не выходила. Они пообещали изучить источники фотографйий.

Представители служб безопасности также призвали скептически настроенных журналистов проверить еще одно предполагаемое место захоронения, в Таджуре, на окраине Триполи.

«В том было 300, - сказал один из представителей служб безопасности, - точно».