- Можно ли, подводя итоги 20 лет независимости, утверждать, что русофилия отступила или, наоборот, глубже пустила корни в Армении?
- По мне, русофилия и русофобия – два конца одной порочной палки. Все гораздо сложнее. У любого народа свои схемы мышления, которые периодически проявляются в различные исторические периоды. Изменить эти схемы чрезвычайно сложно. Сегодня это русофилия, завтра может быть американофилия, в свое время была монголофилия – это психология инвалида, который всегда нуждается в помощи внешних сил. Я бы не сказал, что армяне так любят русских. Просто, по определенным причинам армяне видят в качестве такой силы русских, завтра это может быть другая сила - антирусская. Любовь слабого всегда эгоистична, а порой коварна.
- Вы думаете, малые народы нуждаются в старшем брате?
- Чеченцы тоже малый народ, но их пока никто не обвинил в этом пороке. Это вопрос психологии. Есть малые, но гордые народы. А эти схемы восходят к тысячелетней истории, они в ходе истории мультиплицировались и продолжают деформироваться. Условно можно определить началом этих схем принятие христианства. Христианство было глобализацией того времени. От Испании до Африки и Кавказа люди носили те же имена, читали одни книги, совершали одну и ту же молитву. Мы получили шанс интегрироваться в крупную общность.
Первые христиане в Армении, начиная с Григория Просветителя, были носителями глобализма и даже пытались распространить его на Персию, Северный Кавказ. Но персы стали рассматривать армян как пятую колонну. Выход был один – персы должны были вынудить христиан, находящихся под их владычеством, принять направления, которые в Византии объявлялись еретическими. Посредством ассирийских священников армянам навязали монофизитство. Были также попытки распространения несторианства, которые, однако, претерпели фиаско. Из-за политического воздействия персов Армения оказалась оторванной от христианского мира. То есть, от христианского мира отпочковались так называемые восточные церкви. В этом смысле армяне, копты, ассирийцы стали превращаться в маргинальные культуры, национально-этнические колонии. Эти церкви признавали политическое владычество персов, затем арабов, монголов, сельджуков, османов, получая взамен широкое самоуправление, финансовые привилегии, порой даже получая финансирование от дворов. О таких привилегиях они даже мечтать не могли при национальных государствах. Грузины сориентировались лучше, и, вернувшись в общехристианскую культуру, смогли сохранить и укрепить свою государственность. Это была схема, которая, как мне кажется, работает до сих пор. То есть, это синдром осажденной крепости. В результате мы превратились в закрытый и маргинальный народ. Появилась вторая схема – весь мир наши враги – и католики, и православные, и остальные.
Второй угрозой стало то, что мы отдали государственность в жертву религии. Это было на руку всем завоевателям. Нации ведь формируются благодаря определенным институтам.
Религиозные общины, у которых нет военизированных структур, должны искать патронов. Все эти три схемы приводят к тому, что приходится искать патронаж. В свое время мы искали его у монголов, арабов и персов, теперь – у русских, которые говорят – вы живите, торгуйте, а наши войска будут вас защищать. И вдруг в 1988-м в Армении произошло нечто «ненормальное» - появились военная сила, политическая воля и победа в войне. Это было очень странно, тогда даже высшее руководство Армении не было к тому готово. И в 1998-м носители двух мышлений сошлись в конфликте.
Сегодня мы опять оказались перед тем же перепутьем. Уже есть пара политических сегментов, которые ведут к клерикальному мышлению – под руководством премьера клерикализируются культура, государственные институты, образование. Следующий шаг – приглашение внешней силы. И не случайно именно эта клерикальная команда пытается восстановить иноязычные школы, сажает страну на иностранные кредиты, укрепляет компрадорскую буржуазию. Естественно, люди, которые не желают мириться с такими реалиями, ищут причины не в мышлении армян, а в России, называя русофобов патриотами, а русофилов – рабами. Но сегодня в роли старшего брата выступает Россия, завтра это могут быть США. Россия – это империя, которая стремится к расширению. Не нужно обвинять русских, нужно обвинять нашу псевдоэлиту.
- Могут ли названные вами люди выиграть в борьбе мышлений?
- В соседней Грузии весьма здоровое и конкретное мышление. У них прогосударственная церковь, благодаря которой различные племена и народности стали грузинами. Эта церковь объединяет, а не объявляет людей вне закона и преследует. Православная Россия находится с православной Грузией в отношениях худших, чем с армянами, которых считает еретиками. Откройте официальные российские сайты, и вы увидите, что армян считают здесь сектантами. А грузины – государственный народ, поэтому они конкуренты русским и борются за независимость, армяне же борются за чужеземный патронаж.
- Но тогда как появилась независимость?
- Независимость – это шанс стать нормальным народом, но мы утеряли этот шанс, потому что независимость начинается в душе. Независимость – это нравственная, ценностная категория, когда ты на своей территории создаешь стабильные и жизнеспособные институты, где царит равенство и законность. А у нас сейчас античеловеческая система. И так было всегда. Багратиды вынуждены были стать грузинами и сменить веру, чтобы завершить становление своих институтов, в Киликии этот вопрос тоже стоял остро. У нас только один путь - стать нацией с государственным мышлением и освободиться от нынешних схем.
Материалы ИноСМИ содержат оценки исключительно зарубежных СМИ и не отражают позицию редакции ИноСМИ
Русофилия и русофобия – два конца одной порочной палки. У любого народа свои схемы мышления, которые периодически проявляются в различные исторические периоды. Изменить эти схемы чрезвычайно сложно. Сегодня это русофилия, завтра может быть американофилия – это психология инвалида, который всегда нуждается в помощи внешних сил.
