Монголия: атомное сердце России

Последние два десятилетия Россия агрессивно эксплуатировала ядерные запасы времен соперничества в холодной войне между Соединенными Штатами и Советским Союзом.

В таких местах как Казахстан, Канада, Нигер, Австралия, Соединенные Штаты и Монголия, российский урановый холдинг «Атомредметзолото» (или АРМЗ) стремится к доминированию в области мирового производства урана.

Соединенные Штаты - которые считают российскую перезагрузку одной из своих недвусмысленных геополитических побед - похоже рады закрыть глаза на российские амбиции в области урана.

В гонке ядерных вооружений с Соединенными Штатами СССР всегда заботился больше о количестве, чем о качестве. В то время как США использовали результаты исследований и активно вели разработки ради получения менее громоздких, но зато более эффективных боеголовок, Советы хотели гарантировать себе наличие большого количества бомб.

Когда СССР распался, Россия получила от него в наследство больше тысячи тонн расщепляющегося материала оружейного качества и значительных размеров инфраструктуру по ядерной переработке и производству ядерного топлива. По мере того, как Россия проходила через свой сложный период постсоветской настройки, ее контроль над большей частью ядерных запасов СССР стал одной из нескольких эффективных разменных монет в ее договоренностях с Соединенными Штатами, и не только в плане переговоров по Договору о сокращении стратегических наступательных вооружений (СНВ).

Читайте также: Что осталось от атомного могущества СССР

Российское обладание высокообогащенным ураном оружейного качества стало ключевой валютой в американо-российской дипломатии.

По программе «мегатонны за мегаватты» было договорено, что 500 тонн российского высокообогащенного урана будут подвергнуты процедуре понижения степени обогащенности и отправлены в Соединенные Штаты для использования в коммерческих ядерных реакторах. Сегодня примерно половина топлива на американских атомных электростанциях - это топливо из бывших советских боеголовок.

Россия также использует свои разнообразные запасы урана для выполнения своих коммерческих экспортных обязательств - которые, по сообщениям, превышают ее возможности отечественного производства на 6 тысяч тонн в год.

Со времен окончания холодной войны использование материала из российских и американских запасов обеспечило удовлетворение примерно 60% спроса на уран, оказывая значительное понижательное давление на цены на уран и на деятельность по его добыче.

Россия рассматривает свою атомную промышленность как национальный ресурс, и она знает, что полки уранового шкафа - по крайней мере в том, что касается высокообогащенного урана и других прежних запасов - опустеют в течение 10-15 лет. И исходя из соображений благоразумия, интересов экономики и национальной безопасности, она строит планы на будущее.

Будущее же включает в себя ожидаемый рост цен на урановую руду с 55 долларов до 70-80 долларов за фунт, так как цену коммерчески добываемой руды больше не будет сдерживать постоянный приток на рынок обратно переработанного высокообогащенного урана из правительственных запасов.

Также в будущем прогнозируется рост спроса, если Южная Корея, Индия и Китай решат, что многомиллиардный в долларовом выражений ночной кошмар типа операции по очистке после аварии на Фукусиме с ними никогда не произойдет, и продолжат реализацию своей программы по строительству атомных электростанций.

Фотолента: Массовая проверка на дозу радиационного облучения в Фукусиме

Если отрасль атомной промышленности продолжит расти, как ожидается, будет наблюдаться дефицит поставок, так как когда закончатся заначки прежних времен существующие на данный момент запасы урана по всему миру начнут ускоренно истощаться.

И в будущем также весьма вероятно, что Россия и АРМЗ будут находиться в центре глобальной отрасли по производству ядерного топлива.

Россия имеет исключительно хорошие позиции для того, чтобы стать ведущим игроком в коммерческой атомной отрасли в XXI веке, в значительной мере за счет ее доминирующей роли в бизнесе по переработке урановой руды в пригодное к использованию топливо.

У России - самые крупные в мире мощности по переработке урана, унаследованные от громадной завышенной программы вооружений Советского Союза. По расчетам, мощности России в области переработки примерно в четыре-пять раз превышают аналогичные мощности США, и составляют примерно половину от общемировых.

И это преимущество Россия, весьма вероятно, сохранит, благодаря в том числе и американским опасениям относительно распространения ядерного оружия и политике Вашингтона, направленной на противодействие вступлению в клуб ядерных держав и получению возможностей в области переработки урановой руды со стороны новых членов, не только Ирана.

Читайте также: У Ирана уже есть ядерное оружие

Одной из более утопичных схем гарантирования нервничающим оператором атомных электростанций того, что у них будет постоянный доступ к ядерному топливу, даже если они не смогут перерабатывать его внутри страны, является предлагаемая идея «Банка ядерного топлива». Неудивительно, что Россия сразу согласилась выступить в качестве страны, где будет находиться такой банк, потому что, говоря словами Международного агентства по атомной энергии (МАГАТЭ), «Россия уже произвела низкообогащенный уран, необходимый для заполнения этого банка».

А вот чего у России нет, так это больших собственных запасов этой самой урановой руды. Доступ к импортируемой недорогой урановой руде является ключевой задачей для того, чтобы российские перерабатывающие заводы продолжали гудеть и приносить прибыль.

Поэтому АРМЗ - на долю которого приходилось лишь 7% мирового производства урана, когда он был ограничен в своих источниках руды только российскими месторождениями - отправился за границу в поисках новых источников поставок в соответствии с лучшими традициями транснациональных энергетических компаний.

Журналист и источник информации по Казахстану Хэл Фостер (Hal Foster) так описывал стратегию и амбицию АРМЗ в 2010 году: «(АРМЗ рассчитывает) производить от 25% до 30% мировых поставок (урановой руды) к 2030 году. АРМЗ уже находится в процессе превращения в крупную силу, серьезного игрока, на долю которого будет приходиться до 40% мирового обогащенного урана».

Глава «Росатома» Сергей Кириенко не делал тайны из желания АРМЗ стать одной из движущих сил на мировом урановом рынке.

Вот почему АРМЗ обеспечивают гораздо большую долю мировых запасов в то время, когда цена на уран, как ожидается, будет расти за счет увеличения спроса на реакторы. «Мы рассчитываем на рынок, которым будет двигать дефицит, с жесткими поставками», - сказал Кириенко».

Читайте также: Сергей Кириенко предсказывает подорожание строительства АЭС

В зависимости от того, как вести счет, АРМЗ уже, возможно, является третьим или четвертым по величине производителем урана, благодаря последним зарубежным приобретениям. Но это не принимает в расчет агрессивные попытки АРМЗ блокировать поставки от внешних источников, а также то дополнительное влияние на этот процесс, которое со своей стороны оказывает российское правительство.

Деловой подход АРМЗ можно проследить в его самом важном шаге - приходе в соседний Казахстан, который быстро стал крупным мировым поставщиком урановой руды, на его долю приходится примерно третья часть поставок на глобальный рынок.

Хотя Казахстан контролирует, по оценкам, лишь 12% мировых запасов урановой руды, он наиболее агрессивен в том, что касается разработки этих запасов. В 2009 году он увеличил выработку на 69% по сравнению с предшествующим годом, а к 2015 году пообещал увеличить производство вдвое.

Основная методика производства заключается в пропитке подземного рудного скопления серной кислотой для вымывания урана. Щепетильные экологи вряд ли были удовлетворены заявлением «Казатомпрома» о том, что «естественная природная гидрохимическая среда урановых месторождений в южном Казахстане обладает уникальной способностью к самовосстановлению».

Россия продемонстрировала интегрированную коммерческую и правительственную стратегию поведения по отношению к Казахстану и его урановой отрасли.

С коммерческой стороны, помимо прямых инвестиций в Казахстан, АРМЗ купил контрольный пакет в канадской компании Uranium One, тем самым получив контроль над вполне ощутимыми интересами этой компании в Казахстане. Задним числом АРМЗ также догадался, что он тем самым стал владельцем и почти половины американской добычи урана (американские мощности обеспечивают несущественные 3% глобального производства).

С правительственной стороны, две страны подписали соглашения о строительстве атомных реакторов и мощностей по переработке урана.

Вот как об этом сообщал Мартин Сьефф (Martin Sieff):

«Российское ядерное агентство «Росатом» и «Казатомпром», национальная атомная корпорация Казахстана, достигли соглашения о создании совместного предприятия по продаже урана по всему миру, Казахстан <…> присоединился к России в составе нового Таможенного союза, который заработал с 1 июля. Координирование политики в области уранового экспорта и производства урана - первое конкретное достижение в сотрудничестве двух стран в рамках Таможенного союза».

Под межправительственным углом зрения ситуация также включала определенное сочетание традиционной советской тяжеловесности и неуклюжести и номенклатурных разводок в новом стиле, направленных против Мухтара Джакишева, молодого технократа, который возглавлял Казатомпром на его пути к вершине урановой лиги.

В марте 2010 года Дзакишев был приговорен к 14 годам тюрьмы за различные преступления, включая предполагаемый тайный сговор с отправившимся в добровольную ссылку оппонентом казахстанского президента с целью незаконно и с прибылью для себя добиться отчуждения урановых активов и прав на производство в пользу зарубежных компаний.

Часто звучат обвинения, что приговор Джакишеву – это политическое дело – или попытка убрать потенциальный камень преткновения с пути уранового сотрудничества России и Казахстана, как писала Джоанн Лиллис (Joanne Lillis) в Eurasianet: «…были озвучены подозрения, что дело Джакишева было связано с перераспределением прибыльных урановых активов. Опасения усилились после того, как записи допросов Джакишева, на которых он предположил, что российским ядерным интересам был выгоден его арест, подверглись утечке и были размещены в виде видеозаписи на сервисе YouTube».

Путь к Монголии

Итак, обозрев всю эту историю вопроса, теперь мы можем обратиться к российской кампании в Монголии, еще одному региону рядом с Россией, который обладает значительными запасами урана.

Благодаря мучениям небольшой канадской компании Khan Resources – и ее судебным делам – у нас имеется исключительный взгляд на то, как печется российский ядерный пирог.

У Монголии имеется крупный комплекс урановых пород в Дорноде, эти запасы были обнаружены еще в социалистическую эпоху и в то время разрабатывались СССР. Эти запасы составляют как минимум 25 тысяч тонн, и объем выработки на них может составлять до 2 тысяч тонн в год – что дает примерный денежный поток в 300 миллионов долларов в год, и большую часть этой суммы будет составлять прибыль.

Читайте также: Кремль нацеливается на урановые запасы Монголии

После того, как на смену коммунистическому режиму пришла многопартийная демократия в 1989 году, месторождение Дорнод было открыто для инвестиций западного коммерческого горнодобывающего капитала.

Посредством серии транзакций к 2009 году правами на разработку месторождения обладала канадская Khan Resources (58%), российская компания (21%) и монгольское правительство (21%). Согласно судебным документам, компания Khan заявляла, что она потратила 20 миллионов долларов на исследования и строительные работы на шахте к тому времени.

Однако в 2009 году российское правительство и АРМЗ обратили свой интерес в сторону монгольского урана и применили тот же стиль работы парной команды власти и бизнеса, который до того уже был опробован в Казахстане.

Россия глубоко уверена в своих прав на Дорнодо. Новостная статья в «Правде» от 2010 года по поводу Дорнода была озаглавлена «Россия возвращает себе контроль над ураном».

Советский союз и Россия являлись оператором шахты с 1988 по 1995 годы, там работали около десяти тысяч российских рабочих, по заявлениям, инвестиции в разработку урана в Монголии с российской стороны составили в целом 600 миллионов долларов. Руда с Дорнода везлась по железной дороге за 400 километров на принадлежащее АРМЗ Приаргунское производственное горно-химическое объединение в Забайкалье, где по-прежнему производится местный уран и перерабатывается в урановый концентрат.

Российская атомная номенклатура считает Дорнод компонентом «единой инфраструктуры» добычи урана и его переработки, и его участие означает возвращение Приаргунского к серьезным масштабам производства (порода с Дорнода увеличит нынешний объем производства Приаргунского комбината в два раза).

Читайте также: Россия получает право на разработку монгольских месторождений урана

На межправительственном уровне в январе 2009 года Россия и Монголия объявили о создании совместного предприятия по добыче урана.

Согласно судебным документам Khan Resources, это стало началом кампании по устранению канадцев из проекта Дорнод. К концу года АРМЗ выступил с официальным предложением о враждебном поглощении Khan; совет директоров канадской компании отклонил его.

Затем, в январе 2010 года, монгольский парламент (великий хурал) принял закон, по которому монгольскому правительству должна была предоставляться доля в 51% в любом проекте, типа Дорнода, в который власти ранее вкладывали средства. При этом никакой компенсации частным владельцам не подразумевалось.

Компании Khan пришлось согласиться, предположительно, без особой радости (попытка Asia Times Online связаться с руководством Khan оказалась безуспешной), но ее усилия, направленные на определение своей новой уменьшившейся доли в проекте были сорваны бойкотом разбирательства со стороны российского партнера.

Ситуация осложнилась еще больше, когда Khan в конце концов вступила в оказавшиеся в конечном итоге бесплодными переговоры об ее приобретении китайской компанией, Overseas Uranium Corporation, входящей в состав China National Nuclear Corp. По данным «Правды», перспектива прихода китайцев не способствовала расположению к Khan Resources синофобски настроенных монголов.

«Действительно, Улан-Батор, с которым канадцы не координировали свои действия, не хотел прихода китайцев. По этим причинам TSAUK (операционное подразделение Khan в Монголии) удостоилось отзыва лицензии, и теперь монголы будут разрабатывать урановое месторождение с российскими компаниями».

АРМЗ затем тоже подключился к этому делу, публично объявив, что горнорудные лицензии компании Khan на месторождение Дорнод объявлены недействительными. Khan выразила протест, заявив что ее лицензии по-прежнему действуют, и что она не получала никакого уведомления об обратном со стороны монгольского правительства.

Тогда в апреле лицензии Khan были на самом деле объявлены недействительными, хотя и, как заявляет Khan, под показным благовидным предлогом. И правда, когда Khan обратился с этим делом в монгольский суд, суд в Монголии вынес решение в пользу канадцев.

Читайте также: Готова ли Северная Корея остановить ядерные испытания?

На сегодняшний день Khan участвует в трех судебных процессах касательно месторождения Дорнод. Рассматриваемое в монгольском суде дело проходит апелляционную стадию.

Khan также выдвинуло монгольскому правительству требование рассмотрения вопроса арбитражным судом, чего, по словам Khan, требуют монгольские законы об использовании природных ресурсов, компания требует компенсацию в размере 200 миллионов долларов.

Наконец, Khan подала иск против АРМЗ и Приаргунского производственного горно-химического объединения (ОАО «ППГХО»), своего поначалу партнера, этот иск подан в канадский суд и тоже с требованием выплаты компенсации убытков в 200 миллионов долларов. Российское Министерство юстиции отказало в комментарии «по причинам безопасности и суверенитета».

Противники Khan находятся в весьма выгодной позиции – они могут чинить препятствия ходу рассмотрения дел до тех пор, пока Khan не протратит большую часть своей весьма скромной финансовой заначки и не будет вынуждена согласиться на разрешение спора на условиях выплаты компенсации, но гораздо меньшей, чем первоначально затребованные ею 200 миллионов долларов… и возможно, она получит даже меньше, чем ей предлагали ранее.

Согласно сообщению «Голоса Америки», российское предложение покупки исходило из оценки Khan по стоимости в 0,65 канадского доллара за акцию (что давало общую стоимость компании в 35 миллионов кандаских долларов), а китайское предложение подразумевало цену в 0,96 канадского доллара за акцию (т.е. общая стоимость компании оценивалась в 53 миллиона канадских долларов).

И это нехороший знак для Khan – то, что рынок опустил стоимость акции компании с высот в 5,64 доллара за акцию (этих высот бумаги компании достигли в 2007 году) до 24 центов, что равняется рыночной капитализации всей компании в 20 миллионов долларов, т.е. примерно той же сумме, которую, как заявляет Khan, она вложила в проект до его закрытия, и эта сумма меньше и китайского, и даже российского предложений.

Отношение монгольского правительства – в условиях, когда оно пятнает репутацию страны как направления для инвестиций тем, как оно обошлось с Khan Resources – неясно.

В обзоре Всемирной ядерной ассоциации (World Nuclear Association), посвященном монгольской атомной отрасли, говорится, что «премьер-министр Монголии заявил, что решение правительства по данному проекту было спорным, что оно было связано с нетерпением «Росатома», желавшего без промедления разрешить вопрос».

С другой стороны, нет никаких сомнений в том, что движущей силой, стоящей за настойчивым желанием реструктуризовать проект Дорнод, и убрать из него Khan, является российская сторона. Во время визита в Монголию российского премьер-министра Владимира Путина в июле 2009 года центральной темой переговоров был именно монгольский уран.

Читайте также: Россия хочет сделать Улан-Удэ воротами для Азии

Президент Дмитрий Медведев приехал в Улан-Батор месяц спустя, в сопровождении президента АРМЗ, также для того, чтобы обсудить урановый вопрос. Чтобы подсластить сделку, Россия списала 98% монгольского долга и пообещала «дать Монголии 375 миллионов рублей на вакцинацию скота для увеличения импорта мяса и молока на российский рынок».

Также ходят слухи, что в качестве предварительного условия участия в горнодобывающем проекте Таван-Толгой  (и строительства дорогой и экономически подозрительной железной дороги с этого комплекса в Россию) Россия поставила сотрудничество Монголии по Дорноду.

Отношения президента Цахиагийна Элбэгдоржа с российским руководством, по слухам, очень холодные, и кроме того, ходят слухи о том, что таинственные перебои с поставками российского дизельного топлива летом 2011 года, которые поставили под угрозу монгольский урожай (и помешали насладиться праздником Наадам) были эдаким посланием Элбэгдоржу о том, что он должен строго придерживаться договоренностей по урановому вопросу, который очень заботит Россию.

В то время как Монголия углубила свои урановые связи с Россией, ее ядерные переговоры с Соединенными Штатами не могут похвастаться успехом.

В сентябре 2011 года Элбэгдорж прекратил тайные переговоры с Соединенными Штатами и Японией по вопросу о том, чтобы Монголия стала местом захоронения ядерных отходов, и после странной череды отказов и дезинформации уволил всю переговорную команду – включая посла по особым поручениям А Ундраа, который ранее в этом году ездил в США для обсуждения американского предложения. 

В мае 2011 года монгольское посольство в Вене опубликовало громогласное опровержение слухов. В этом сообщении, в частности, говорилось: «Монгольская пресса прояснила с соответствующими официальными лицами вопрос, связанный с информацией, распространенной крупнейшими мировыми новостными агентствами, такими как Reuters, CNN и японская газета Mainichi, и распространила позицию монгольских властей. Представители Министерства иностранных дел, Агентства по атомной энергии Монголии и государственной компании «Мон-Атом» опровергают эту информацию и подтверждают, что монгольские власти не проводили никаких переговоров по вопросу о захоронении отработанного ядерного топлива с кем бы то ни было, и что нет никаких правовых оснований для подобной деятельности».

Читайте также: США потратят $450 млн. на возвращение отработанного ядерного топлива

Американские власти, несмотря на тот факт, что изначально они выдвинули это предложение, услужливо умолчали о ситуации, выпустив заявление в поддержку данной позиции, это заявление Джеффри Льюис (Jeffrey Lewis) из организации Arms Control Wonk с сожалением охарактеризовал в мае 2011 года как «ложь».

«Я правда ненавижу использовать слово «ложь», когда дело касается характеристики заявлений Министерства энергетики. Однако Дик Стратфорд (Dick Stratford) (директор департамента по ядерной энергии и безопасности в Бюро международной безопасности и нераспространения в Госдепартаменте США) подтвердил на Международной конференции по политике в ядерной области фонда Карнеги, что американские и монгольские официальные лица проводили «дискуссии по вопросу о том, станет или не станет Монголия местом складирования ядерных отходов третьих стран». Я спросил Стратфорда напрямую и под запись о том, касался ли этот разговор и американского отработанного ядерного топлива. Он сказал: «Да, я бы поддержал вариант разрешить (Южной Корее и Тайваню) передавать американское отработанное топливо».

В Монголии наблюдается объяснимое и понятное сопротивление идее использования ее нетронутых степей и пустынь в качестве свалки ядерных отходов.

Но в монгольском опровержении также содержался интересный абзац: «Монголы не столь глупы, чтобы хранить отработанное топливо других стран, если эти страны не покупают ядерное топливо у Монголии».

В сообщении о крахе сделки Mainichi писала: «Монгольское правительство рассматривало вариант переработки урана в ядерное топливо и экспортирования его в попытке эффективно использовать запасы урана. Для этих целей Монголия использовала идею введения «договоров аренды на ядерное топливо», согласно которым Монголия получала бы отработанное ядерное топливо из тех стран, которые покупали бы свежее урановое ядерное топливо у Монголии».

Если бы Монголия – с американской поддержкой – смогла бы превратиться в уполномоченный депозитарий для ядерных отходов, и использовала эту возможность для того, чтобы стать предпочтительным поставщиком ядерного топлива для тех пользователей, у которых есть проблемы с тем, куда девать отработанное ядерное топливо, то в таком случае Монголия могла бы стать важным и независимым игроком в бизнес уранового топлива.

Если план был действительно таков, то Элбэгдорж дал по нему задний ход с захватывающей дух скоростью. В интервью от 15 сентября 2011 года он заявил: «Ядерные отходы других стран – это «змея, выросшая в другом теле». Приема назад ядерных отходов после разработки и экспорта урана быть не должно, как я полагаю, это является давлением со стороны иностранных сверхдержав, и мы должны избавиться от этой иллюзии».

Сейчас, по какой бы то ни было причине, и благодаря закону, запрещающему импорт, транзит и хранение ядерных отходов – Монголия свела свою деятельность к одному партнеру по урановой программе: России, и к одной очевидной роли: поставщика сырья на Приаргунский завод АРМЗ в России.

В любом случае можно ожидать, что после того как дым рассеется, Россия основательно закрепится в Дорноде. Недостаток интереса со стороны американского правительства к российским устремлениям, направленным на доминирование в торговле ураном, вызывает любопытство, особенно с учетом контраста с тем, какой фурор произвела тема китайских редкоземельных металлов среди западных дипломатов и прессы в 2010 году.

По всему миру имеется множество запасов редкоземельных металлов, они есть везде, включая США, и эти запасы обязательно начнут разрабатываться, когда китайские власти сдержат свое обещание рационализировать свою собственную отрасль производства редкоземельных металлов, в связи с чем можно будет ожидать сокращения экспорта.

Интересное примечание к прошлогодней истерии по поводу угрозы национальной безопасности: крупнейшая шахта по добыче редкоземельных металлов, в Маунтин-Пасс, в Калифорнии, США, возобновила работу 24 октября 2011 года; ее оператор, Molycorp, рассчитывает, что производство там сохранится в течение как минимум тридцати лет.

С другой стороны, в мире не так уж много урана за пределами российского доступа, если принять в расчет ее обширно расширяющиеся интересы в области добычи урановой руды, ее соглашения о покупке и ее доминирующую позицию в области переработки.

Возможно, американская военная элита и не обеспокоен по поводу урана оружейного качества, раз он способен трансформировать свои нынешние запасы в целях производства менее громоздких и более эффективных ядерных ракет.

Но поставки урана на мировой рынок в коммерческих целях будут по большей части находиться в руках российской непрозрачной автократии и ее запуганных иностранных клиентов.

Но это, судя по всему, особо не беспокоит Соединенные Штаты или их советников по национальной безопасности и критиков.

Почему?

Обсуждая российское продвижение в Казахстан Мартин Сьефф (Martin Sieff) выделил элемент «большой игры», по крайней мере в том, что касается Китая:

«Новое соглашение с Россией означает, что Казахстан будет сотрудничать с Россией, вместо того чтобы иметь в лице «Росатома» внушительного конкурента в своих попытках увеличить свой экспорт урана. Вместе две страны окажутся в положении, которое позволит им доминировать на глобальном урановом рынке».

Читайте также: Ядерными отходами "Росатома" займется немецкая "дочка"

Данный шаг имеет важное стратегическое значение, ибо Китай уже выразил сильную заинтересованность в приобретении значительно увеличившегося количества казахской урановой руды для пятисот гражданских ядерных реакторов нового поколения, которые Пекин планирует построить за ближайшие тридцать лет».

Кажется, Китай, если он осуществит это стратегическое переключение с ископаемого топлива на атомную энергию, может ускорить процесс замены геополитических рисков получения нефти с Ближнего Востока сложностями работы с урановым картелем, созданным по типу Организации стран-экспортеров нефти (ОПЕК) на основе казахских и монгольских запасов и во главе с Россией.

Возможно именно поэтому США особенно не беспокоятся.

Питер Ли (Peter Lee) пишет на темы Восточной и Южной Азии, специализируясь на тех областях, где их интересы пересекаются с американской внешней политикой.