Исламизм или демократия? Неочевидный выбор

Нужно быть крайне негибким человеком и пойти наперекор духу времени, чтобы видеть лишь два варианта будущего арабского мира, которые сводятся либо к исламизму (вкратце его можно определить как политическое использование религии), либо демократии, вершине исторического развития, по мнению Запада.

На самом же деле, если, конечно, вы не преследуете скрытые политические цели (например, заставить людей бояться ислама или радикализировать настроения в мусульманском мире), везде всегда существует целый ряд нюансов, пусть даже вполне возможно, что на ближайшее десятилетие там прочно утвердятся законы шариата, то есть своего рода эквивалента джихада после 11 сентября (это очень богатое и открывающее широкое поле для манипуляций понятие, которое легко высмеивать, драматизировать или медиатизировать).

Еще по теме: Тунис опробует исламскую демократию

Таким образом, не стоит ударяться в излишнюю политкорректность: будущее арабских стран, в первую очередь Туниса, Ливии и Египта, остается неопределенным. Ливия в ближайшее время явно не сможет покончить с нестабильностью, тогда как демографический и религиозный вес Египта делает судьбу этого государства гораздо более значимым фактором для мира, чем развитие событий в любой другой арабо-мусульманской стране. 

Чтобы вам ни говорили, шариат в своем непосредственном значении является довольно-таки расплывчатым понятием. Это закон, который уходит корнями в Коран, слова пророка Мухаммеда и юридическую традицию. Само это слово упоминается в Коране лишь раз (45/18) в значении «правильный путь». Образованный из того же корня глагол значит «рекомендовать». Отсюда уже пошло дальнейшее развитие смысла в сторону законодательного предписания, которое объясняет, что является обязательным, запрещенным, рекомендованным, допустимым или нежелательным. Наиболее радикальные из исламистских групп отвергают любое понятие парламентаризма, суверенитета народа или нации в пользу максималистского восприятия шариата как обязательного предписания. Тем не менее, такая концепция отнюдь не является единой для всех исламистских организаций, некоторые из которых (пусть их нередко и называют террористическими) вполне допускают участие в избирательной жизни. Ярким примером тому может служить ливанская «Хезболла». Тот же самый подход характерен и для исламистов в Тунисе и Турции. То есть противопоставление исламизма демократии - это либо поспешное, либо недальновидное суждение.

Еще по теме: война России с исламом

В то же время сложно определить, к чему приведет «арабская весна» в трех упомянутых выше странах и во всем регионе. Каждая из них отличается от других как историей, так и экономикой и общественной структурой. Некоторые трудности буквально бросаются в глаза: из ливийских военных арсеналов было похищено значительное количество оружия, которое уже попало на рынок и способно привести к вспышке политического и преступного насилия во всем регионе. По своему размаху эти хищения сравнимы с аналогичными событиями в Албании в середине 1990-х годов, которые на протяжении многих лет служили источником нестабильности. 

Более того, крайняя неоднородность ливийских повстанцев создает серьезные препятствия на пути формирования стабильной центральной власти. Совместить данные Западу гарантии и необходимость удовлетворить свергнувшие Каддафи вооруженные группы будет крайне сложно. Вероятно, даже невозможно. Некоторые ревностные сторонники вмешательства, начиная с того же Бернара-Анри Леви, начинают (пусть уже и слишком поздно) с осторожностью комментировать ситуацию, как будто предусмотреть все это заранее было невозможно. 

В отличие от Ливии, ситуация в Тунисе или даже Египте, как ни парадоксально, выглядит куда более стабильной и прогнозируемой. Умеренная основа тунисского исламизма и необходимость создания коалиционного правительства в настоящий момент обусловливают процесс формирования оригинальной тунисской демократической модели. 

А как обстоят дела в Египте, в стране произошла революция или же всего лишь оппортунистский государственный переворот? Пусть даже исламизм пока что и привлекает местное население некоторой новизной, ему в одиночку не удастся найти выход из экономических трудностей этих стран. Свободное демократическое развитие представляет собой главную движущую силу демократии и (само)уничтожения антидемократических форм исламизма.  

Одним из признаков появления серьезных трудностей в процессе демократизации этих стран может стать стремление «озападненного» среднего класса (а не только безработной молодежи) искать пути для эмиграции, чтобы сбежать из общества, частью которого он больше не желает быть.