Провозглашенному 18 ноября 1918 года Латвийскому государству еще нужно было отвоевать независимость в боях за свободу. И в дипломатических боях. А до этого, как известно, реально существовало также две других возможности – снова оказаться во власти Германии или вернуться в состав России. Поэтому не будем забывать тех, кто, конечно, защищая собственные интересы, помог Латвии не допустить реализации этих возможностей. Участие эстонцев в июне 1919 года. Реальнополитические, но все же выгодные латышам соображения крупных государств Запада, которые в ноябре 1919 года проявились в оказанной флотом Антанты поддержке в боях против немецко-российской армии Бермонта. Наконец, вклад Польши в освобождение Латгале от большевиков.
Сегодня подходящий момент вспомнить эти общеизвестные факты хотя бы потому, что все перечисленные государства по-разному влияли и продолжают влиять на Латвию и теперь, после восстановления независимости.
Латышей с эстонцами объединяет, банально говоря, общая судьба. К сожалению, сейчас Рига не является центром тяжести ни этой балтийской общности, ни политики, каковым столица Латвии должна была бы быть, по меньшей мере, из-за географического расположения. Этому мешают, главным образом два обстоятельства: показатели экономики и уровень государственного самосознания. В своем роде это две взаимосвязанные величины. Парламент Эстонии в апреле 2007 года принял решение о переносе Бронзового солдата, что вызвало беспорядки и дало повод для кибератаки. Однако это государство стало сильнее как с внешнеполитической точки зрения (в частности, вызвав внимание к истории стран Балтии), так и внутриполитически (отняв у радикалов обеих сторон излюбленную ими тему Бронзового солдата), а также в сфере практической безопасности (получив на своей территории центр кибернетической защиты). В Латвии тогда было правительство Калвитиса, которое, как раскрывают материалы Wiki Leaks, втихую помогало эстонцам, но Сейм отклонил внесенный проект резолюции в поддержку Эстонии, который позже был принят в более «мягком» варианте. Это событие фактически выявило суть формирования внешней политики Латвии, и вскоре политика Риги превратилась из мягкой в расхлябанную.
То, что самосознание окупается, многократно доказывали поляки. Единственно в 21-м веке им больше не нужно создавать «чудо у Вислы», достаточно принципиального отстаивания исторической правды. В кильватере этих довольно острых боев за правду старалась держаться также Латвия со своими робкими требованиями и недавно созданной Латвийско-российской комиссией историков. Российский историк Борис Соколов полагает, что Москва аналогичные комиссии пытается использовать, как канал для влияния на общественное мнение. Разумеется, можно возразить, что Польша в области истории, а особенности в вопросе Катыни, сотрудничает с официальной Москвой. Однако главная цель этого уже не признание совершенного в 1940 году преступления, а его юридическая оценка. Это по-прежнему не достигнуто, потому что Россия прекратила расследование, к тому же, многие документы до сих пор не рассекречены. По этой причине родственники жертв – и в частном порядке, и объединившись в организации - обратились с иском в Европейский суд по правам человека, который начал рассматривать его в прошлом месяце. Истцы хотят не материальной компенсации, а только того, чтобы совершенное чекистами, или внутренними войсками СССР массовое убийство было квалифицировано, как преступление против человечности, для которого нет срока давности, и полной реабилитации жертв. Примечательно, что к процессу подключилось также правительство Польши в лице заместителя министра иностранных дел. Какая бы партия ни находилась у власти, много сделано для прояснения этого дела, и сегодня правду о Катыни знает весь мир.
О Литене и Масленках за пределами Латвии до сих пор не знает никто. Чтобы не прогнать выпущенную в прошлом году из Рижского замка «латышскую синицу на Кремлевской башне».
Читайте также: Латвия и Россия мирятся?
Тем временем, позиция Варшавы не помешала правительству Дональда Туска улучшить отношения с Россией. А также с Германией, вопреки разногласиям, которые сохраняются, хотя Польша и Германия для оценки истории используют принятые при демократии мерила ценностей. И отношение Берлина к своему прошлому – не только к преступлениям нацистского режима, но и к проводившейся ранее агрессивной политике – прямо противоположно отношению Москвы к «своему», а именно: коммунистическому тоталитаризму, который изображается, как увенчанный славой период. Напротив, к примеру, новый Германский военный музей в Дрездене, который анализирует войны, в особенности созданные войнами страдания, в большей мере с философской стороны, по мнению специалистов, является очередным проявлением самокритики и самоочищения немцев.
Может быть, этому музею пригодились бы и некоторые латвийские архивные фото картин боев за свободу и людей того времени. Им оставалось лишь самосознание и только что созданная Республика, которую многие не хотели ни на Востоке, ни на Западе, и у которой тогда не было никакого, как сказали бы теперь, экономического обоснования. Защитники Латвии действовали, не особо принимая во внимание доминирующие в крупных странах системы взглядов и то, что вместо них привыкли решать другие, более сильные. Они в то время действовали в своем роде иррационально. Но тогда в Латвии не было политологов, которые указали бы, что поступать так неразумно. Нечто подобное пытался внушить единственно Андриевс Ниедра. Однако его не послушались.
От тех времен нас политически отделяют уже световые годы. Но, как поясняют эксперты, настоящие решения относительно балтийского пространства по-прежнему принимают в других местах - в Вашингтоне и Москве, которые на испытательной площадке Балтии проводят нечто вроде стратегических упражнений, заключают взаимные компромиссы за счет стран Балтии, а потом через известных политиков, желательно немного запуганных или сильно заинтересованных, дают знать, что балтийцам нужно делать. Однако следует помнить, что восточные и западные мудрецы зачастую ошибаются. Если взять исторический разрез с 1918 года, или с конца Первой мировой войны до наших дней, то увидим, что многое произошло не в соответствии с произведенными в овальных и другой формы кабинетах расчетами, а вопреки им. Ошибки, это примечательно, обычно вкрадываются, когда не принимается во внимание воля наций самостоятельно принимать решения, и, если необходимо, собственными силами отстаивать свои решения. Поэтому в эти расчеты первоначально не было включено и Латвийское государство. Которое – может быть, к огорчению многих – все же существует.
Перевод: Лариса Дереча
