Эксклюзивное интервью с вице-премьером Грузии по вопросам европейской и евро-атлантической интеграции Георгием Барамидзе

Отношения, которые есть у Норвегии и Швейцарии с Европейским Союзом, могут стать основой для связей Грузии с ЕС, заявил в эксклюзивном интервью изданию EurActiv вице-премьер Грузии по вопросам европейской и евро-атлантической интеграции Георгий Барамидзе.

Георгий Барамидзе, родившийся в 1968 году, был членом грузинского парламента в период с 1992 по 2003 годы, а с 2003 года работал министром в нескольких составах правительства. Он общался с корреспонденткой EurActiv Аной-Марией Толбару.

- Еврокомиссар по вопросам расширения Штефан Фюле сказал, что подготовка вашей страны к началу переговоров по Соглашению об углубленной и всеобъемлющей зоне свободной торговли, неотъемлемой части переговоров по Соглашению об ассоциации с ЕС, находится на финальной стадии. Можете ли вы изложить это в менее технических терминах?

- Это сильный признак того, что мы сможем начать переговоры в декабре. У нас есть потенциал закончить переговоры в течение года или, максимум, полутора, это будет зависеть от конкретных деталей. Грузия очень привержена идее интеграции, у нас есть соответствующие институты, и мы быстро осуществляем реформы, мы продемонстрировали в последние годы, что мы можем это сделать.

- Как продвигаются переговоры по Соглашению об ассоциации?

- Переговоры проходят достаточно гладко, мы рассчитываем, что в следующем году у нас будет хороший потенциал для их завершения. Мы можем, хотя, конечно, это не зависит от Грузии.

Было дано понять, что в следующем году, весной, примерно в марте-апреле, мы начнем переговоры о либерализации визового режима. Это следующий логичный шаг, предусмотренной программой Восточного партнерства, и у Грузии все для этого есть…

У Грузии есть все необходимое, у нас уже есть биометрические паспорта, электронные удостоверения, интегрированные системы пограничного контроля. Мы страна с одним из наименьших уровней преступности, а наша столица - самая безопасная в Европе.

- Что насчет политической коррупции, сообщения показывают, что имеется определенная обеспокоенность в этом отношении?

- Это самое глупое, что можно сказать. Грузия была объявлена организацией Transparency International страной номер один в мире по борьбе с коррупцией. И даже наша оппозиция не может отрицать тот факт, что на нижнем и среднем уровнях у нас нет коррупции - но как бы мы могли добиться отсутствия коррупции на нижнем и среднем уровнях, если бы у нас была коррупция во власти, если твой босс коррумпирован? Это невозможно. Плюс к этому, Грузия - маленькая страна, всего 4,7 миллиона человек. Все всех знают и все всё знают. Поэтому если люди знают, что их шеф коррумпирован, они тоже будут коррумпированными, это как болезнь, распространяющаяся сверху. Те, кто заявляет такое про Грузию, не могут подтвердить свои слова ни одним примером.

Мы снизили масштабы «теневой экономики» с 80% до 5%, продемонстрировав, что у нас в этом году бюджет в 10 раз больше, чем семь лет назад, учитывая также, что у нас ниже налоги, чем раньше. Откуда появились эти деньги? Они пришли из экономики, но вместо того, чтобы осесть в карманах высокопоставленных чиновников, теперь они идут в бюджет.

На нас оказал влияние кризис, но в прошлом году у нас был зафиксирован реальный рост ВВП на уровне в 6,5%, а в этом году он был бы в два раза больше, если бы не кризис евро и кризис в мире. Все смеются, когда это слышат, они думают, что это уже хорошее достижение. Но тем не менее для нас оно недостаточно хорошо. Потому что мы начали с очень низкой точки старта, поэтому мы должны двигаться еще быстрее.

- Полагаете ли вы, что ЕС вас достаточно ценит?

Мы думаем, в общем, да. И начало переговоров по DCFTA и возможная скорая финализация Соглашения об ассоциации демонстрируют это. Но мы могли бы делать это быстрее…

Евросоюз - наша самая сильная надежда, мы хотим быть позитивными, мы хотим добиваться большего, когда видим, что получаем недостаточно…. какого-то рода поддержки. Прежде всего, чего мы хотим больше всего и в максимально определенном виде, так это поддержки в области безопасности. Мы видим, что имеется большое пространство для ЕС и для США в плане того, чтобы оказать дипломатическое и политическое давление на Россию, вынудив ее прекратить оккупацию грузинских территорий, потому что эта проблема очень, очень сильно оттягивает нас назад. Речь идет об общем развитии страны. Вы можете себе представить, насколько это большое бремя для нас: 350 000 внутренне перемещенных лиц, а в общей сложности полмиллиона, считая беженцев.

Мы могли бы сделать гораздо больше, и мы могли бы делать все гораздо быстрее, если бы у нас были ресурсы, мы продемонстрировали, что мы можем делать дела, если у нас есть ресурсы. Теперь мы обращаемся к старой теме внутренне перемещенных лиц. Мы не хотим критиковать наших друзей, потому что мы благодарны им за их поддержку. Чего мы хотим больше всего, так это политического и дипломатического давления с их стороны на Россию и большей вовлеченности ЕС в вопросы безопасности, потому что прямо сейчас русские не чувствуют этого давления со стороны наших друзей. Их больше не заботит эта оккупация. Да, Евросоюз говорит с ними об этом, но русские не воспринимают эти разговоры всерьез. Это очевидно.

- Но как вы можете говорить об интеграции с ЕС, когда у вас есть конфликт вокруг Абхазии и Южной Осетии?

- В 2008 году выяснилось, что у нас всегда была проблема с Россией. Россия всегда хотела наказать Грузию за ее желание быть независимой и быть частью Запада, а в последнее время российский президент Дмитрий Медведев открыто говорил, что то, что он сделал в 2008 году, было важным для того, чтобы не дать Грузии и другим странам вступить в НАТО.

- Что насчет членства в ЕС?

- В данный момент этот вопрос неуместен, мы не говорим о вступлении в среднесрочной перспективе, по крайней мере, в ближайшие три-пять лет.

По мере того как мы будем все больше и больше интегрироваться в ЕС, России будет все труднее и труднее продолжать эту незаконную оккупацию. А когда мы станем членом НАТО, Россия потеряет свой стимул для сохранения этой оккупации. Они поймут, что с такого рода методами XIX века будет невозможно достичь какой бы то ни было договоренности с Грузией. У нас есть общие интересы с Россией, и мы готовы уважать ее, но с танками и с оккупацией это невозможно. Я думаю, что когда мы вступим в НАТО, они станут более конструктивными, и тогда станет гораздо легче решать и все то, что касается интеграции с ЕС. То же самое уже произошло с Польшей и со странами Балтии - после того, как они стали членами НАТО, Россия начала нормализацию отношений.

Сегодня Грузия ближе к членству в НАТО, чем она была три года назад. У нас есть ежегодная национальная программа реформирования  в области обновления и модернизации наших институтов, доведения их до уровня НАТО, а также комиссия «Грузия-НАТО» для политических консультаций по всем вопросам. Мы используем эти инструменты весьма эффективно, и с каждым годом демонстрируем значительный прогресс. Мы демонстрируем активную деятельность, так что в течение двух-трех лет после выборов будущего года мы должны уже будем соответствовать всем предварительным условиям.

- Вы считаете, что сначала вы станете членом НАТО, а потом членом ЕС?

- Да, потому что интеграция в ЕС требует более значительных структурных изменений в экономике, и мы также должны дорасти до правовых стандартов ЕС, поэтому это более длительный процесс, но это наша цель.

- Полагаете ли вы, что если Европа будет двухскоростной, это будет способствовать облегчению интеграции Грузии и Евросоюза?

- Мы всегда старались оставаться в стороне от ситуаций, в которых другие могли считать нас второсортными партнерами. Мы не хотим выходить из-под российского влияния и говорить «прощай» плохому прошлому, в котором мы всегда считались младшим братом, и присоединяться к организации на подобных же условиях. Но это пока в любом случае все еще спекуляции. Членство в Евросоюзе не является незамедлительной задачей для нас, хотя это наша цель. Наше место в семье европейских свободных и демократических стран подтверждено и предоставлено - мы европейцы. Каковы будут технические условия этого, посмотрим, во всяком случае, какие-нибудь такие, какие мы могли бы принять… как Норвегия или как Швейцария, они европейские страны, но не члены Евросоюза, кто-то входит в состав шенгенской зоны, кто-то нет, а Великобритания вообще не там и не там, но вы не можете сказать, что Великобритания - на втором или третьем уровне. Так что это будет выбор, определяемый условиями, которым стране надо будет соответствовать, и интересами обеих сторон.

- Но возможно Евросоюз, движущийся на разных скоростях, снизит барьеры для вашего вступления?

- Мы не собираемся понижать планку для себя. Какие бы реформы мы не осуществляли, мы не делаем это для НАТО или для ЕС. Мы строим нормальную, цивилизованную, европейскую, современную страну, и мы не делаем это для Евросоюза. Поэтому мы всегда будем держать планку высокой с целью соответствовать высоким стандартам. Поэтому в плане формальностей и технических деталей интеграции с ЕС, это может помочь нам, но мы будем стремиться к самому сильному варианту интеграции, мы поднимем планку для себя очень высоко, даже если Евросоюз будет говорить, что мы можем опустить ее. Этот процесс не должен быть радикально болезненным, это должно происходить мягко и не должно обернуться негативными результатами для наших граждан.

Это уже де факто поэтапная интеграция, которая сейчас происходит, а  DCFTA и либерализация визового режима - это значительные шаги, и они представляют собой более 60% интеграции, это интегрирует людей, и это самая важная часть процесса.

Мы идем пошагово, никого не раздражаем, ни для кого не являемся бременем, но продолжаем поэтапно двигаться, и вступим в Евросоюз, когда будем полностью готовы. Мы набираемся позитивного опыта от других стран-членов, преобразуем его и меняем его с тем, чтобы приспособить его к реальности в грузинских условиях.

- Если Евросоюз предложит фиксированный график интеграции в ЕС для вас, вы забудете о конфликте с Россией?

- Я не могу себе представить, как это можно было бы сделать; это просто невозможно себе представить. Как мы могли бы это сделать? Я не думаю, что кто-то будет серьезно обсуждать это в будущем. Цель страны - быть счастливой и спокойной, вот почему мы также хотим членства в НАТО. Как мы можем не беспокоиться и чувствовать себя в безопасности, если мы будем игнорировать интересы полумиллиона наших граждан, если мы забудем о нашей стране, о том, что представляет собой наша родина? Я не думаю, что это возможно.

Перемещенные люди хотят и должны вернуться в свои дома. Для Грузии вести переговоры и торговаться по этому вопросу, обменивать это на членство в ЕС или НАТО - неприемлемо, это даже не обсуждается.

- Что вы думаете о плане российского премьер-министра Путина создать Евразийский союз?

- Это демонстрация реальных намерений Путина. Мы давно говорим нашим друзьям на Западе - Путин несколько лет назад заметил, что, по его мнению, роспуск Советского Союза был величайшей трагедией ХХ века, и он своей политикой продемонстрировал, что он собирается как-то восстановить это образование. А сейчас они уже дошли до того момента, когда открыто об этом говорят.

Поэтому пришло время политикам на Западе открыть глаза и просто обратить внимание на то, что происходит в России. Евразийский союз станет модернизированным Советским Союзом. «Модернизировать это объединение» - у русских это означает собрать земли и создать новые сферы влияния. Меняется название, но суть остается той же. А так как Запад не оказывает на них давления с тем, чтобы они действовали как-то иначе, они думают, что могут использовать такие методы как шантаж для вовлечения стран в этот так называемый союз.

Поэтому Запад не должен молчать. То, что разворачивается на глазах Запада, угрожает его интересам. Способствовать росту демократичной зоны в мире, в то время как растет и зона недемократических и тоталитарных режимов - это угроза миру, стабильности и безопасности для Запада.

Намерения России очень ясны, и этот вопрос надо срочно решать, потому что все, о чем говорила Россия, уже происходит. Запад должен быть жестче с Россией и сотрудничать с ней. Запад не должен потакать России и не должен забывать о своих принципах и ценностях. Если бы Запад показал свое единство, основанное на общих интересах и ценностях, Россия вела бы себя должным образом. Но если России удастся разделить европейские и евро-атлантические страны, тогда она сможет работать с этими странами по отдельности. Поэтому Запад должен быть един и разговаривать с Россией соответственно.

Это началось до войны в августе 2008 года, и мы это говорили. По крайней мере, знайте, что пришло время для европейских лидеров признать простую реальность.