Интервью с Машей Липман, Московский центр Фонда Карнеги за международный мир.

Правящая партия «Единая Россия», возглавляемая российским премьер-министром Владимиром Путиным, потерпела серьезную неудачу на воскресных выборах в российский парламент (Думу), получив всего лишь простое большинство вместо двух третей мест, необходимых для внесения изменений в конституцию. Такой результат стал отражением недовольства общества путинским решением снова баллотироваться в президенты на мартовских выборах после двух сроков пребывания у власти, говорит редактор журнала Московского центра Карнеги Pro et Contra Маша Лимпан. К этому, отмечает она, прибавляется общественное недовольство коррупцией в органах власти и последние правонарушения в преддверии парламентских выборов, что «подтолкнуло людей к протестному голосованию». Однако увеличение количества оппозиционеров в парламенте не приведет к большей политической открытости и не повлияет на внешнюю политику России, добавляет она.

- Правящая в стране партия «Единая Россия» с трудом сохранила большинство в новом составе парламента. Значит, это исторические выборы?
- Я бы не стала называть их историческими, но это важное событие после целой серии выборов периода правления Владимира Путина – бывшего президента, нынешнего премьер-министра и самовыдвиженца в кандидаты на пост президента, которого будут выбирать в будущем году. Во время опросов люди не стесняясь называли режим коррумпированным, а государственных руководителей обвиняли в рекламировании самих себя. Они жаловались на злоупотребления властью со стороны чиновников и полиции.

В прошлом люди все же предпочитали приспосабливаться, а не требовать перемен. Я не уверена, что на сей раз что-то изменится, но поддержка режиму явно ослабла. Особенно в последние дни предвыборной кампании самая передовая городская часть населения стала гораздо более активной, чем прежде. Люди действительно пошли на избирательные участки, готовые сделать все, лишь бы выразить свое недовольство и попытаться ослабить «Единую Россию».

- Каковы последние результаты? «Единая Россия» набрала больше 50 процентов?
- Результаты не меняются существенно вот уже много часов, поэтому скорее всего, они останутся такими же, то есть, чуть больше или чуть меньше 50 процентов. Для «Единой России» это все равно большинство, но одновременно существенное снижение по сравнению с  тем конституционным большинством, которым она обладала в прежнем составе Думы (ей принадлежало 70 процентов мест). Такое большинство давало ей возможность вносить при необходимости изменения в конституцию.

Это также давало Путину фактическую монополию на процесс принятия решений, когда он в своих решениях мог игнорировать оппозицию. Думское большинство в две трети голосов позволяло «Единой России», которая на самом деле и не партия вовсе, а по сути дела рука Кремля, автоматически утверждать все те решения, которые хотел провести Кремль. Имея в Думе конституционное большинство в лице этой партии, Кремль мог с легкостью проталкивать любое нужное ему решение.

- А теперь у нее нет конституционного большинства?
- Нет, и похоже, она имеет лишь простое большинство чуть больше 50 процентов, если все будет так, как есть. Это сигнализирует о том, что система слабеет, и соответственно, ослабевают позиции Путина, пусть даже его и переизберут на пост президента через три месяца, как и ожидается – на сей раз, на шестилетний срок.

- Я был в Москве в октябре с короткой поездкой, и встречался с редакторами ряда газет. Меня поразил тот цинизм, с каким они говорили о заявлении президента Дмитрия Медведева, сказавшего, что он будет премьер-министром и позволит Путину снова руководить страной в качестве президента. Такое раздражение перенеслось и на эти выборы?
- Да. Недовольство присутствует уже довольно давно. Если вы взглянете на результаты опросов общественного мнения годичной или двухгодичной давности, то увидите, что подавляющее большинство респондентов, намного больше 60 процентов, говорили о том, что чиновники в России живут не по закону, и что злоупотребления полиции стали обычным делом. Тем не менее, тогда казалось, что люди готовы приспосабливаться и мириться с такой ситуацией, пока дело не дошло до нынешних выборов. И вот здесь явное раздражение вызвал упомянутый вами фактор, возвращение Путина на пост президента после двух сроков пребывания у власти. Это ощущение типа «О, нет, еще целых двенадцать лет!» указывает на явно накопившуюся усталость. Может, люди и ждали, что он снова будет баллотироваться, но когда об этом объявили, возникла реакция разочарования.

Кроме того, общество было оскорблено тем, как два лидера меняются местами, даже не делая вид, что народное участие должно здесь как-то присутствовать. Они решили все между собой, а публике свое решение представили как свершившийся факт. Путин и Медведев усилили уже существовавшее недовольство и раздражение.

И наконец, произошедшее на этих выборах стало бессовестной подтасовкой и фальсификацией, что было очевидно еще во время предвыборной кампании. Власти преследовали активистов, ведущие вебсайты подвергались мощным кибератакам, а управленцы нагло пользовались своим служебным положением, чтобы обеспечить требуемый результат голосования. Такого рода бессовестные нарушения подтолкнули людей к протестному голосованию, когда они готовы были на все, лишь бы ослабить показатели «Единой России».

- Какие партии извлекли из этого пользу?
- В российской Думе четыре партии: «Единая Россия», коммунисты, ЛДПР и «Справедливая Россия». Все три оппозиционные партии извлекли из этого пользу, и все три существенно усилили свои позиции. Коммунисты с 8 процентов поднялись почти до 20. Партия «Справедливая Россия», которая на прошлых выборах набрала 7 процентов, на сей раз получила 13 процентов, а партия [либерал-демократов] Владимира Жириновского повысила свое представительство до 11 процентов.

- Повлияет ли это как-то на отношения  США с Россией, или это чисто внутреннее дело?
- Внешнюю политику определяет и формирует Путин. Это не является задачей парламента. Кроме того, все эти слова – парламент, выборы, партии – они означают не то же самое, что в США. Дума это не Конгресс Соединенных Штатов, который может выступить против действующего президента и помешать ему занять ту позицию, которую он хочет занять. Те оппозиционные партии, что представлены сегодня в Думе, это не совсем оппозиция; они ручные, их нельзя рассматривать в качестве помехи Кремлю, и они уж точно не определяют политический курс.

Когда мы говорим о тех, кто определяет политический курс и творит политику, это Кремль, и прежде всего Путин. Он формирует внешнеполитический курс точно так же, как формирует политику по другим направлениям. Так что отношения  с Соединенными Штатами с российской стороны будут зависеть от того, что он посчитает наиболее соответствующим его целям. [Однако] он, конечно же, выглядит ослабленным после этого провала «Единой России», потому что  формально является лидером этой партии.

- Он останется премьер-министром до мартовских президентских выборов, так?
- Да, конечно. Технически он премьер-министр, но все считают его персоной номер один в России, самым влиятельным человеком, и конечно же, лидером, каким он оставался на протяжении всего президентского срока Медведева. Теперь это тем более так, потому что  после отречения Медведева в конце сентября людям даже трудно вспомнить о том, что он до сих пор является  президентом страны.

- Глядя на вебсайты некоторых российских газет (Moscow Times), я был поражен. Целый ряд газет сообщал о коррупции и вбросах бюллетеней. Казалось, что у СМИ нет никаких ограничений и скованности. То же самое и на телевидении, или это только в прессе?
- В 2004 году я написала статью о том, что ограничивать и сковывать все российские СМИ не нужно и неактуально. Будет  контролироваться телевидение, а те средства массовой информации, которые проводят независимую редакционную политику, в основном не имеют значения, что касается принятия политических решений, поскольку государство легко может игнорировать то, что они пишут.

Тем не менее, свобода выражения сегодня довольно обширна. Особенно в последнее время вы видели всевозможные разоблачения служебных злоупотреблений, а также критический анализ, злые комментарии и политическую сатиру. Эти публикации далеки от лояльности [по отношению к  власти], и мы здесь говорим не только о «газетах», так как у каждой газеты есть вебсайт. Сегодня высказывается и радио, и появляющееся интернет-телевидение.

Чего не хватает прессе, так это работы по обеспечению подотчетности, когда общество может призвать власть к ответу. Свобода писать, свобода выражать свои взгляды или публиковать свой репертуар не очень ограничивается.

- Так что сейчас по-настоящему не хватает сильной оппозиции в политической сфере, которая могла бы вызвать перемены.
Это так. Конечно, в любой стране, когда СМИ сообщают что-то политически актуальное, должна быть оппозиция, которая подхватит эту тему и использует ее в публичной дискуссии. Одни только СМИ не могут этого сделать, но в России политическая оппозиция в Думе в основном ручная. Даже если бы это было не так, подавляющее большинство прокремлевских сил в Думе сделало оппозицию несущественной и малозначимой.

- Сейчас, когда оппозиционные партии получили в Думе почти 50 процентов, будет ли их голос услышан, или они по-прежнему  будут ручными?

- Это не настоящая оппозиция; Это партии, существовавшие все эти годы по усмотрению Кремля, и они зависят от кремлевского финансирования. Сейчас их позиции несколько окрепли, и они могут говорить в определенной степени с позиции силы, но нельзя даже представить себе, что они создадут некую оппозицию, которая принесет на российскую сцену так недостающую ей политическую открытость.

Те политические силы, которым небезразличны такие вопросы как демократия, сдержки и противовесы и тому подобное, в Думе не представлены. Они находятся за пределами политической сферы, и Кремль жестко контролирует политическое поле, по крайней мере, до настоящего времени. Поэтому нежелательные и непрошеные силы и фигуры попасть на него не могут.