В американских офисах стоят кулеры с (охлажденной) водой.
А в российских поездах? Тэны – баки с кипятком.
Сюда подходят пассажиры, чтобы сделать себе чай, кофе, заварить овсянку, суп или вермишель быстрого приготовления, или какое-нибудь еще блюдо быстрого приготовления, для которого нужна горячая вода.
Тэн, гордо красующийся рядом с купе проводника в каждом железнодорожном вагоне, - это просто небольшой металлический бак, в котором вода постоянно поддерживается в состоянии кипения, и которым можно воспользоваться в любое время суток.
Люди, редко оказывающиеся в роли пассажиров поезда, и я в том числе, иногда называют это устройство «самоваром».
Однако такая вольность может задеть чувства приверженцев этой давней традиции.
Вообще-то этот нагреватель выглядит довольно солидным промышленным агрегатом, похожим, скорее, на пивной чан. «Самоваром» русские называют более старинную, более декоративную антикварную утварь; самовары нагревали дровами (в поезде используется электричество). В классическом самоваре греют воду для чая, для многих жителей России – важного источника жизненных сил. Предположение, что самовар можно использовать для заварки какого-нибудь супа из пакетика, было бы оскорбительным для ценителей чая в этой стране.
Урок один относился к проблемам терминологии. Урок два? Он гласит, что жизнь в поезде без тэна с кипятком была бы просто невыносима.
Я наведывался к нему раз по десять в день.
Это место для общения. Однажды утром во время нашего путешествия мы с моим коллегой, Сергеем Сотниковым, подошли сюда одновременно и поговорили о том, как величественно выглядит за окном поезда озеро Байкал – мы ездили туда в прошлом году, чтобы написать репортаж.
Нас свел бак с кипятком.
И одна из причин того, что это место столь популярно, заключается в том, что другие возможности поесть в поезде намного менее надежны.
Возьмем, например, вагон-ресторан.
По правде говоря, я его обожаю.
В вагоне-ресторане российского поезда есть бар, и по восемь, кажется, кабинок с каждой стороны от прохода. Обычно тут играет забавная, несколько одуряющая музыка - от русских плясовых до Gipsy Kings.
Это уютное место с не зависящим от времени суток меню – что-то типа обеда в Нью-Джерси.
Беда в том, что на самом деле ничего из этого меню нет.
«Борщ, пожалуйста». «Извините, нет». «А, ну тогда говяжью вырезку». «Извините, нет».
Читайте меню, но потом мы вам скажем, какие три блюда у нас есть – проблема, до сих пор существующая во многих ресторанах, как это было и в советские времена.
Однако особенно характерно это для российских поездов.
Не то, чтобы еда была плохая. Мне вполне понравился «царский суп», бульон с водкой, в котором плавали куски форели. Вкусным показался и цыпленок, тушеный в сыре и сметане.
Конечно, можно извинить ресторан, находящийся много дней в пути, за отсутствие полного набора продуктов.
Однако скудость выбора и высокие цены (11 долларов за цыпленка) побуждают большинство пассажиров брать еду с собой: хлеб, колбасу, сыр; и полагаться на бак с кипятком.
Другие варианты?
По вагонам ездит тележка с фаст-фудом: газировка, соки, пиво. Женщина, которая возит тележку из вагона в вагон, выглядит несколько устрашающе. Она движется очень быстро, и бутылки в тележке страшно гремят.
Холодные, покрытые льдом металлические перила между вагонами ей не страшны. Кажется, она смотрит на эти препятствия так, словно она - участник чудовищной гонки грузовиков; тележка бесстрашно подпрыгивает на намерзших кусках льда, громко возвещая о своем прибытии в ваш железнодорожный вагон под аккомпанемент грохочущей стеклянной посуды.
Я заранее решил не покупать у нее бутылки с пивом и газировкой, укупоренные под высоким давлением.
И есть еще Наташа.
Она ходит по поезду, продавая русские пирожки с луком и капустой; пирожки и правда бывают очень вкусными – это что-то особенное, деликатес, которым я не раз лакомися за два года своей жизни в России.
Но у Наташи я больше ничего не покупаю.
Вскоре после того, как началось наше шестидесятичасовое путешествие из Екатеринбурга в Улан-Удэ, Наташа появилась в нашем купе и предложила свои пирожки. В других поездах они стоили примерно рублей по тридцать – около доллара за штуку.
Наташа предложила нам дать ей 400 рублей, а она сделает нам «подарок». Недолго думая, предвкушая, как мы сможем порадовать наших проводников, я вручил ей деньги, а она сгрузила целый поднос пирожков на наш столик в купе.
Она поблагодарила нас. Мы поблагодарили ее, и она ушла.
Пирожки были холодные. И в них не было ни лука, ни капусты.
Нам не только дали партию вчерашних пирожков; как подсказали наши попутчики, сталкивавшиеся с этим фокусом раньше, мы стали счастливыми обладателями пирожков, изготовленных на наташиной кухне после того, как у нее закончилась начинка.
Так что, по крайней мере, в этом поезде я держусь поближе к баку с кипятком.
Материалы ИноСМИ содержат оценки исключительно зарубежных СМИ и не отражают позицию редакции ИноСМИ
Тэн, гордо красующийся рядом с купе проводника в каждом железнодорожном вагоне, - это просто небольшой металлический бак, в котором вода постоянно поддерживается в состоянии кипения, и которым можно воспользоваться в любое время суток. Люди, редко оказывающиеся в роли пассажиров поезда, и я в том числе, иногда называют это устройство «самоваром». Однако такая вольность может задеть чувства приверженцев этой давней традиции.
