Горн победы звучит в брюссельских коридорах. На обломках ЕС лидеры 26 европейских стран договорились построить объединение, напоминающее единое федеральное государство. Однако во всеобщем ликовании проскальзывают и грустные нотки: план новой Европы, кажется, слишком хорош, чтобы стать реальностью.
Изначально в ходе саммита Евросоюза, состоявшегося 9 декабря в Брюсселе, лидеры 27 европейских стран договаривались об изменениях в договоре о Европейском союзе, которые обязывали бы их следовать более жесткой финансовой дисциплине, гармонизировать бюджетную и налоговую политику. Однако новым правилам воспротивились власти Великобритании, усмотревшие в них не только существенное ограничение национального суверенитета, но и атаку на британский финансовый сектор.
«Мы упорно и последовательно стоим на защите национальных интересов Великобритании, – заявил премьер-министр страны Дэвид Кэмерон (David Cameron), наложив вето на изменения в договоре. – Мы делаем это без злого умысла. Просто это предложение недостаточно хорошо для Великобритании». Тем не менее неудавшаяся попытка изменить Евросоюз в рамках нынешней системы не отбила желание остальных стран провести кардинальные реформы. В итоге 26 европейских лидеров договорились заключить между собой новый договор, который положит основы для создания бюджетного союза, что, по сути, ускорит трансформацию Евросоюза в единое федеральное государство.
Читайте еще: Только Германия сумеет окончательно объединить Европу
Бюджетная политика в этом объединении будет построена на четких правилах фискальной дисциплины, за нарушение которых будет применяться «автоматический механизм» санкций. Таким образом, национальные правительства будут лишены возможности сделать новые ошибки, связанные с увеличением государственного долга, но вместе с этим они потеряют целый ряд механизмов экономической политики.
«Ангела Меркель предлагает нам не столько бюджетный союз, сколько клуб всеобщей экономии, – утверждает немецкий экономист Вольфганг Мунхау (Wolfgang Munchau). – Европейские лидеры прекрасно разбираются в технических и юридических вопросах. Но вряд ли они понимают экономическую и финансовую динамику, стоящую у истоков кризиса. В их понимании происходящий кризис – это нарушение фискальной дисциплины. Возможно, именно поэтому их политика по преодолению кризиса постоянно терпит неудачу».
Еще по теме: Россия открыта для любых предложений ЕС по урегулированию еврокризиса
Драматичность ситуации, по мнению ряда экономистов, заключается в том, что европейские политики, продолжая искать причины кризиса в бюрократических процедурах, ставят под удар собственные экономики. «Это все равно, как если бы врач назначал одну и ту же диету всем своим пациентам, жалующимся на боли в желудке, – пишет французский экономист Доминик Оттави (Dominique Ottavi). – Возможно, она помогла бы кому-нибудь, но вряд ли это было бы эффективное лекарство для всех.
Ведь кто-то мог просто переесть сладкого, а кто-то болен серьезной болезнью, требующей оперативного вмешательства. То же самое, я боюсь, произойдет и с лекарством под названием фискальная дисциплина. Одним оно вообще не нужно и только затянет экономическое развитие. Другим, напротив, поможет, а третьим не окажет никакого действия, поскольку причины их бед кроются в более серьезных проблемах».
Читайте еще: Европарламент требует новых и справедливых выборов в России
Отметим, что похожая бюджетная политика, которую последние годы проводили власти Греции, с успехом применялась в Скандинавских странах. Поэтому основные причины долгового кризиса в Греции могут быть связаны не столько с необдуманными действиями властей, но и со структурой конкретной экономики, которая оказалась неэффективной и неконкурентоспособной в условиях единого рынка.
«Избыточная политкорректность и игнорирование действительности мешают лидерам единой Европы увидеть более глубокие причины этого кризиса, – считает британский экономист Адам Овертон (Adam Overton). – Возможно, этот план сработал бы в идеальном мире, но в нашем мире даже самая правильная политика не может заменить собой здоровую экономику, а бюрократы не могут изменить менталитет людей, которые не хотят или не могут эффективно работать».
