Дабы заголовок статьи не ввел вас в заблуждение и не создал впечатление, будто я являюсь апологетом избирательных подтасовок или автократии, позвольте мне однозначно заявить следующее: я полностью поддерживаю тех граждан России, которые выступают против узурпации их гражданских и политических прав, и желаю им всяческих успехов. Полагаю, что таких как я много, и прекрасно понимаю, что это вряд ли выдвинет меня в ряды прозорливых мыслителей. Но мне кажется, что всякое государство должно в максимальной степени отражать волю своего народа. Меня радует то, что россиянам надоела существующая в стране коррупция, произвол, бюрократизм и кумовство, что они вышли на улицы и, говоря словами небезызвестного Владислава Суркова, заявляют: «Мы здесь, мы требуем уважения». Как мне кажется, поистине революционные потрясения не нужны никому. Однако я уверен: нынешняя мобилизация общества и общее настроение недовольства приведет к тому, что политическая система в России станет немного более честной, немного более прозрачной и немного более отзывчивой. Все это хорошо и прекрасно.
Но меня беспокоит другое, и беспокоит всерьез. Речь идет о том несообразно большом значении, которое московские манифестанты придают демократическим преобразованиям в политике. Во многих статьях западной прессы (здесь в первую очередь на ум приходят New York Times и Washington Post) приводятся слова молодых демонстрантов, которые говорят, что не видели в своей жизни ни смысла, ни цели, и что новому и более представительному правительству удастся заполнить тот «духовный вакуум», который образовался и разросся вместе с бездумным духом потребительства в годы правления Путина. Постоянным рефреном звучат слова о том, что после краха коммунизма людям стало не во что верить, и что новое, более честное и более открытое правительство может стать для общества некоей путеводной звездой.
Что ж, будучи жителем самой старой в мире действующей демократии, а также человеком, живущим и работающим в самом эпицентре ее государственного аппарата, смею вас заверить, что абстрактная идея «демократии» не очень-то помогает решать важные жизненные вопросы. Я не чувствую себя «реализованным» и удовлетворенным, хотя меня представляет один конгрессмен и два сенатора. Мой конгрессмен входит в политическую партию, которую я ненавижу, и представляет примерно 500000 таких же как я пенсильванцев (я живу в Виргинии, но зарегистрирован по-прежнему в своем родном штате). А два моих сенатора редко покидают пределы Вашингтона и даже не притворяются, будто у них налажен контакт с избирателями (один из них унаследовал сенатское кресло от своего отца, а второй является просто посредником у олигархов – поэтому они, каждый по-своему, фактически неподвластны политическому давлению). Тот факт, что их избрали на совершенно «свободных» выборах, отнюдь не заставил этих людей хотя бы чуть-чуть думать и заботиться обо мне или о любом другом рядовом гражданине. Нет, они думают и заботятся только о себе и о том, как бы услужить тем немногим богатым и сильным мира сего, которые делают достаточно щедрые взносы в их кампании, чтобы на следующих выборах они могли заполнить своими рекламными роликами все эфирное время.
Я также не нахожу удовлетворения, когда наблюдаю за работой своего «демократического» правительства, которое, несмотря на существование свободной прессы, а также системы сдержек и противовесов между законодательной, исполнительной и судебной ветвями власти, действует столь же безалаберно, незаинтересованно и беспорядочно, как и любая другая крупная бюрократия. Признаюсь, я хихикаю всякий раз, когда слышу, как какой-нибудь российский либерал вполне серьезно заявляет: «Демократические государства не подвержены коррупции!» Даже на своем личном, весьма небогатом опыте общения с органами власти США я убедился в том, что там существует просто умопомрачительная практика, которую иначе как обманом и мошенничеством не назовешь. А я прекрасно понимаю, что это лишь верхушка айсберга, и что под поверхностью происходят намного более неприятные вещи.
Жизненное удовлетворение мне, как и моим друзьям, живущим в других демократических странах, таких как Канада, Англия и Германия, приносят вполне ожидаемые вещи: друзья, семья, поездки, хорошие книги, развлекательные и интересные телепередачи, а также миллиард других моментов, существующих в нормальной, современной, устроенной и уравновешенной жизни.
Конечно, политика тоже имеет значение, и я вовсе не хочу сказать, что она абсолютно неважна. Было бы крайне глупо полностью отрываться от политики. Российская политическая система стала такой дисфункциональной, развращенной и нечувствительной как раз из-за безразличия и незаинтересованности населения. Люди должны голосовать, люди должны платить налоги, люди должны соблюдать закон, и люди должны призывать к ответу свою власть, чтобы она выполняла взятые на себя обязательства и заботилась о их здоровье и благополучии. Но в мире существует огромная разница между прилежным выполнением своего гражданского долга (голосовать, сидеть в жюри присяжных, работать в местной общественной организации, добровольно предлагать свои услуги на избирательном участке) и ожиданием того, что его выполнение автоматически принесет удовлетворение и самореализацию. Первое помогает создавать хорошо функционирующее и уравновешенное общество, которое уважает и соблюдает законы. А второе – это готовый рецепт катастрофы. Самые несчастные и самые циничные люди из числа тех, кого я встречал в Вашингтоне, работали когда-то в Конгрессе. Из-за своих частых столкновений с жестокими и отвратительными реалиями функционирования современной демократии они со временем превратились в исключительно аполитичных и разочарованных людей.
Почему важно правильно все понимать? Почему важно, чтобы россияне знали о многочисленных изъянах и недостатках демократии в момент, когда они снова поддаются на ее чары? Я говорю обо всем этом не просто из-за больного самомнения, из-за своего бунтарского духа или из-за инстинктивного стремления противоречить всем и вся. Нет. Просто дело в том, что если ты борешься за демократию со стойкой верой в ее магическую способность улучшить все аспекты нашей жизни, есть гарантия, есть абсолютная гарантия, что в итоге тебя ждет разочарование, озлобление и стремление найти виноватого. Но та политическая атмосфера, где царят чувства обиды и недовольства, невероятно опасна. Когда люди ищут козлов отпущения, они ведут себя крайне нерационально, непредсказуемо и рискованно. Демократия это система, способная сделать власть более восприимчивой к воле и пожеланиям своих граждан, а также более защищенной от опасностей взяточничества и коррупции. По этой причине она предпочтительнее любой другой системы. Но многие из тех зол, против которых выступают люди в России, это просто неотъемлемые и банальные черты любого современного государства, изменить которые исключительно сложно, а то и невозможно. И чтобы не быть обманутым и разочарованным, российское общество должно очень четко и ясно понять, что может, а чего не может достичь демократия.
Материалы ИноСМИ содержат оценки исключительно зарубежных СМИ и не отражают позицию редакции ИноСМИ
Я полностью поддерживаю тех граждан России, которые выступают против узурпации их гражданских и политических прав, и желаю им всяческих успехов, но чтобы преуспеть в осуществлении политических перемен, россиянам надо срочно понять, что есть демократия, а что ею не является.
