Профессор истории Университета Париж-I Пантеон-Сорбонна и преподаватель Высшей школы социальных наук Паскаль Ори (Pascal Ory) говорит о революциях, которые уже год сотрясают арабский мир.
Le Figaro: Год назад арабская весна застала врасплох лучших специалистов. Почему никто не смог предвидеть таких потрясений?
Паскаль Ори: Действительно, эти восстания, которые стартовали в Тунисе, а затем распространились на Египет, Ливию и Сирию, почти не подавали внешних признаков. Тот факт, что мы оказались неспособны их спрогнозировать, возможно, объясняется нашим чересчур снисходительным западным походом. Многие западные наблюдатели были уверены, что подобные изменения не подходят для арабских стран, чье население они считали недостаточно зрелым. Однако подобных взглядов всегда следует остерегаться.
Читайте еще: Весна в разгар русской зимы
- Некоторые наблюдатели предпочитают термину «революция» формулировку «смена режима». Что из этого, по вашему мнению, более предпочтительно?
- Мне кажется, сегодня арабский мир впервые переживает ни что иное как настоящие революции. В каждом случае мы видим подъем настоящего народного недовольства, к которому присоединяется одна из опор режима, как, например, это было в январе 2010 года с тунисской армией. Другими словами, здесь нет ничего общего со сменой режимов в 1950-х годах, которые происходили в результате государственных переворотов. В тот момент пришедшие к власти новые арабские лидеры действительно опирались на чрезвычайно популистскую риторику, в которой отстаивали понятия народного суверенитета и независимости в противовес бывшим колонизационным властям. Но все это было уловкой. В этих авторитарных и централизованных режимах народ не играл никакой роли.
- Если эти арабские революции являются чем-то новым, какое историческое событие стоит к ним ближе всего?
- Лучшей параллелью можно считать европейские революции 1848 года. Арабские восстания проходят по той же схеме. С одной стороны, экономическое и общественное недовольство охватывает элиты, с другой стороны, режимы находятся на последнем издыхании. Кроме того, сегодня мы видим тот же феномен «пороховой дорожки», который в тот момент затронул одну за другой сразу несколько стран: Италию, Францию, Австрию… К тому же, как и в 1848 году, постреволюционный процесс не застрахован от болезненных поворотов. Вспомните, что произошло во Франции. После восстания в феврале народ вскоре почувствовал себя обманутым. Шедшие в первых рядах революционеры были убиты. Стране пришлось пройти череду тяжелых испытаний. Все решилось только в эпоху III Республики.
Еще по теме: Первые итоги "арабской весны"
- Значит, у восставших арабских народов есть причины опасаться, что у них могут украсть их революцию после свержения диктаторов?
- Их опасения вполне оправданы. Демократический процесс зиждется на двух основах: свободе слова и смене политических властей. Необходимо убедиться и в том и в другом, а это очень немало. Тем не менее, пример Европы показывает, что назад пути нет. События 1848 года никак не отменить. Возьмите Италию. Потребовалось десять лет, чтобы система окончательно рухнула. Плод оказался червивым. К тому же у современных революций есть в распоряжении мощный страховочный элемент: интернет и новые медиа. У режимов, какими бы они ни были, нет возможности все контролировать. То есть, у нас есть причины для оптимизма, несмотря на все неудачи и неопределенность.
- Стоит ли беспокоиться насчет исламизма?
- Здесь опять-таки не стоит чересчур поддаваться характерным для Запада боязливым взглядам в сторону этих новых зарождающихся обществ. Сегодня исламисты, точно также как и другие силы, просто требуют права сказать свое слово. Кроме того, участие во власти, без сомнения, приведет к их политическому развитию. Так, например, было во Франции с Радикальной партией, которая перешла из крайне левых в правоцентристы. Таким образом, беспокоиться не о чем, если, конечно, исламисты не заткнут рот всем остальным.
