Владимир Путин покупает билет на «Титаник», когда он уже столкнулся с айсбергом, - так наложенное Москвой в субботу вето на резолюцию Совета безопасности ООН по Сирии характеризует комментатор The New York Times Томас Фридман. Нет сомнений, что конец режима Башара аль-Асада это уже только вопрос времени, и Путин не может его предотвратить. Поэтому решение его правительства поддержать отвергнутого международным сообществом и оказавшегося почти в полной изоляции правителя выглядит политически близоруким.
Однако у государств так же, как и у людей, иногда нет другого выбора, кроме как действовать в соответствии с тем, кто они в действительности, а не как они хотят выглядеть. Этот случай, когда нынешняя власть России не могла поступить иначе. Резолюция с требованием к Асаду уйти в отставку «нарушает наши красные линии», заявила Москва. Среди этих различных линий самой красной является угроза существованию самого правящего в России режима.
Представленный Лигой арабских государств проект резолюции повторяет уже ранее прозвучавшие требования к правительству Сирии вывести войска из городов и освободить всех политзаключенных, а также предлагает президенту Асаду передать полномочия главы государства своему заместителю, чтобы он создал правительство единства, которое подготовит свободные выборы.
Резолюцию поддержали 13 из 15 членов Совета безопасности, на этот раз также Индия и Южная Африка, которые по предыдущей резолюции, тоже заблокированной Россией и Китаем, в октябре прошлого года воздержались. Россия ссылается на то, что резолюция будет только способствовать длящемуся уже почти год конфликту в Сирии. К тому же, это может открыть путь к применению внешней военной силы, как это произошло в прошлом году в Ливии, где ливийцам удалось свергнуть диктатора Муаммара Каддафи благодаря военной поддержке НАТО.
Эти аргументы – явные отговорки. Опасения по поводу возможного международного военного вмешательства с указанием на произошедшее в Ливии, - это словно покупка билета на давно затонувший корабль, но самое важное, что они не обоснованы никакими фактами, которые позволили бы поставить под сомнение подтвержденную западными странами цель мирными средствами прекратить кровопролитие в Сирии. Президент США Барак Обама заявил, что конфликт в Сирии нужно урегулировать дипломатическим путем, а госсекретарь Хиллари Клинтон постоянно подчеркивает, что Соединенные Штаты не хотят искать никакого военного решения. И правительство ни одной страны Запада не говорит о возможности военного вмешательства.
Аргумент России о том, что резолюция расширит конфликт в Сирии, убедительнее всего опровергает сам режим Асада. В понедельник через два дня после российского вето власти из танков и пулеметов обстреляли госпиталь в городе Хомс, убив, по меньшей мере, 260 человек. Это одно из самых кровавых побоищ продолжающегося 11 месяцев конфликта, в ходе которого убито почти 6000 человек. Можно только гадать, воодушевит ли поддержка России режим еще более жестоко выступать против своих граждан, но упомянутая поддержка определенно не удержала от этого.
У Москвы и экономические, и геополитические интересы в Сирии. Российские инвестиции в инфраструктуру Сирии, в том числе в газовую промышленность, которая важна для Москвы для укрепления энергетического влияния в регионе, достигают 20 миллиардов долларов. В последнее время Россия продала Сирии оружие на сумму 4 миллиарда долларов. Но не только экономические интересы определяют внешнюю политику. Например, США и другие западные страны инвестировали в Египет много миллиардов, но активно поддерживали свержение режима президента Мубарака.
Важнее экономических для России могут быть военно-стратегические расчеты. В портовом городе Тартус базируется Российский средиземноморский флот, и «визит дружбы» авианосца «Адмирал Кузнецов» в Сирию в январе особо акцентировал претензии Москвы на военное влияние в регионе. Россия может его укреплять, не опасаясь за поставки энергоресурсов из арабских стран, потому что сама является крупнейшим в мире экспортером газа и вторым по величине экспортером нефти.
Но сейчас для Путина еще главнее могут быть внутриполитические, жизненно важные для правления его самого соображения. Открытой поддержкой сирийскому диктатору Москва, во-первых, посылает жесткий сигнал субъектам Российской Федерации на Северном Кавказе о том, что не допустит попыток сменить послушные Кремлю правительства в Чечне, Ингушетии, Дагестане или Абхазии. Во-вторых, - что еще существеннее, - Путин просто не хочет поддерживать смену авторитарного режима в Сирии или где-то еще, когда все больше граждан России требуют смены его собственного авторитарного режима.
До президентских выборов в России, после которых Путин намерен официально вернуться на пост главы государства, осталось меньше месяца. И правитель России решил сказать своему народу и всему миру, что он такой же, как диктатор Сирии Асад, а не то, что и его режим можно сменить, если этого хочет народ.
Выбор, с точки зрения Кремля, логичен. Но вместе с этим это также сигнал, который должна принять во внимание и Латвия: достаточно ясно, что атрибуты демократии в соседней стране это только декорация, а разговоры о ее вовлечении как партнера в семью западных государств это только средство для глобальной борьбы против этих государств. По соседству с нами похожий на асадовский в Сирии режим, хотя он сейчас не убивает своих граждан. Зато вооружен ядерным оружием, поэтому намного более влиятелен.
Перевод: Лариса Дереча
Материалы ИноСМИ содержат оценки исключительно зарубежных СМИ и не отражают позицию редакции ИноСМИ
Владимир Путин покупает билет на «Титаник», когда он уже столкнулся с айсбергом, - так наложенное Москвой в субботу вето на резолюцию Совета безопасности ООН по Сирии характеризует комментатор The New York Times Томас Фридман. Нет сомнений, что конец режима Башара аль-Асада это уже только вопрос времени, и Путин не может его предотвратить.
