На протяжении всей моей взрослой жизни поддержка Европейского Союза считалась отличительной чертой цивилизованного, разумного и, прежде всего, сострадательного политика. Она гарантировала ему или ей первые страницы газет, телестудии, щедрые служебные расходы и зарубежные командировки.
Причина такого особого отношения заключается в том, что британский истэблишмент имеет обыкновение считать ЕС слегка некомпетентной и коррумпированной, но в любом случае благотворной силой добра в нашем неспокойном мире. Сохранять такое отношение становится все сложнее, ибо это партнерство наций начинает вдруг выглядеть довольно мерзко, как жестокий угнетатель, с презрением относящийся к демократии, к национальной самобытности и к средствам простых людей к существованию.
Переломный момент мог наступить на этой неделе, когда Брюссель осуществил свое очередное вмешательство. Его чиновники грозят обанкротить целую страну, если оппозиционные партии не пообещают поддержать план ЕС по жесткой экономии.
Давайте взглянем на проблемы Греции с правильной точки зрения. Великая Депрессия Британии в 1930-е годы стала частью нашего национального мифа. То была эпоха бесплатных столовых с супом, массовой безработицы и Марша из Джарроу, который обессмертил в своих прекрасных романах Джордж Оруэлл, и который лейбористы вспоминают до сих пор в своих выступлениях.
Однако снижение общего объема продукции в стране во времена депрессии – от максимума до минимума – ни разу не превысило 10%. В Греции ВВП с 2008 года уже уменьшился примерно на 13 %, а по данным экспертов, к концу текущего года он снизится еще на 7%. Иными словами, к Рождеству греческая депрессия будет в два раза глубже, чем та бесславная катастрофа, от которой 80 лет тому назад пострадала Британия.
Однако многое свидетельствует о том, что европейской элите на это наплевать. На этой неделе ведущий экономист ЕС Олли Рен (Olli Rehn) предупредил о "катастрофических последствиях" греческого дефолта в случае его наступления. Однако рамки его выступления говорят о том, что он больше думал о катастрофических последствиях для Европы, но не для самих греков.
Financial Times процитировала слова другого руководителя, который сказал, что Германия, Финляндия и Нидерланды «теряют терпение», глядя на Грецию – очевидно, даже мельком не задумываясь о настоящих жертвах этой все более ужасающей драмы. Жизнь в Греции, являющейся очагом европейской цивилизации, стала невыносимой, хотя евроэлите это, похоже, безразлично.
На сегодня в Греции свернули свою деятельность примерно 100 тысяч предприятий и компаний, и на грани краха находятся многие другие. Резко выросло число самоубийств, удвоилось количество уголовных преступлений, десятки тысяч человек становятся бездомными. Жизнь в сельской местности, которая снова переходит на бартер, кажется сносной. В городах она все суровее, а для меньшинств, и прежде всего для албанцев, не имеющих никаких прав и давно уже занимающихся работой, на которую не соглашаются сами греки, она стала поистине ужасной.
А ведь это только начало. В предстоящие месяцы ситуация намного ухудшится, и это социальное и нравственное бедствие уже начинает распространяться на другие южноевропейские страны, такие как Италия, Португалия и Испания. Страдают не только семьи – разрушаются греческие институты. В отличие от Британии периода трагических тридцатых годов, Греция не может похвастать многовековой историей более или менее устойчивой парламентской демократии. Всего поколение тому назад эта страна избавилась от военной диктатуры, а сегодня в некоторых частях страны царит беззаконие, и вновь поднимают голову зловещие силы. Прошлой осенью экстремистские партии набрали около 30 %голосов. Сегодня крайне левым и крайне правым принадлежит уже 50 % голосов, и их доля постоянно увеличивается. Необходимо сказать, что ЕС сам вызывает разочарование в демократии своим вмешательством, в частности, своими действиями по навязыванию грекам марионетки Лукаса Пападемоса (Lucas Papademos) в качестве премьер-министра.
В конце прошлого года меня подверг резкой критике и даже выставил из студии Newsnight очень неприветливый продюсер, когда я назвал представителя Евросоюза Амадеу Альтафажа-Тардио (Amadeu Altafaj Tardio) "этим идиотом из Брюсселя". Посредники с добрыми намерениями с тех пор из кожи вон лезут, уверяя меня в том, что Альтафаж-Тардио это умный и очаровательный человек. У меня нет мощных причин сомневаться в этом, а следовательно, надо иметь в виду, что он просто рупор и платный наймит господина Рена - комиссара Европейского Союза по вопросам расширения, о котором я упоминал ранее.
Но вспоминая свое появление в студии Newsnight, я убеждаюсь в том, что мои замечания были слишком великодушными. Я хотел бы объясниться по этому поводу полнее и убедительнее. Конечно, идиотизм это важная часть проблем, существующих в Брюсселе. Этим объясняются многие ложные суждения и факты элементарной некомпетентности последних лет. Но гораздо больше поражает другое – откровенная черствость и равнодушие комиссаров ЕС, таких как Рен, руководящих режимом, который занимается уничтожением некогда гордой, знаменитой и довольно неплохо функционировавшей страны.
Как могут в этих ужасающих обстоятельствах британские левые либералы, заявляющие о своей преданности таким ценностям как сострадание и порядочность, и дальше поддерживать Евросоюз? Я достаточно стар, и помню их разглагольствования, когда Маргарет Тэтчер проталкивала свою валютную политику в качестве ответа на экономический спад в начале восьмидесятых. Эти нападки зачастую были исключительно злобными и носили личностный характер. Британского премьер-министра (которая позднее дальновидно предупреждала о недопустимости вступления в валютный союз) обвиняли в полном отсутствии сострадания и человечности. Но в период 1979-1982 года спад ВВП едва дотягивал до 6%, то есть, был в три с лишним раза меньше того, что сегодня переживают незадачливые греки. А безработица в период своего пика составляла 10,8% то есть, чуть больше половины греческой.
Истина заключается в том, что Маргарет Тэтчер была неизмеримо более сострадательным и прагматичным человеком, нежели начальник Амадеу Альтафажа-Тардио Олли Рен и его отвратительные коллеги. Она ни за что не стала бы разрушать целую нацию, отстаивая экономические догмы.
Одна из элементарных истин в политике состоит в том, что левые гораздо более равнодушны к человеческим страданиям, чем правые. Левые всегда говорят на языке сострадания, но редко думают так же, как говорят. Они отдают предпочтение цели, а не средствам. Разрушение Греции и банкротство ее граждан не имеет особого значения, если это служит более масштабному и великому благу валютного союза.
Тем не менее, уже много лет такие политики, как Тони Блэр, Питер Мандельсон (Peter Mandelson), Ник Клегг (Nick Clegg) и Дэвид Милибэнд (David Miliband) используют свою симпатию к целям и устремлениям Европейского Союза в качестве доказательства собственной порядочности. Теперь же эта симпатия приковала их к машине банкротства, которая уничтожает рабочие места, материальное богатство, а возможно, и саму демократию.
Присутствие в этой коалиции либерал-демократов, являющихся ревностными сторонниками евро, превратилось в проблему. С точки зрения морали и нравственности Британии уже не следует поддерживать единую европейскую валюту, ставшую катастрофическим экспериментом, несущим людям разрушение и разорение в столь невероятных масштабах. Британия на протяжении всей своей истории обычно становилась на сторону обездоленных жертв и неудачников, но как это ни прискорбно, канцлер казначейства Джордж Осборн (George Osborne) упорно высказывается в поддержку еврозоны.
Пока лишь один британский политический лидер, Найджел Фарадж (Nigel Farage) из Партии независимости Соединенного Королевства (UKIP) ясно и четко заявил о вполне очевидном – что Греции надо дать возможность объявить дефолт и провести девальвацию. Отбросив в сторону все прочие соображения, и исходя из соображений гуманности, Дэвид Кэмерон должен порвать с Брюсселем и пусть запоздало, но прийти на выручку Греции.
Материалы ИноСМИ содержат оценки исключительно зарубежных СМИ и не отражают позицию редакции ИноСМИ
Британский истэблишмент имеет обыкновение считать ЕС слегка некомпетентной и коррумпированной, но в любом случае благотворной силой добра в нашем неспокойном мире. Сохранять такое отношение становится все сложнее, ибо это партнерство наций начинает вдруг выглядеть довольно мерзко, как жестокий угнетатель, с презрением относящийся к демократии, к национальной самобытности и к средствам простых людей к существованию.
