Вероятность смены режима в результате мирных протестов более чем в два раза выше, чем в случае кровавого восстания. Хорошие перспективы для российских демонстрантов.
Ненасильственные революции не всегда остаются ненасильственными, что стало очевидным во время событий «арабской весны» в Египте, Ливии и Сирии. Тогда как мирные движения, выступающие за смену режима, часто добиваются успеха. Именно они свергли в ходе «цветных революций» в Грузии и на Украине нелегитимные режимы, в Южной Африке покончили с апартеидом, а перед этим на американском юге положили конец законам, ущемлявшим права чернокожего населения страны. С помощью ненасильственных движений было сломлено британское правление в Индии и Малави, а также свергнуты авторитарные режимы в Чили, на Филиппинах и в Португалии.
При поверхностном взгляде может показаться, что эти примеры так далеко удалены от России, что они не могут быть значимы для успеха или провала проходящих в настоящее время протестов против правления Владимира Путина, а также требований о проведении свободных, честных и справедливых выборов. Но какие различия являются важными? Непосредственное влияние ненасильственных движений на политические изменения не определяются такими важными факторами как уровень образования, безработица или наличие современного среднего класса. Тем не менее, в таких бедных и отсталых странах, как Индия, гражданское неповиновение оказалось действенным, тогда как оно не эффективно в богатых и развитых государствах Персидского залива.
Современные исследования социологов Эрики Ченовет (Erica Chenoweth), Марии Стефан (Maria Stephan) и Шэрон Непстад (Sharon Erickson Nepstad) показали, что успех ненасильственных конфликтов зависит, прежде всего, от одного фактора: фактического отказа демонстрантов от насилия. Ченовет и Стефан считают, что вероятность полной или частичной смены режима с помощью мирных протестов более чем в два раза выше, чем в случае насильственной конфронтации. Но результат гражданского сопротивления также зависит от реально используемых методов. При этом важно, чтобы законность режима была поставлена под сомнение, а сам он был ограничен в функциях и лишен ресурсов. Кроме того, должно быть создано пространство для других мнений и сохранены единство и ясность движения. Если протестное движение пытается добиться смены режима, то, согласно Непстад, решающее значение имеет способность протестующих привлечь на свою сторону существенную часть сотрудников полиции и военнослужащих. С другой стороны, правительство, если оно может полагаться на полную лояльность военных, способно подавить даже самые сильные движения протеста. Однако это возможно только в случае большого кровопролития, тогда как малодушные и неэффективные попытки подавления скорее способствуют успеху протестующих.
Если учитывать приведенные данные, то как можно оценить шансы современного российского протестного движения? Пока его участники многие вещи делали правильно. Движение сконцентрировало свои усилия на одном требовании – проведении честных выборов. Оно смогло объединить либералов, коммунистов, а также обычно аполитичных граждан в рамках большой коалиции, и это было сделано, несмотря на существующую большую антипатию, а также потенциальный конфликт между этими группами. Как и в случае восстания против Слободана Милошевича в 2000 году в Сербии, российское движение продемонстрировало поразительное количество креативности и политических идей. Хорошим примером этого может служить проведенный «нано-митинг» в сибирском городе Барнауле, где сотрудники полиции были вынуждены писать рапорт о фигурах из конструктора Lego, держащих в своих руках плакаты с лозунгами. Митинги протеста с использованием игрушек проводятся в настоящее время и в других городах.
Для того, чтобы обойти унифицированное освещение государственным телевидением происходящих событий, а также преодолеть огромные расстояния между российскими городами, демонстранты используют децентрализованные средства коммуникации, в том числе социальные сети. В последние годы высокоскоростной интернет проник в самые отдаленные уголки России, а такие сервисные платформы как LiveJournal используются в этой стране уже в течение десятка лет. Это означает, что интернет в данном случае играет более важную роль, чем это было при подавлении «зеленой революции» в Иране или в ходе «арабской весны».
Тем не менее, если дело дойдет до жестких столкновений – например, в том случае, если Путин не захочет признать своего поражения на выборах в марте – размеры России могут стать препятствием для демонстрантов. Хотя в городах от Ставрополя на юге до Хабаровска на Дальнем Востоке регулярно проходили акции протеста, по-настоящему массовые демонстрации были проведены только в Москве и Санкт-Петербурге. В Сербии в 2000 году и на Украине в 2004 году митинги проходили преимущественно в столицах, а в России крупные города уже давно стали оплотами сопротивления. В отличие от Сербии и Украины, в случае решающего сражения в России протестующие из провинции не смогут прийти на помощь.
В 1986 году на Филиппинах танки Фердинанда Маркоса были остановлены монахинями и малолетними детьми. Осенью 1989 года восточногерманские солдаты присоединились к протестам, в результате которых пала Берлинская стена. Но в Китае в том же году протесты были подавлены солдатами, привезенными из Внутренней Монголии, которые не понимали пекинский диалект и не испытывали никакой симпатии к жителям крупных городов. Расположенные в Москве армейские части, а также спецподразделения для подавления беспорядков, судя по всему, слишком недовольны проведенными недавно реформами в армии и в полиции для того, чтобы на них можно было рассчитывать при проведении кровавых акций. Но спецподразделения из провинции вместе с ветеранами чеченской войны будут, вероятно, рады поставить на место сытых москвичей. Но даже в том случае, если части правоохранительного аппарата поддержат быстрые и решительные меры, методы насильственного подавления нельзя будет использовать долго. Это означает, что Путину следовало бы учитывать требования протестующих и провести новые и честные выборы. Если он примет решение в пользу насильственного противостояния, то его исход в краткосрочной перспективе будет зависеть от лояльности военных. Тогда как в более долгосрочной перспективе его собственная судьба представляется более мрачной.
