Итак, мы сложили и убрали на чердак трехцветный флаг, который гордо развевался в течение всего 2011 года. После того как мы отметили сто пятьдесят лет национального единства, мы задаем себе вопрос: нам ничего больше не нужно праздновать в ближайшие месяцы? Не приближается ли какая-нибудь памятная дата, которую нужно публично отмечать? Прошло сто лет со дня одного важного события, праздновать, правда, здесь ничего, можно только поразмыслить над интересным уроком истории, потому что в январе 2012 года была создана Российская социал-демократическая рабочая партия (большевиков), которая впоследствии превратилась в Коммунистическую партию Советского Союза (по-итальянски сокращенно Pcus).
Творение Ленина, как известно, родилось в результате раскола; большевики наконец-то освободились от меньшевиков, которые подрезали крылья коммунистической революции. Это событие сопровождалось богатой историей, точнее несчастьями. Именно Гегель, один из философов-отчимов этой культуры, написал, что история напоминает бойню. Большевики сами хотели создавать историю, и они в этом преуспели; на протяжении восьмидесяти лет сменилось десять лидеров, почти все из которых играли решающую роль в политических сценариях прошлого века. Как им удалось завоевать Россию, построить империю за несколько десятилетий у власти?
Они были довольно ловкими политиками, больше ориентировались на Макиавелли и Чингисхана, чем на Маркса. Ленин, обладавший безусловной харизмой, с чертами нигилиста, обрисованными Достоевским, сумел навязать свою версию марксизма и превратить ее в догму. Партия была авангардом рабочего класса, обладавшего пролетарским сознанием. У партии имелись ясные идеи, она знала, как ответить на вопрос «что делать?». Нужно было перескочить через буржуазно-демократическую революцию, чтобы немедленно перейти к пролетарской революции. Рабочий класс должен был подчиниться, весь пролетариат должен был подчиниться, даже и те его слои, которые не осознавали себя частью рабочего класса. Разумеется, подчиниться должен был и весь народ, священники и дворяне, которых стерли с лица земли, чтобы расчистить место для новой аристократии. Опасно было становиться на пути истории и развития социализма. Кто этого не понимал или не принимал, все равно становился полезным делу социализма, по крайней мере, в качестве раба в ГУЛАГе.
Итак, большевики, представлявшие собой смесь нетерпеливых марксистов, фанатичных якобинцев и апокалиптических нигилистов, то есть наихудшую смесь восточной и западной Европы, взяли власть в октябре 1917 года. Речь не шла о революции, это был государственный переворот, который привел общество от февральской революции к тоталитарному режиму. Царский режим изжил себя даже в такой отчасти оставшейся в средневековье стране, какой была Россия: радикальные перемены были необходимы. Но все это феноменальное политическое брожение, а также культурное, духовное, подъем всех видов искусств на небывалую высоту (достаточно вспомнить имена поэтов Блока и Маяковского) было остановлено и задавлено железным кулаком насилия под руководством кучки политических авантюристов без стыда и совести, но зато с идеалами.
Октябрь был актом насилия, он удался, потому что были расставлены правильные люди на нужных местах, сумевшие завоевать доверие большого числа рабочих, объединенных в Советы. Вероятно, для этого нужны были деньги, но в них у большевиков недостатка не было (частично они добывались в результате совершения ограблений и террористических актов, в чем проявился талант будущего Сталина, частично поступали от зарубежных поклонников). Кстати, об иностранной помощи: полезно напомнить, что именно щедрая Германия любезно обеспечила возвращение Ленина на родину. Изгнаннику было позволено беспрепятственно пересечь на поезде территорию Второго Рейха, чтобы вернуться в Россию; немцы придавали большое значение дестабилизурующей роли главы большевиков. Миссия удалась полностью: Россия сдалась Германии, смогла сосредоточить все силы на западном фронте, но все равно проиграла войну. Однако счеты были сведены через тридцать лет, в особенности под Сталинградом. А потом Берлин еще и наградили берлинской стеной. Кто знает, если бы рпруссаки могли предвидеть будущее, то они, возможно, спустили бы поезд с Лениным под откос...
А марксистско-ленинский коммунизм пережил своего автора, распространился по всему миру, практически превратился в религию, в некий род гражданской религии, мессианской и всепроникающей со своими обрядами, священными текстами и трибуналами против еретиков. Это делалось ради счастливого будущего всего человества, как утверждали коммунисты, и многие в это верили. Воплотилось в жизнь другое пророчество Достоевского, легенда о Великом Инквизиторе: возникло общество, которое исторически реализует христианство, но не может принять реальное присутствие Христа. Здесь есть что-то общее с философией Гегеля, есть триединство (тезис-антитезис-синтез), но без Отца и Сына: вся власть принадлежит Духу, Советам, а точнее Партии, которая делала вид, что представляет Советы, класс и пролетариат, а следовательно, мировой Дух.
Следовательно, нечего праздновать к столетию большевизма, но не потому что он официально сошел со сцены (некоторые его проявления все еще будоражат и влияют на мировые события и историю, хотя и не в России, а в других частях мира). Все еще встречаются в изобилии меньшинства, которые хотят оседлать мятежные массы, апокалиптические нигилисты, моралисты-якобинцы, мистики без воплощенного Бога. Коммунизм убил сам себя, как это и предвидел Аугусто Дель Ноче (Augusto Del Noce ), но его разлагающийся труп все еще кишит жизнью.
Материалы ИноСМИ содержат оценки исключительно зарубежных СМИ и не отражают позицию редакции ИноСМИ
Нечего праздновать к столетию большевизма, но не потому что он официально сошел со сцены (некоторые его проявления все еще будоражат и влияют на мировые события и историю, хотя и не в России, а в других частях мира). Все еще встречаются в изобилии меньшинства, которые хотят оседлать мятежные массы, апокалиптические нигилисты, моралисты-якобинцы, мистики без воплощенного Бога. Коммунизм убил сам себя, как это и предвидел Аугусто Дель Ноче (Augusto Del Noce ), но его разлагающийся труп все еще кишит жизнью.
