Новая бравада Бразилии

Пока Америка шаткой походкой продвигается к признанию новой многополярной действительности нашего мира, делая то шаг вперед, то шаг назад, и со свойственным ей высоким самомнением о собственной исключительности нарушает на каждом шагу чужой суверенитет в таких местах как Ливия, другие страны активно работают над созданием новых правил для всех стран, которым они должны следовать в современную эпоху.

Среди тех, кто находится на передовой этих усилий, бразильский президент Дилма Русеф (Dilma Rousseff) и ее авторитетный министр иностранных дел Антонио Патриота (Antonio Patriota). На прошлой неделе он был в Нью-Йорке, где активно продвигал свои усилия в Организации Объединенных Наций. Там мы и пообедали вместе.

Проблемы, стоящие перед Русеф и Патриотой как перед государственными деятелями, колоссальны. Каждый из них идет по стопам внушительного предшественника. По общему признанию, те вызовы, с которыми сталкивается Русеф, намного весомее, а многим они кажутся просто непреодолимыми. Перед ней страной правили два президента, которые, вероятно, стали самыми важными руководителями в новейшей истории Бразилии. Фернанду Энрике Кардозу (Fernando Henrique Cardoso) ставят в заслугу то, что он стабилизировал экономику страны после долгих лет неустойчивости, а ее непосредственный предшественник Луис Инасиу Лула да Силва (Luiz Inácio Lula da Silva) был не только наставником Русеф, но и одним из немногих самых важных в мире лидеров за прошедшее десятилетие. А предшественник Патриоты Селсу Аморим (Celso Amorim) также был мощным и исключительно влиятельным руководителем, прочно обосновавшимся на бразильской и международной сцене. Таким образом,  планка была установлена чрезвычайно высоко для всей администрации Русеф.

Тем не менее, пробыв в должности год и столкнувшись с мощными внутренними и международными проблемами, Русеф уже завоевала более высокие рейтинги популярности, чем Лула в тот же момент своего президентства. А Патриота тихо и спокойно, а также исключительно умело, как говорят внимательные наблюдатели, развивает успех начинаний Аморима, выводя Бразилию на позиции лидера среди крупнейших мировых держав.

"У нас есть большое преимущество, - отмечает Патриота. – У нас нет реальных врагов, нет пограничных войн, нет крупных исторических и современных соперников среди других важных держав … но есть давние связи со многими развивающимися и развитыми странами мира". Таким положением и статусом не может похвастаться ни одна страна из числа членов БРИК – ни Китай, ни Индия, ни Россия. Да и в целом ни одна из традиционных ведущих держав мира.

Столь необычное положение Бразилии подкрепляется еще и тем, что она не тратит так много денег на свои вооруженные силы, как другие развивающиеся державы. Как отметил посол США в Бразилии Том Шеннон (Tom Shannon), это одна из немногих стран, которые делают ставку в перспективах своего развития на мудрое применение мягкой силы – дипломатии, экономических рычагов и общих интересов. Конечно же, не случайно то, что Бразилия при Луле с Аморимом, как и при Русеф с Патриотой, набирает силы за счет того, что превращает устойчивый внутренний рост и активную внешнюю дипломатию в эффективный механизм международного влияния, делая это в самых разных областях – от климатических изменений до торговли и от нераспространения  до развития.

Но администрация Русеф также порывает с прошлым. Если Кардозу и Лула достигли величия за счет того, что решили ряд самых сложных и мучительных проблем из бразильского прошлого, от стабилизации экономики до устранения социального неравенства, то Русеф, осознавая, какой объем работ ей еще остается сделать, также обращает внимание на создание новых возможностей, а также на прокладку четкого и ясного пути в будущее для Бразилии. Придавая большое значение образованию, науке и технологиям, и реализуя инновационные программы, такие как "Наука без границ", она делает нечто такое, чем до нее не занимался ни один латиноамериканский лидер, но что является давно уже доказанной формулой для Азии. Она твердо намерена вывести Бразилию из разряда сырьевых, а следовательно, зависимых (то есть, незащищенных) экономик и превратить ее в страну, которая больше полагается на перспективное развитие отраслей с добавленной стоимостью, на исследования и разработки, а также на подготовку во всевозрастающем количестве ученых и инженеров.

Основываясь на этих принципах, в будущее заглядывает и Патриота. Он уходит прочь от той эпохи в бразильской внешней политике, когда страна только начинала несмело выглядывать за пределы своего региона и играть активную роль в международных делах. Патриота выводит страну на новый этап, начавшийся совсем недавно, когда Бразилия, входящая в первую мировую пятерку по размерам экономики и численности населения и являющаяся мировым лидером в агробизнесе и энергетике, стала без колебаний занимать то место за мировым столом, которое принадлежит ей по праву.

Патриота приехал в Нью-Йорк, так как посчитал, что один из первых экспериментов этой новой эпохи - санкционированная ООН интервенция в Ливии - потерпел крах, когда начавшие интервенцию международные силы отложили в сторону поставленную ООН задачу по защите ливийского народа и вместо этого приступили к смене режима. Министр не был фанатом Муаммара Каддафи, можете быть уверены в этом. Но у него сложилось стойкое ощущение, что если мировое сообщество хочет работать эффективно и совместно, то оно должно действовать по правилам, которые не только коллективно вырабатываются и утверждаются, но и коллективно соблюдаются.

Этот подход неизбежно вызывает раздражение, особенно у таких стран как Соединенные Штаты, которые привыкли действовать по собственным правилам. Как раз по этой причине столь мощное негодование у США вызвала выдвинутая в 2010 году Бразилией и Турцией инициатива по заключению договоренности с целью ослабления иранского ядерного кризиса. Несмотря на наивность этого шага, как посчитали многие, он стал провозвестником новой эпохи, в которой региональные державы, такие как Турция с ее действиями в отношении Сирии, и бурно развивающиеся мировые державы, такие как Китай с его иранской политикой, становятся ключевой силой для достижения целей мирового сообщества.

Патриота признает, что Соединенные Штаты  при Бараке Обаме, а также другие общепризнанные и авторитетные державы прошли немалый путь, приспосабливаясь к этой новой действительности. И тем не менее, он хотел бы, чтобы Обама пошел еще дальше. Например, Бразилия это одна из тех развивающихся держав, которая настаивает на реальных реформах в системе управления международными институтами. Она считает, что порядок, сложившийся после Второй мировой войны и нашедший отражение в структуре власти в Совете Безопасности ООН, а также в автоматическом назначении американца на пост руководителя Всемирного банка, уже устарел, и пришло время создать нечто иное, отражающее реалии 21-го века и в большей мере соответствующее тем демократическим принципам, которые лежат в основе данных институтов.

На сей счет очень трудно спорить с бразильцами, как и со всеми остальными. Раздражает та непоследовательность, которую проявляет в этих вопросах администрация Обамы. Она предлагает место постоянного члена в Совете Безопасности Индии, но не Бразилии; она сначала была не против того, чтобы должность главы Всемирного банка занял не американец, но в последнее время отвернулась прочь от этой идеи. Я бы даже сказал, что это непродуманная и опрометчивая политика.

То, что пытаются сделать на международной арене Русеф и Патриота, на самом деле столь же революционно, как и то, что делали их предшественники. Они понимают, что для успеха принципа многосторонних отношений сегодня необходимо не только большое количество  стран, но и открытость навстречу самым разным идеям. Во времена холодной войны дебаты носили бинарный характер: Советы или американцы? А потом возникло кратковременное заблуждение, что мы подошли к концу истории, когда приводимая в действие вашингтонским консенсусом философия рынков и демократии получила некий монопольный статус в сфере идей и воззрений. А потом наступила рожденная высокомерием трагедия Ирака и финансовый кризис 2008 года, одновременно вышли на сцену новые мощные силы в лице Бразилии, Китая, Индии и других стран – и мы вступили в новую эпоху. В своей новой книге "Power, Inc." я пишу об экономической стороне этой эпохи как о периоде соперничающих между собой капитализмов. Но это также период соперничающих политических воззрений, взглядов на роль государства и международных институтов. В этом мире у Соединенных Штатов остался не просто один голос – это голос ослабленный, к которому следует прислушиваться просто как к точке зрения менее чем 5-процентной части населения планеты.

В то же время те пустоты, которые возникают в связи с перекалибровкой американского влияния, должны заполнить другие. Это пытается сделать Бразилия, и следует отметить, что делает она это намного конструктивнее, чем Китай и Россия со своим малодушием в Совете Безопасности в отношении Сирии. Тем не менее, новые державы, в число которых входит Бразилия, должны понять и признать, что если в этом новом мире они намерены играть более важную роль, то им придется делать трудный выбор и принимать непростые решения, а не просто отмахиваться от сложных проблем, считая их чужими или неподдающимися решению новой развивающейся международной системы. Им придется понять и признать, что если зло и неправду не остановить, то вину за последствия возложат на них.