Экономическая риторика Путина будет либеральной, а политическая – жесткой

Интервью с директором Аналитического центра им. Бертольда Бейца при Германском Совете по вопросам внешней политики, журналистом-международником Александром Раром.

- Комментируя доклад Королевского института международных отношений Великобритании “Чаттэм Хаус” о России, вы сказали, что на Западе действительно думают, что конец Путину наступил, и вот-вот в России наступит «арабская весна». Однако на президентских выборах 4 марта Путин победил. Как, по-вашему, что можно ожидать от его президентства?

- Полагаю, будет продолжена политика, направленная на стабилизацию страны. Россия очень медленно, однако, уверенными шагами движется от коммунизма в другое будущее, и, полагаю, цель ясна для всех: Россия должна стать современным государством 21-го века, а не остаться в статусе государства 19-го века.

России нужна современная экономика, современная социальная система, современная армия и современная элита, а для этого нужно бороться с коррупцией, где-то приводить ситуацию в порядок, но действовать в глобализационных процессах, перед которыми стоит Россия. Россия уже сделала шаги по созданию Евразийского Союза.

Перед Россией стоят вызовы, связанные с исламским миром, день ото дня усиливает свою мощь Китай, и еще непонятно, что можно от него ожидать. На базе разных ценностей проявился новый конфликт с Западом. И вместе со всем этим, очевидно, что у России нет врагов, пожалуй, нет и друзей, а Путин сегодня является той политической силой, которая может вести Россию вперед.

Однако есть еще одно обстоятельство: меняется общество России, приходит молодое поколение среднего класса, которое ставит свои требования участия в политической власти. И в этих условиях Путин должен не затягивать потуже гайки, как многие требуют от него, а пойти на диалог с этим средним классом.

Полагаю, он не в восторге от формирования этого класса, но понимает, что альтернативы нет, и если он пойдет на диалог и сформирует молодое и современное правительство, то сможет провести в России достаточно позитивные перемены.

- Многие политологи, эксперты считают, что на этот раз Путин пришел изменившимся, с новым имиджем, с новой и более мягкой риторикой. Как вы считаете, будут ли такие изменения, или Путин не нуждается в изменении риторики?

- Путин вернется к власти именно таким, каким мы видели его в первые годы его правления. Это будет человек, который сделает много шагов в направлении либерализации экономики. Полагаю, у него нет другого выхода. Он должен работать в направлении формирования среднего класса и покончить с олигархией, которая препятствует развитию страны.

Российская экономика не должна базироваться только лишь на продаже газа и нефти: сферу экономики нужно привести в порядок, и это нужно сделать не с помощью дубинки, а установлением свободных экономических конкурентных отношений. Полагаю, Путин это понял, и он сделает эти шаги. Однако риторика Путина будет разной: она будет либеральной с точки зрения экономики, но не в сфере политики, т.к. Путин понимает, что его избрали не либералы, а те люди, которые хотят стабильности, сильную страну, порядок. Так что, в этом плане его риторика будет достаточно жесткой, такой же будет его риторика в отношениях с Западом.

- Существует оценка, согласно которой, Запад терпит факт прихода Путина к власти, требуя взамен желательные для себя уступки, в том числе, в вопросе Нагорного Карабаха. Как вы оцениваете эту ситуацию, изменится ли при Путине политика урегулирования Карабахского конфликта, проводимая Медведевым, изменится ли статус-кво?

- Я не знаю, какая политика проводилась по вопросу Нагорного Карабаха при президентстве Медведева. Кроме неудачных попыток посадить стороны конфликта за стол переговоров, я другой политики не видел. Полагаю, Россия и сейчас, как и прежде, будет делать так, чтобы не стать сторонником позиции одной из сторон. Если она начнет поддерживать Армению, которая является ее стратегическим партнером, то должна сделать какой-то шаг и в сторону Азербайджана, чтобы не потерять важного нефтегазового партнера.

Полагаю, Россия продолжит уравновешивать интересы Армении и Азербайджана, т.к. это исходит и из ее интересов, но никогда не перейдет на какую-то сторону, а если назреет конфликт, то, естественно, Россия вновь предложит сесть за стол переговоров, что имеет место быть уже 20 лет, и где те же чай да кофе, те же выступления, те же заявления, которые, однако, абсолютно бесперспективны и безрезультатны.

- То есть, изменения статус-кво не будет? Есть мнение, что Медведев был более терпеливым, но Путин является сторонником более резких действий.

- Полагаю, политикой, которая велась на территории постсоветских стран, по большому счету даже в годы президентства Медведева руководил Путин. Идея Евразийского Союза также была не Медведева, и переговоры с Украиной и Белоруссией вел не Медведев, а Путин, так что, в эти годы я не видел тех или иных проявлений медведевской внешней политики.

А о Путине можно сказать, что в тех сферах, где он преследует интересы России, там он жесткий, то есть, он руководствуется интересами России, и если сочтет, что новые договоренности в том или ином вопросе проистекают из его интересов, то он сделает это.

То есть, просто так он не сделает какие-то шаги против Запада, Турции или Ирана. Он сделает это только в том случае, если будет уверен, что это еще больше укрепит роль России в регионе.

- В последнее время ЕС стал говорить об активизации своей роли на Южном Кавказе, в частности, в вопросе Нагорного Карабаха. Однако в то же время нет разговоров об изменении формата Минской группы ОБСЕ и замене Франции. Не считаете ли вы, что, говоря об активной вовлеченности, ЕС просто хочет установить равновесие в этом вопросе, учитывая то обстоятельство, что Франция проводит подчеркнуто проармянскую политику, и это породило недовольство Азербайджана?

- У ЕС нет инициатив в вопросе Нагорного Карабаха, и они реагируют только тогда, когда видят, что, возможно, конфликт возобновится. Занятые вопросом Нагорного Карабаха европейские чиновники – второстепенные персоны по масштабам европейской политики, т.к. этот региональный конфликт не является самым важным для ЕС. Более важны для ЕС конфликты Ирана, Сирии, Северной Африки. ЕС занят собственными проблемами, так что, я сейчас не вижу попыток и инициатив со стороны ЕС что-то изменить в вопросе Нагорного Карабаха, более того, у ЕС нет даже достаточной силы в плане активной вовлеченности в этот вопрос, и определяющими здесь являются роли США, России и Турции.

- Вы говорили о предложенном Путиным Евразийском Союзе. Как, по-вашему, эта идея перспективна, и станут ли страны Южного Кавказа членами этого союза? Грузия уже заявила, что это бесперспективная структура, напоминающая Советский Союз.

- Что касается Грузии, то здесь нужно подождать и увидеть, кто сменит Михаила Саакашвили, от этого политика Грузии очень зависит, т.к. Грузия не может вечно представлять себя 51-ым штатом США, у США уже есть штат Джорджия, ему не нужна вторая Джорджия. Грузия состоит в другой геополитической дислокации, она не может быть вечным партнером США.

А успешность перспективы Евразийского Союза весьма ясная: если она не превратится в Российскую империю, а станет реальной демократической структурой, где будут равные права, и решения будут приниматься консенсусом, то государства-участники этого Союза будут иметь четкую экономическую выгоду, в этой структуре появятся их приоритеты, так же, как чувствуют себя страны-члены ЕС. Вот тогда эта структура будет иметь успех.

У этой структуры будет будущее, если она станет восточно-европейским ЕС под названием Евразийский Союз. Однако, если это является попыткой одной страны – России, взять все успехи в свои руки и управлять всеми, то ничего не получится. В этом случае Евразийский Союз удостоится участи союза Россия-Белоруссия, и никто в него не войдет. А если он будет действовать по демократическим принципам, то и Армения, и Грузия, и Азербайджан последуют за этим Союзом, т.к. для них это будет экономически выгодная структура до тех пор, пока двери Евросоюза перед ними закрыты.