Прошедшие две недели я почти полностью провел в Европе, и в Вашингтон вернулся только вчера к вечеру. Нельзя сказать, что будучи в Лондоне и Берлине, я находился в полном информационном вакууме, однако мне понадобилось какое-то время, чтобы наверстать упущенное и войти в курс важнейших событий, особенно тех, что связаны с Россией. Британцы во время моего пребывания у них были в каком-то особенно созерцательном настроении, а их пресса по какой-то таинственной причине доводила себя до исступленного состояния, терзая Дэвида Кэмерона за то, что он корешится со всякими-разными аристократами голубых кровей (премьеры тори с богачами не якшаются!).
Было и несколько важных новостей, включая удивительно глупую перепалку между Миттом Ромни и Бараком Обамой из-за вполне понятного и не вызывающего никаких возражений замечания президента о том, что после ноябрьских выборов у него будет больше пространства для маневра по вопросу ПРО. Но самая важная новость, на мой взгляд, это очередное унизительное поражение "Единой России" на выборах мэра в Ярославле. Похоже, они подтверждают, что партия находится на завершающем этапе своего распада. Этот распад настолько стремителен и масштабен, что последствия от него могут оказаться весьма серьезными.
Читайте также: Путин теряет свои позиции в Ярославле
В своей последней статье "Невероятное уменьшение партии власти " я уделил немало внимания анализу быстрого и совершенно очевидно ускоряющегося краха политического "бренда" "Единой России", свидетельством чему стало ее поражение на выборах мэра в Тольятти. Я действительно не думал, что это может вызвать какие-то споры и сомнения. Снижение популярности партии по опросам общественного мнения, а также ее проигрыш на 10 из 15 выборов мэров по всей России в марте месяце нельзя назвать плодом моего воспаленного воображения. Сами лидеры этой партии все чаще говорят о необходимости обновления, а некоторые члены партийного руководства идут еще дальше, заявляя, что "Единая Россия" должна официально разделиться на несколько партийных группировок (есть и такие радикалы, которые предлагают сформировать совершенно новую партию). Еще год-два тому назад такое совершенно невозможно было себе представить, но сегодня агентство "РИА Новости", которое вряд ли можно назвать органом огнедышащей оппозиции, приводит слова эксперта, заявляющего, что "от бренда "Единой России", скорее всего, откажутся".
Тем не менее, я получил весьма серьезный отпор как в Твиттере, так и в комментариях на свою статью. Многие люди отчитали меня за ту поспешность, с которой я начал отплясывать на могиле "Единой России". Они приводили доводы разной степени правдоподобности, объясняя партийные неудачи и провалы, а также пытались доказать, что "все в порядке". Самое популярное объяснение заключалось в том, что Тольятти это традиционный оплот коммунистической партии, и поэтому там неразумно было надеяться на хороший результат единороссов (авторам такой аргументации, похоже, было неважно, что победивший кандидат коммунистом не является). Другое объяснение, приводившееся чуть реже, состояло в том, что экономика Тольятти уникальна, что это по сути дела гигантский моногород, а из-за плохого состояния экономики "Единая Россия" естественно вызывает сильное недовольство (авторы этих доводов проигнорировали то обстоятельство, что личная популярность Путина в Тольятти выше, чем в любом другом крупном городе).
Также по теме: Региональные выборы в России демонстрируют сложности для Путина
Но я не понимаю, как можно пытаться приукрашивать полное и абсолютное поражение "Единой России" в Ярославле, утверждая, что оно отнюдь не свидетельствует о серьезном, а возможно и фатальном ослаблении позиций этой партии. Независимый кандидат Евгений Урлашов не просто пробился к победе, он во втором туре получил почти 70% голосов, в то время как кандидат от единороссов набрал чуть больше 30%. Семьдесят процентов! В развитых демократиях победу с таким преимуществом можно обычно наблюдать в "однопартийных" избирательных округах, скажем, в Лондоне, Нью-Йорке или в моей Филадельфии: там одна партия может проиграть только в поистине странных, необычных и неожиданных обстоятельствах (скажем, если в Нью-Йорке один из самых богатых людей мира решит потратить колоссальные деньги в неустанной погоне за политической властью).
Урлашов одержал победу несмотря на то, что ярославские власти задействовали свой обычный, но на сей раз серьезно истощенный арсенал трюков и уловок. Так, Урлашову было трудно пробиться на местное телевидение, его телефоны, а также телефоны его ближайших советников прослушивались, и кандидат подвергался всякого рода мелким административным санкциям. Даже пиарщики "Единой России", и те не смогли убедительно объяснить результат своей партии. Вместо этого они были вынуждены выступать с сомнительными и глупо звучащими банальностями типа "опасно избирать неопытного мэра", а также с плохо завуалированными угрозами, говоря о том, что в ответ на непродуманный выбор электората будут урезаны финансирование и субсидии.
Выборы в Ярославле отличало не то, что власти вдруг решили проявить безупречную и добродетельную честность. Как я уже отмечал, сообщения СМИ основательно подтвердили, что власти не отказались от тактики "черного пиара", которая стала отличительной чертой политических кампаний в Восточной Европе. Нет, эти выборы от предыдущих местных выборов отличало то, что народ Ярославля мобилизовался, дабы не допустить даже малейший намек на избирательный обман. Тысячи добровольцев, получивших опыт на декабрьских выборах в Думу и на мартовских президентских выборах, сами организовали наблюдение на избирательных участках. Результат был таков, что даже известная своей раздражительностью и финансируемая Западом организация "Голос", нашедшая "серьезные недостатки" на многих выборах, где результаты не противоречили данным экзит-полов, и та объявила, что во время голосования не было никаких серьезных нарушений.
Читайте также: Следующее место битвы - российские регионы
Я обычно выделяюсь среди западных наблюдателей за Россией своим умеренным оптимизмом. У меня вызывает серьезную тревогу исключительно быстрый (и явно ускоряющийся) процесс распада "Единой России". Это не потому, что я питаю какие-то теплые чувства к самой партии. Мне кажется, я ясно показал свое отвращение к ее лишенному всякой идеологии стремлению подлаживаться под власть. Но партия просто слишком стремительно исчезает из российского общества как легитимная политическая сила; и поэтому власть, по крайней мере, смотрящие вперед и действующие из лучших побуждений ее представители просто не смогут своевременно найти ей замену. В такой ситуации легко себе представить, как российская политика становится еще более персонифицированной, лишенной институтов, как Владимир Путин в ней царствует и правит, а других действенных политических организаций там просто нет.
Это не значит, что каждой стране нужна "партия власти", которая будет полностью и абсолютно доминировать в обществе. Послевоенной Японией, например, на протяжении полувека с лишним управляла так называемая "либерально-демократическая партия" - и тем не менее, это общепризнанно свободная и демократическая страна. Однако регулирующие поведение политических партий нормы, а также та степень контроля, при которой они чувствуют себя комфортно и в безопасности, существенно различаются от страны к стране. Правящие политические партии России традиционно чувствуют себя неуверенно, если у них нет крупного, даже подавляющего большинства. Такого рода нормы могут претерпевать изменения. Япония, например, со временем отошла от своей фактически однопартийной системы. Но изменения эти происходят не быстро. Темпы распада "Единой России" свидетельствуют о том, что вместо упорядоченного и плавного перехода сейчас возможен некий политический взрыв.
