Зачем и кому нужен миф об объединении?

25 марта в Кишиневе прошел марш унионистов, приуроченный к 94-й годовщине объединения Бессарабии с Румынией, который в очередной раз всколыхнул общественно-политическую жизнь Молдавии, когда сторонники и противники т.н. «унири» на главной улице столицы в буквальном смысле слова пошли стенка на стенку. Это событие также стало поводом для публикации на просторах интернета и в СМИ репортажей и аналитики касательно перспектив реального объединения Молдавии и Румынии, что несет в себе идеологически доктрина унионизма.

Отбросив в сторону искренние пожелания «пушечного мяса» подобных акций - узкой прослойки маргиналов-румынистов во главе с Виталией Павличенко и неправительственными организациями с обоих берегов Прута, - можно констатировать, что на сегодняшний день идея воссоединения «братских народов» в составе «Великой Румынии»  не более чем миф,  манипулирование общественным сознанием, которое определенным политформированиям служит исключительно как политический инструмент для накопления электоральных очков, а также как детонатор социальных противоречий в обществе.

Трезвая и непредвзятая оценка  положения дел позволяет прийти к выводу, что реальные шансы на объединение Молдавии и Румынии в обозримом будущем равны нулю, в силу целого ряда весомых причин геополитического, экономического, национального, религиозного и духовного характера.

Во-первых, подобная трансформация двух государств в одно автоматически влечет за собой  пересмотр внешних границ, установленных после Второй мировой войны, с чем будет несогласна главная победившая в той войне сторона, правопреемница СССР и крупнейший политический игрок в регионе - Россия.

Во-вторых, Румыния является членом Евросоюза, из чего вытекает еще целый ряд определенных барьеров на пути к потенциальному объединению. ЕС переживает сегодня не самые благоприятные дни своей истории, и у европейских структур на повестке дня стоят куда более важные вопросы, нежели абсорбция в свой состав беднейшей страны Европы с населением около 3,5 миллиона человек - их же надо будет обеспечить рабочими местами, денежными пособиями и прочими первостепенными социальными гарантиями, чем так якобы славится жизнеустройство единой Европы. И это при том, что средний уровень безработицы по 27 странам ЕС достиг рекордных 10,2%, а само наднациональное объединение все глубже уходит в пучину как финансового, так и концептуального кризиса, на выход из которых требуется неопределенный период времени.

Сложно представить, как Румыния без полного одобрения Брюсселя смогла бы включить в свой состав другую страну, даже при наличии огромного к тому желания. К тому же в ЕС прекрасно все понимают и учитывают интересы своего главного восточного партнера - России, являющейся не просто наблюдателем, но гарантом мирного сосуществования населения Молдавии и Приднестровья, и официально выступающей за объединение двух берегов Днестра, но никак не Прута.

В-третьих, Румыния входит в военно-политический блок НАТО, граница которого в Восточной Европе проходит как раз по Пруту, и автоматическое продвижение рубежей до Днестра, в случае вхождения Молдавии в состав Румынии, грозит крупным региональным кризисом. Учитывая и без того напряженную обстановку, связанную с развертыванием в той же Румынии американской системы ПРО, соответствующий законопроект о ратификации которой уже был одобрен Сенатом Румынии и подписан президентом Бэсеску в конце прошлого года, расширение границ НАТО вплотную к месту дисклокации российской 14-й армии не то что дестабилизирует - способно буквально подорвать российско-американские отношения.

В-четвертых, имеются в наличии такие регионы, как автономия  Гагауз Ери и Приднестровье, население которых, мягко говоря, далеко не в восторге от идеи быть поглощенными румынами. В особенности это касается Приднестровья, уже испытавшего печальный опыт попыток отползания Кишинева в сторону Румынии, что привело к вооруженному конфликту, находящемуся в «замороженном» состоянии по сей день. Можно не сомневаться, что вхождение правобережья Днестра в состав Румынии будет означать окончательную потерю приднестровского региона. Официальный Кишинев категорически исключает подобный сценарий и называет своей целью реинтеграцию с Приднестровьем с последующим совместным вступлением в ЕС.

В-пятых (и этот пункт будет посущественнее любых геополитических обоснований!), подавляющее большинство населения РМ, которое составляют молдаване и представители других наций, в первую очередь украинцев и русских (многие из которых даже не владеют румынским языком), категорически против возможного объединения с Румынией, так как не отождествляет себя с румынами.

В-шестых, имеется еще целый спектр других факторов, каждый из которых в разной степени усложняет потенциальную процедуру объединения двух стран. Это и преобладающие среди населения Молдавии духовные ценности, напрямую связанные с советским прошлым (в т.ч. Великая Победа 9 мая 1945 года), и существование противоположных евроинтеграционному вектору направлений, ориентированных на Россию и ее интеграционные экономические проекты, вызывающие все больший интерес у населения, а также религиозные и другие моральные аспекты, характерные для формировавшегося на протяжении веков молдавского социума.

Почему же при наличии только перечисленных навскидку аргументов, подтверждающих невозможность воплощения в реальность идеи унионизма, миф об объединении продолжает существовать и будоражить общественность? Ответ прост. В этом напрямую заинтересована политическая элита двух стран - как находящаяся у власти, так и оппозиция, - для которой наличие данной утопической идеи служит инструментом для достижения своих краткосрочных и среднесрочных задач.

Для Бухареста, кто бы ни находился там у власти - либералы или социал-демократы, - это возможность в определенной степени контролировать развитие ситуации в Молдавии. Это еще один рычаг в мощной системе воздействия на общественное мнение, умело проецируемое румынскими властями на территорию Молдавии.

Официальный Кишинев в лице АЕИ по умолчанию относится к подобным устремлениям достаточно лояльно, подчеркивая, что каждый волен идентифицировать себя как угодно, а поводов к реальному объединению с Румынией нет и не было. При этом правящая коалиция в целом настроена дружелюбно по отношению к своим соседям, не говоря уже об отдельных ее членах - псевдоунионистах Либеральной партии с их лидерами Гимпу и Киртоакэ, для которых унионизм был и остается всего лишь способом проникновения в большую политику.

В самом же выигрышном положении от развития идеи унионизма оказывается главная левая сила страны - ныне оппозиционная ПКРМ, преподносящая себя в качестве единственного формирования, которому по силам защитить права нацменьшинств и сохранить суверенитет Молдавии. Запуская на полную катушку свой медийный ресурс, данное политформирование попросту набирает электоральные очки и совсем не заинтересовано в развенчании мифа об «унире» и установлении спокойствия в обществе.

Коммунисты умело используют каждое политическое и общественное событие, дабы убедить общественность в том, что унионизм реален, более того - правящий альянс сознательно поддерживает данный феномен, а конечная цель его правления - вхождение в состав Румынии. Вот только несколько последних информационных поводов, представленных коммунистическими СМИ чуть ли не как измена родине и очередной шаг к унионизму: переговоры об объединении молдавских и румынских стратегических отраслей - газотранспортной системы и железнодорожных магистралей, совместное заседание правительств двух стран в Яссах и т.д. Такой подход нацелен именно на те категории населения, которые не приемлют идеи объединения ни в каком виде, и продолжает работать.

Многие представители молдавского социума, в особенности русскоговорящие, в испуге шарахаются от партий альянса и ищут защиты, прячась за спиной ПКРМ.

На сегодняшний день румыно-унионизм, проявляющийся в РМ в разнообразных формах и с разной степенью интенсивности, является не более чем фанатичным устремлением абсолютного меньшинства населения республики, сознательно поддерживаемым, в том числе финансово, определенными внутренними и внешними политическими силами. С одной стороны, это всего лишь провокационные акции с участием известных сторонников объединения - публичных персон; с другой - безотказно работающие стереотипы и стандарты, умело навязываемые идеологами и политтехнологами, служащие для нагнетания напряженности в обществе.

Однако следует учитывать, что для комплексного развития идеи унионизма жизненно необходимы и другие факторы, среди которых, в частности, выделяются: присутствие румынистов в органах государственной власти РМ, деятельность прорумынских СМИ, творческой интеллигенции, неправительственных организаций на территории Молдавии, а также действия запрутских групп давления и официальных румынских властей, оказывающих всестороннюю поддержку румынам, проживающим в других государствах, в том числе своим «бессарабским братьям», в их общем деле.

P.S. Дискуссии на тему объединения Молдавии с Румынией велись в Кишиневе довольно давно. По сути, еще задолго до распада Советского Союза и провозглашения молдавской независимости незабвенный И.И.Бодюл пугал «унирей» Москву, выбивая для республики дополнительные дотации, на которые мы так хорошо жили. Правда, те дискуссии велись в тиши высоких кабинетов. Этот вопрос приобрел болезненную окраску лишь 20 лет назад, а для местных жителей, особенно для населения Приднестровья, стал причиной вооруженного конфликта.

Тем не менее идею «румыно-молдавского» единства регулярно извлекают на поверхность, лишний раз нервируя общественность. Стоит ли говорить, какие последствия имела бы «униря» для международной политики, права, экономики. Особенно важно это для экономики, так как одно лишь наличие слухов может серьезно повлиять на намерения инвесторов развивать нашу экономику.

Так действительно ли страны стремятся к объединению и готовы ли они к этому? Ведь культурное и языковое единство совершенно не повод для объединения, иначе давно должны были бы объединиться Австрия с Германией, все арабские государства, а Швейцария, наоборот, развалилась бы как минимум на три части...