Европейский суд по правам человека - это последняя инстанция юридической помощи для граждан 47 государств-членов Совета Европы, которые исчерпали все судебные возможности в собственных странах. Он больше чем какая-либо еще европейская инстанция вмешивается во внутренние дела государств, осуждая методы задержания во Франции, телесные наказания в Великобритании, пытки в турецких отделениях полиции и бесчинства российских солдат в Чечне. Однако сейчас ЕСПЧ находится под угрозой. По крайней мере, это касается нынешних методов его работы.
«Явная ошибка»
Во всяком случае, такова цель собрания в Брайтоне, которое начинает работу по инициативе британского премьер-министра и нынешнего председателя Совета Европы Дэвида Кэмерона. В 1951 году британцы стали одними из первых, кто ратифицировал Европейскую конвенцию о защите прав человека, продолжением которой и является ЕСПЧ… Так, например, Франция приняла этот документ только в 1974 году. Тем не менее, сейчас Лондон ведет борьбу за то, чтобы урезать прерогативы страсбургских судей, ограничив возможности по обращению в суд и его полномочия. Премьер от Консервативной партии недоволен тем, что тот пытается «контролировать национальные решения без реальной на то необходимости», и полагает, что ему следует сосредоточиться на «самых серьезных нарушениях прав человека».
Читайте также: Реформа Европейского суда по правам человека может иметь "ужасающие" последствия в России
В представленном британской стороной проекте предлагается отказать в рассмотрении дел, «идентичных вопросам, которые ранее уже рассматривались в национальных судах с учетом гарантированных европейской конвенцией прав человека». В суд можно будет обратиться только в случае «явной ошибки» или проблем с интерпретацией фактов. Таким образом, если эти изменения будут приняты, европейские государства (особенно страны с бесспорно демократической судебной системой) получат обратно все свои прерогативы по отношению к страсбургским судьям.
«Это может стать большим шагом назад по отношению к духу Европейской конвенции о защите прав человека», - не скрывает беспокойства Жан-Поль Коста (Jean-Paul Costa), который проработал в суде 13 лет и пять лет был его председателем. «Такая реформа, бесспорно, ограничит значимость индивидуальных исков и шансы на их рассмотрение. А в этом как раз и состоит ключ к успеху ЕСПЧ, который является гражданским судом в отличие от Европейского суда в Люксембурге», - говорит адвокат и бывший член Конституционного совета Ноэль Ленуар (Noëlle Lenoir). Как бы то ни было, риск не слишком велик: чтобы добиться принятия такого решения, необходима единогласная поддержка всех государств-членов.
Реформы более скромных масштабов, например, назначение одного судьи для отбора дел среди обрушивающейся на суд лавины обращений, потребовали почти шесть лет непростых переговоров. Вообще, ЕСПЧ может захлебнуться в волне своего успеха. Так, в 2011 году в суд поступило 64 500 новых обращений, тогда как в первые годы его существования их число не превышало нескольких тысяч. До назначения одного судьи для разбора простых дел, их ежегодный объем достигал 160 000.
Также по теме: Некоторые россияне добиваются справедливости в Европейском суде по правам человека
Такой невиданный наплыв обращений во многом стал аргументом в поддержку кампании Великобритании, которую в той или иной степени поддерживают власти Франции и Швейцарии. Это не говоря уже о государствах, которые чаще всего привлекают к себе внимание суда. «Существует объективный альянс между государствами, которые чаще всего фигурируют в решениях суда, например, Россия из-за Чечни и Турция из-за проблемы с курдами, и другими странами, которые рассматривают действия суда как вмешательство в их законодательство: тот в частности осуждает Великобританию за отказ предоставить заключенным право голоса», - объясняет Жан-Поль Коста. В 2005 году ЕСПЧ признал правоту британского заключенного, посчитав, что этот запрет является нарушением основополагающих прав человека. В июне прошлого года Совет Европы открыто потребовал от британского правительства изменить законодательство в этой сфере.
«Истерия»
Это дело воплотило в себе неприятие европейского проекта значительной частью британцев. В 2010 году Консервативная партия внесла в свою предвыборную программу закон о правах человека, который не полностью соответствовал европейскому законодательству. Союз с проевропейскими либералами вынудил Дэвида Кэмерона изменить свою позицию, однако некоторые представители прессы (ошибочно) продолжают утверждать, что Страсбург только и делает, что осуждает Лондон. Нынешний председатель ЕСПЧ британец Николас Братца (Nicolas Bratza) был поражен «истерией этой едкой и ксенофобской критики судей ЕСПЧ». Кроме того, он напомнил, что в 2011 году суд признал неправоту Великобритании лишь в восьми из 995 рассмотренных дел.
Читайте также: Европарламент разбирается с тайными тюрьмами и пытками
Призывы британского правительства к тому, чтобы суд сосредоточился на государствах, где чаще всего происходят нарушения прав человека, может изменить саму его природу. «Конечно, существуют проблемные страны, такие как Россия, Украина и Турция, где демократию еще нужно совершенствовать, однако нарушения прав человека могут происходить и в других государствах, пусть даже и не в таких масштабах и не с той частотой. Так, например, в 1999 году Францию осудили за пытки в комиссариате», - напоминает Жан-Поль Коста. Бывший председатель ЕСПЧ обеспокоен нынешним отношением к суду: «Ряд государств-членов ставят на первое место собственную безопасность. Кроме того, на суде отразился и кризис строительства единой Европы: он больше не так популярен и представляет собой удобную мишень для правительств».
Несмотря на всю осторожность и отказ выносить решения по таким сложным вопросам как аборты или статус эмбрионов, ЕСПЧ всегда отражал, а зачастую и предвосхищал изменения в обществах европейских государств. Это как раз и объясняет озабоченность многих юристов. «Мы впервые видим настолько открытое наступление», - объясняет Ноэль Ленуар, который боится, что «эти удары постепенно могут подтолкнуть страсбургских судей к самоцензуре и стремлению избежать открытого конфликта с властями».
