Для многих читателей май 1968 года - это «катастрофа», символ «первобытной анархии». Эту революцию называют «актом распущенности», с которым непросто смириться и по сей день. Май 68-го напоминает монстра-душителя, который запустил свои щупальца во все сферы французской политики. Зародившись во «вседозволенности» и стремлении к «удовлетворению сиюминутных потребностей», это создание «подрывает усилия», которые предпринимают во Франции на протяжении 44 лет. Май 68-го буквально повсюду. Это причина всех бед и порождение избалованных детишек. Настоящий козел отпущения.
В конце мая 1968 года генерал де Голль сказал: «Реформе - да, беспорядкам - нет!» Это противопоставление оставило настолько глубокий след в умах людей, что многие комментаторы назвали 1968 год годом рождения «невозможности реформы». Dr 1 не пытается скрыть недовольства: «Давайте поговорим о мае 68-го, то есть мятеже, который стал для нас сегодня непосильной обузой! Ах, эта великолепная фраза «запрещено запрещать», она объясняет все! В том числе нашу неспособность к реформам, наши бесконечные забастовки! Прекрасный исторический итог!»
Идеологию мая 68-го нередко винят в еще одном страшном зле: безработице, зияющей ране французского общества. «Своими корнями безработица уходит в годы, которые последовали за маем 68-го, когда левые захотели устроить во Франции управленческий коллективизм» (Deimos).
«Спасибо тебе 68-й год. Сейчас мы с запозданием расплачиваемся за твой анархический бред»
Даже слово «свобода», когда оно применяется относительно лозунгов мая 68-го, вызывает нешуточное раздражение. «Мир выворачивается наизнанку, но именно последствия 1968 года становятся причиной вседозволенности… во имя так называемой свободы» (Peyreyres). Майские мятежи - это горячечный «бред», «студенческие пожелания после выражения идеалов 1968 года, которые все равно так и остаются идеалами, то есть задачами, а не какими-либо формами (пусть даже виртуальной) реальности» (docbro11).
Все выглядит так, словно эта ненужная больше никому свобода вызывает не меньший страх, чем взрывное устройство, которое стирает все рамки и границы устройства общества. По сей день наследники мятежей 68-го - это те, кто «находит хорошее оправдание для любых выходок, чтобы тем самым оправдать свои» (Léon de Belleville).
Для многих людей май 68-го также стал началом «падения в ад» французской системы образования. «С 1968 года была запущена машина оболванивания масс, которая начинает приносить плоды» (Castougne). В первую очередь это касается преподавателей. «Отсутствие уважения, неподчинение преподавателям, нежелание родителей бороться с агрессивностью своих отпрысков, недостаток жесткости некоторых преподавателей, не говоря уже о случаях пособничества и демагогии. Все это - пережитки мая 68-го» (Petitbouchon).
«Я не отношусь к тем родителям, кто считает ребенка королем, которому запрещено запрещать»
Май 68-го поставил с ног на голову правила обучения, которые родители ставят перед своими детьми. Таким образом, политику «ребенок - король» можно считать прямым следствием идеологии 68-го года. «Но ведь нельзя спорить с тем, что немедленное удовлетворение малейших желаний - это нездоровая практика, которая мешает становлению личности ребенка. Он теряет мотивацию и воображение, которое позволяет ему найти решение для достижения цели, желание добиться ее и ощущение прикладываемых усилий. В результате он теряет вкус к жизни. Кроме того, это касается и многих родившихся после 1968 года взрослых: они ведут неустанную погоню за наслаждением, но их возможности и даже понимание счастья серьезно ослабли» (KatiaT).
Если верить некоторым, май 68-го также произвел на свет богемную буржуазию, знаменитых «бобо» (аналог американских «яппи»), которых так не любят комментаторы. «Социалисты набирают сторонников среди сформированных маем 68-го буржуа, которые разрушили собственное поколение из-за своего эгоизма, а сейчас готовятся разрушить поколение своих детей, заставив их расплачиваться за все то, что они не захотели реформировать, находясь 15 лет у власти» (Corbu70).
«Поколение 1968 года ведет страну к клинической смерти»
«Мое поколение под влиянием мая 68-го ведет себя совершенно безответственно и, к сожалению увлекает, за собой молодежь пустыми и избитыми фразами» (RR77). После процесса над бунтовщиками, под прицел попадает уже и само поколение. «Погрязшее в желаниях» поколение «мая 68-го добилось совершенно обратного тому, что стремилось создать на словах: лучший мир». Эти люди, которые не понимали реалий и трудностей жизни, представляются пустыми и ветреными созданиями, которые к тому же позволили манипулировать собой. «В 1968 году была сексуальная революция, которой манипулировал Кон-Банди, чтобы сместить де Голля. Сегодня это стринги против паранджи… Манипуляционные реформы меняются вместе с модой, но реалии всегда остаются прежними» (Thymert). С другой стороны баррикад играет совсем иная пластинка.
«Социальные достижения - это результат работы профсоюзов и таких акций как май 68-го»
«Май 68-го и май 81-го дважды привели к значительным переменам в обществе, которые вытащили Францию из ее реакционной оболочки и замкнутости в себе» (Renaudbb). Таким образом, это поколение можно считать синонимом прогресса и важнейшего вопроса, который не теряет актуальности и по сей день: как представить в политике идею «полезной утопии»? Как поддержать стремление к переменам, не понимая в точности деталей его природы? Нет, «май 68-го не извратил общество» (Métis), а наоборот стал носителем политической надежды в результате поисков новых идеалов.
Весна 1968 года, момент «невиданной горячности», стала во многом последним признаком «великих народных переживаний», которых сегодня так не хватает нашему чересчур холодному разуму. «Вспомним историю: во Франции были Народный фронт, Освобождение и май 68-го. Прошло 44 года, и с тех пор она не испытала национальных народных переживаний» (Ziglobulle vert). Слова и фразы накрепко отпечатались в памяти людей. «Мы все - немецкие евреи», таким был лозунг на демонстрациях, и он произвел на меня неизгладимое впечатление» (Vincent).
Позорное пятно или квинтэссенция политической жизни, май 68-го - это весна, которая принесла с собой аромат будущего. «Так, что нам делать сегодня? Повторить май 68-го… только в более жесткой форме?» (Erwitt Georges).
Материалы ИноСМИ содержат оценки исключительно зарубежных СМИ и не отражают позицию редакции ИноСМИ
Для многих читателей май 1968 года - это «катастрофа», символ «первобытной анархии». Эту революцию называют «актом распущенности», с которым непросто смириться и по сей день. Зародившись во «вседозволенности» и стремлении к «удовлетворению сиюминутных потребностей», это создание «подрывает усилия», которые предпринимают во Франции на протяжении 44 лет. Что думают о событиях 1968 года французы?
