Новый президент Франции заслуживает поздравлений: в воскресенье Франсуа Олланд покончил с Николя Саркози, опередив его на несколько процентных пунктов. Поздравлений иного рода заслуживает также СИРИЗА, также известная как Коалиция радикальных левых – партия, которая добилась значительных успехов на воскресных парламентских выборах вместе с «Золотой зарей», партией, чья эмблема очень похожа на свастику и чьи кандидаты впервые получили достаточное количество голосов, чтобы попасть в греческий парламент. Поздравлений также заслуживает голландский политик Гирт Вилдерс (Geert Wilders), чье решение о выходе его партии, поддерживающей антиевропейскую и антиимминрантскую политику, из состава правящей коалиции несколько дней назад вывело из строя правительство Голландии.
Прошла еще одна неделя - еще одно правительство вышло из строя, и в каждом из этих случаев центру наносят поражение крайние или те, кто был крайними до того как им удалось пробраться в мейнстрим. В Греции крайние по обеим сторонам политического спектра подвергли усиленному обстрелу левоцентристов и правоцентристов. В Нидерландах махинации новомодной партии заставили центристов уйти из власти.
Во Франции ситуация несколько сложнее, однако суть ее та же: на самом деле, оба кандидата потратили последние недели кампании в попытках угодить сторонникам крайних партий соответствующих сторон. Социалисту Олланду необходимо было завоевать 11% голосов тех французских избирателей, которые в первом туре голосования отдали свои голоса за Жана-Люка Меленшона, троцкиста, которых хочет обложить богатых 100-процентным налогом на доходы – по сравнению с этим предложенные Олландом 75% выглядят вполне разумными. В первом туре голосования правоцентрист Саркози должен был соперничать с лидером «Национального фронта» Марин Ле Пен, получившей 18% голосов избирателей. Относительно того, чего она хочет, Ле Пен высказывалась несколько туманно, однако Саркози сделал попытку привлечь ее сторонников, пообещав среди прочего ввести проверку знания «французских ценностей» для иностранцев, которые хотят жить во Франции. Мысль довольно интригующая – возможно претендентам на французское гражданство потребуется проходить через слепую дегустацию, чтобы доказать, что они в состоянии отличить калифорнийское шардоне от настоящего? Увы, эта идея не сработала.
Однажды я пообещала никогда не использовать термин «ультраправый» для характеристики европейских партий, потому что эти партии сильно друг от друга отличаются в зависимости от страны и потому что зачастую они предлагают совершенно разные вещи. Термин «ультралевый» я употребляю чаще, поскольку ультралевые партии, как правило, являются марксистскими или маоистскими, таким образом, у них много общего в смысле политических взглядов. Однако глядя на Европу сейчас, я не знаю, как назвать нынешнюю волну недовольства, поскольку в настоящее время большинство ультраправых и ультралевых партий стали гораздо ближе друг к другу, чем к каким-либо партиям центра. В целом, большинство из них выступают против единой Европы, против иммиграции и против глобализации. Их лидеры – как сказал один мой друг во Франции – хотят «удалиться от мира». Им не нравятся их многонациональные столицы и открытые границы, их не заботят многонациональные компании и многосторонние институты.
Но главное здесь – меры жесткой экономии. Они не хотят мириться с сокращениями бюджета, на которые, по их убеждению, национальные правительства вынуждены были пойти по настоянию чужаков с международного рынка ценных бумаг и ради сохранения своего места в еврозоне. Неважно, что национальные правительства сами спровоцировали ситуацию, в которой потребовались меры жесткой экономии, своими чрезмерными расходами и чрезмерными займами, или в некоторых случаях – в частности в Греции – в течение многих десятилетий финансируя огромный коррумпированный бюрократический аппарат, который оказался им не по карману. И неважно, что многие из них просили принять их в еврозону – никого не заставляли вступать туда силой – или что в течение многих лет они извлекали из этого выгоду.
Зачастую эти крайние партии высказываются против Америки или, по крайней мере, против Западного альянса. Меленшон хочет, чтобы Франция вышла из состава НАТО и вместо этого притворилась другом Коммунистической партии Китая. СИРИЗА считает, что Греции необходимо сблизиться с Россией. Кроме того, все они разделяют неприятие либеральной демократии и либерального капитализма, также как и некоторые поколения европейцев в прошлом. Ультраправые и ультралевые 1930-х годов мечтали найти альтернативы слабому и несостоятельному политическому центру, и в некоторых случаях они даже сделали попытку их внедрить.
Я не думаю, что нам грозит расцвет фашизма, я не предсказываю возврат к сталинизму, однако если им дать возможность, эти партии, которые в настоящее время бросают вызов европейскому центру, смогут провести несколько иную революцию. Они положат конец Евросоюзу, покончат с НАТО и отгородятся – или попытаются отгородиться – от мирового экономического порядка. Если дать им возможность, они повернут время вспять к тем периодам, когда национальные правительства могли принимать решения по-настоящему самостоятельно – чарующая мечта, которая может привести к самым разным несчастьям. Пока это звучит неправдоподобно, но если какой-то механизм пока не работает, это вовсе не значит, что однажды кто-нибудь не попытается заставить его заработать.
Энн Аппельбаум (Anne Applebaum) – руководитель политических исследований в лондонском аналитическом центре Legatum Institute и автор ежемесячной колонки в The Post.
