Little Britain

Несмотря на кризис, Великобритания остается важным международным игроком. Так ли это? – задаются вопросом Ларри Эллиот (Larry Elliott) и Дэн Аткинсон (Dan Atkinson), которые написали книгу «Движение на юг: почему к 2014 году Великобритания станет экономикой третьего мира». Издание выйдет в продажу 14 июня 2012 года, а газета «Гардиан» уже опубликовала выдержки из нее.

С чем-то можно согласиться, с чем-то - нет, но взгляд на сегодняшнюю Британию для многих весьма неожиданный.

Сердце Лондонского Сити выглядит так же, как и сто лет назад. Как и прежде, его юго-восточную часть украшает резиденция лорд-мэра – Мэншн Хаус; шумная магистраль Чипсайд ведет к стоящему на возвышении Собору Святого Павла. Но при ближайшем рассмотрении можно заметить, что здание Королевской Биржи теперь используется в качестве элитного торгового центра, где в обеденное время работники Сити выбирают шарфы Hermès и сумки Gucci. Теперь ее не назовешь центральной площадкой Сити, и тем более – сердцем самой могущественной державы на планете.

Лондон остается одним из трех мировых финансовых центров, поделившим сутки с Токио на востоке и Нью-Йорком на западе. Основные центры Сити теперь разнесены на несколько миль к западу – Кэнэри-Уорф на Собачьем острове – где прочно обосновались международные инвестиционные банки, и к востоку – деловой квартал Мейфэр, – где за скромными табличками офисных зданий расположился кластер по управлению фондами хеджирования. Лишь небольшая часть крупнейших финансовых институтов сейчас принадлежит британцам. Этот феномен получил название «эффект Уимблдона»: принимая у себя чемпионов, Лондон испытывает дефицит собственных мастеров.

Британец Фред Перри последним получил чемпионский титул в мужском одиночном разряде, одержав победу на земляном корте Уимблдона, целых три четверти века назад, во времена, когда фунт стерлингов можно было смело назвать ведущей резервной валютой. Некоторые полагают, что фунт так и не восстановил позиций после  Первой мировой войны. С тех пор, как в 1931 году Великобритания полностью отошла от золотого стандарта, ей приходилось примерно раз в поколение проводить девальвацию фунта стерлингов с тем, чтобы поддержать конкурентоспособность

Финансовая магистраль Ломбард-стрит тоже изменилась. Из пяти коммерческих банков – один управляется из Гонконга, другой – из Мадрида, а еще два – из Казначейства на Хорс-Гардс-роуд. Финансовый кризис 2007-2008 годов привел к тому, что два последних банка – Ллойд и Королевский банк Шотландии – были частично национализированы правительством, а все остальные воспользовались различными схемами Английского Банка и стали торговать бесполезными «активами» в обмен на правительственные облигации с государственной гарантией, набивая свои закрома свеженькими электронными деньгами.

Хлопчатобумажные и суконные фабрики давно исчезли, так же как большинство электронных и автомобильных заводов, период роста которых пришелся на 30-ые годы и время после Второй Мировой Войны. Судьба бирмингемского автозавода «Лонгбридж» стала символом промышленного спада Великобритании. В конце 60-х он являлся крупнейшим автомобильным заводом в мире и давал работу 250 000 человек, но после того, как в 2005 году перестала существовать компания MG Rover, большая часть производственных помещений была распродана под коммерческие и жилые проекты. В Лонгбридже и по сей день существует небольшое производство, но владеет им Shanghai Automotive Industry Corporation (SAIC). Старый завод Моррис-Моторс, расположенный в городе Коули близ Оксфорда, выжил и по-прежнему выпускает машины марки «Мини», которые наряду с одеждой Мэри Куант и группой «Битлз», были символами свингующих шестидесятых. А завод, тем не менее, принадлежит баварскому концерну BMW. С «Ягуаром» и «Ленд-Ровером» – та же история: с недавних пор ими владеет индийская компания «Тата-Моторс».

Углеводороды, которые в 70-80-е годы обещали стать источником неограниченного дохода и ключом к финансовому возрождению, уже не подают особых надежд. В целом мир не испытывает недостатка в нефти, а Великобритания уже ничего не выигрывает от цен на сырье, растущих вследствие большого спроса в развивающихся странах и постепенного сокращения объемов добычи дешевых углеводородов. Нефть и газ импортируются из России и стран Ближнего Востока, атомные электростанции доживают свои последние дни, а действующие угольные шахты Великобритании можно перечесть на пальцах. «Во всей Европе гаснет свет», - эти слова, сказанные министром иностранных дел Великобритании Эдвардом Греем в ночь, когда Англия объявила войну Германии летом 1914 года, теперь можно понимать буквально.

За период с 1914 по 2014 год, Великобритания успела пройти путь от супердержавы до развивающегося государства, или так называемой «страны с переходной экономикой». Уже налицо все симптомы этого головокружительного падения в международном рейтинге: хронический дефицит платежного баланса, угроза нехватки энергетического ресурса и продуктов питания, волатильность экономического роста и болезненная уязвимость перед лицом внешних потрясений.

За семь кризисных лет Великобритания взяла в долг больше, чем за всю свою историю. Государство довело вкладчиков до бедности, установив процентные ставки намного ниже уровня инфляции, и увлеклось политикой «создания денег», которая привычно ассоциируется с 1923 годом в Германии, банановыми республиками Латинской Америки в 70-х и недавним правительством Зимбабве в лице Роберта Мугабе.

Значительный процент работоспособного населения занимается бесполезным трудом, выполняя надзорные или «охранные» функции на улицах, в парках, на железнодорожных станциях и в аэропортах. Страна участвует в военных операциях, на которые у нее нет средств; при этом представители военного командования понимают, что отсутствие военных конфликтов приведет к дальнейшему сокращению их рядов, и не спешат проводить оценку долговременной оборонной потребности государства. Инфраструктура ветшает, при этом контракты на материально-техническое снабжение сначала подписываются, а потом расторгаются, так как грозят привести к многомиллиардному перерасходу бюджета.

Это лишь самые масштабные индикаторы грядущего «понижения в должности», более мелкие симптомы так многочисленны, что их не стоит и перечислять. Так, например, правительство Великобритании разработало «стратегию развития туризма», как это обыкновенно делают развивающиеся страны. Схема распределения мест в государственных школах выдает нехватку ресурсов серьезную настолько, что власти вынуждены прибегать к лотереям и другим формам рационирования, напоминающим систему веерного отключения электроэнергии в бывших колониальных странах, где попустительство привело к упадку системы электроснабжения.

21 марта министр финансов Джордж Осборн, в своем докладе о бюджете признал, что Великобритания теперь конкурирует не с Германией и США, а с развивающимися экономиками: «Будем ли мы стоять и смотреть, как Бразилии, Китаи и Индии на полном ходу обгоняют нас в глобальной экономике, или мы можем сказать сами себе: «Нет, мы не позволим себя обойти – мы хотим быть передовой страной»?

Выступая с речью, Осборн также обмолвился о том, что «мы работаем над тем, чтобы Лондон стал новым оффшорным рынком для китайской валюты».

Дело не только в том, что Великобритания вроде бы недолюбливает оффшорные финансовые центры, считая их очагом уклонения от уплаты налогов и отмывания денег, но и в том, что сознательно создавать их - шаг, достойный развивающихся стран во всем мире, от Панамы до Сейшельских островов, а не зрелых, развитых государств.

Этим летом Олимпийские Игры будут в третий раз проведены в Лондоне. В первый раз, в 1908 году, Великобритания обладала статусом мировой сверхдержавы. Во второй, в 1948 году Великобритания была единственной из стран в Западной Европе не полностью опустошенной после шести лет тотальной войны, но по геополитическому влиянию она заняла непочётное 3 место после США и Советского Союза. К 2012 году Великобритания стала одной из стран, воспринимающих Игры как способ демонстрации своих достижений или выбивания из налогоплательщика денег на  недешевые схемы регенерации, которые в других обстоятельствах не выглядели бы финансово жизнеспособными. Ни Герберт Асквит, ни Клемент Эттли не чувствовали потребности уговаривать лидеров бизнеса приехать в Великобританию на Игры на 16 дней, чтобы ознакомиться с инвестиционными возможностями, как это сделал Дэвид Кэмерон в Давосе на заседании Всемирного Экономического Форума в январе 2012 года. Иностранные журналисты, посещавшие Лондон, чтобы писать о "свингующей Британии" в 1960-х и Cool Britannia в 1990-х годах, теперь будут прилетать, чтобы написать длинные статьи том, как выглядит страны, развивающиеся в обратном направлении.

Государство с развивающейся экономикой, а в случае Великобритании – с сопротивляющейся развитию экономикой, обладает рядом характерных черт. Оно не может обеспечить работой все свое молодое поколение и порождает значительную безработицу среди выпускников вузов, которые по традиции служат главным источником социального напряжения. Несмотря на это, страна продолжает привлекать рабочую силу из-за рубежа, чтобы заполнить бреши, образовавшиеся в результате дисфункции собственной системы образования, а также осуществляет минимальные выплаты в виде различных дивидендов своим безработным. В экономической политике страны отсутствует ясность, это касается и налогов, и инфляции, и госрасходов в целом. Такая система особенно уязвима перед скачками цен на ключевые продукты массового потребления в мире. В довесок ко всему вышесказанному, она слаба и зависима от иностранного финансирования, рабочей силы и энергоресурсов.

На долю Великобритании приходится всего 3% мирового экспорта товаров, что существенно ниже, чем 4,4% в конце 90-ых – начале 2000-ых. К тому же она является чистым импортером ряда промышленных изделий, продуктов и энергетики. Другими словами, мы были великой промышленной страной, но утратили этот статус, пишут Л.Эллиот и Д.Аткинсон в своей книге. Лондон променял производство на финансово-экономический центр Сити. Те, кто отвечают за финансовый сектор, обманывают своих клиентов и акционеров, стремясь нажить себе состояние. Выплаты и вознаграждения жестко урезаются в пользу 1% руководящего состава. Все остальные должны смириться с сокращением зарплат, однако,  могут обеспечить свои возросшие потребности благодаря поощряемым Сити долговым займам и готовности Английского Банка управлять возникшими на рынке ценных бумаг финансовыми пустотами посредством поддержания низкой ставки процента. Большая часть рабочих мест сейчас имеет статус низкой квалификации, а государство продолжает тратить немалые средства на создание офисных рабочих мест для выпускников вузов, которые в предыдущие годы всегда занимали выпускники школ. Эта тенденция продолжится, и в 2040 году, а может и ранее, Великобритания окажется за пределами списка 10 крупнейших экономически развитых государств мира.

Имеет ли это значение? - задаются вопросом авторы книги. С одной стороны – нет. Допустим, что Великобритания становится богаче от десятилетия к десятилетию; не важно, что другие страны будут умножать свой доход быстрее. Учитывая, что такие страны, как Индия, Бразилия, Индонезия и Турция отстают по уровню дохода и технологий, Великобритания может спокойно потратить некоторое время на преодоление такой отсталости. То, что молодые экономические гиганты станут богаче по абсолютным показателям не имеет никакого значения. Не важно, будет ли среднестатистических турок или бразилец богаче среднестатистического жителя Лондона, Ольстера или Йоркшира, при том понимании, что стандарты жизни в Великобритании продолжат повышаться, а экономика будет и дальше создавать профицит, необходимый для коммерческих инвестиций и удовлетворения таких социальных потребностей как, например, система здравоохранения.

Однако здесь нужно сделать оговорку. Опасность не в том, что мы потеряем свое место в каком-либо из мировых клубов. Утрата особой принадлежности, возможно, заденет гордость наших лидеров, но почти не расстроит обычных людей. Истинная угроза в том, что мы начнем испытывать реальное падение уровня жизни – и действительно станем беднее других.

Такое случалось и раньше, но на короткое время, в 1974, 1976, 1977 и 1981 гг. Повторилось и в 2010 и 2011 гг., что наводит на мысли о превращении в своеобразную современную привычку. Чтобы остановить наше «погружение» и дать ему обратный ход, нам необходима модель развития. Панацеи тут нет, но важные уроки необходимо извлечь не только из послевоенной истории развитых государств, но из опыта стран с динамично развивающими экономиками, которые стремительно нагоняют Великобританию по уровню своего развития.

Вопрос не только в применении иной системы налогообложения или ограничении возможностей коммерческих банков в области кредитования, какими бы достойными ни были эти конкретные идеи сами по себе. Продолжающиеся последние сто лет попытки выглядеть внушительно должны наконец прекратиться. Необходимо признать, как это сделали Германия, Франция и Япония в 1945 году, что страна «дошла до ручки» и должна измениться. К примеру, в случае с футболом, такое происходит постоянно – новый менеджер приходит в клуб, где есть проблемы, и избавляется от балласта. С Великобританией такого никогда еще не было. Страна и сейчас, похоже, не готова к катарсису, подобному тому, что испытали государства гитлеровского блока после поражения во Второй мировой войне. Даже сегодня присутствует убеждение, что все сложится хорошо, что что-нибудь произойдет, что Великобритания с грехом пополам все это переживет. Как всегда, есть искушение сослаться на события последних десяти лет как на очередной случай, когда «пронесло» и катастрофы удалось-таки избежать. Однако в жизни все по иному – сегодня Великобритании надо взглянуть правде в глаза и признать свой убывающий вес на мировой арене.

Вот такая точка зрения на современную Великобританию.