Погружение в пучины

Когда 7-го октября 1852 года фрегат «Паллада» - оснащенный 52 корабельными орудиями трехмачтовик – вышел из порта Кронштадт, на его борту находился писатель Иван Гончаров. При посредничестве одного своего знакомого поэту удалось получить место секретаря на этом боевом корабле, которому предстояло наладить торговлю с Японией. Гончаров был не один, когда начал самое большое путешествие в своей жизни. Его сопровождал его петербургский слуга Филипп, а также Обломов – герой романа, над котором он работал уже в течение нескольких лет. Весной 1849 года в одном из журналов был опубликован «Сон Обломова», снабженный подзаголовком «Эпизод из неоконченного романа». Эти описания героя, погруженного в сказочный свет своего родного мира, в который Гончаров привнес воспоминания о деревенской жизни на Волге, пробудили в публике надежды на то, что этот автор вскоре после выхода дебютного романа «Обыкновенная история» опубликует второй, более объемный роман.

Однако выхода «Обломова» пришлось ждать долго. Возможно, главной причиной было то, что Гончаров, в отличие от своего героя, трудился и зарабатывал себе на жизнь как чиновник департамента внешней торговли Министерства финансов. В тот момент, когда фрегат «Паллада» вышел в море, Гончарову было 40 лет, и в 1851 году, прослужив к тому времени 15 лет, он получил чин коллежского асессора. Но тот, кто прочитает его отчет о путешествии «Фрегата Паллада» (1858), которое проходило по Балтийскому морю и Атлантике, в обход Африки и Мыса Доброй надежды, а также по азиатским морям, и познакомится с его письмами, содержащими много сведений об авторе, не сможет избавиться от мысли о том, что не только внешние причины препятствовали завершению этого романа.

Дело в том, что в свое описание морского путешествия, предпринимаемого обычным обитателем суши, он включил не только увлекательные описания облаков, наблюдения за качкой во время шторма и рассказы о жизни на борту во время безветрия – автор постоянно возвращается к автопортрету: в незаконченном образе Обломова, путешествующим вместе с ним, отражается он сам в тот момент, когда проводит сравнения между такими душевными состояниями как нервозность, скука и ипохондрия, и еще в Лондоне он мечтал о том, чтобы написать главу «Путешествие Обломова».

Ни от чего другого Илья Ильич Обломов, герой романа, который, наконец, появился в 1859 году вслед за книгой «Фрегат Паллада», не был так далек, как от кругосветного путешествия. Он - совершенный противник путешествий и самый беззаветный домосед среди великих образов мировой литературы. И его естественные сферы горизонтальны по своей пространственной ориентации, а его спальная служит одновременно салоном для приемов и кабинетом, а когда он – что случается довольно редко – заходит в одну из трех комнат своей квартиры, мебель в которых покрыта защитными чехлами, а занавески опущены, то это - уже такое событие, как будто он направляется в Океанию. Та известность, которую он получил сразу после выхода романа, объясняется не в последнюю очередь сотнями страниц с описанием его пребывания в постели, а также 9-й главой первой части романа, в которой ему снится сон из его детства, сон о человеке из заполненного ватой футляра, которому никогда не приходилось самостоятельно надевать носки.

Гончаров родился в 1812 году, когда Великая армия Наполеона перешла российскую границу, - в тот момент всеобщая мобилизация в Европе затронула биографии всех гражданских лиц и ломала жизненный уклад старого мира. За год до того, как фрегат «Паллада» бросил якорь в лондонском порту, в английской столице проходила первая большая всемирная выставка. То, какое влияние на буржуазный век оказали войны, катастрофы и революции, а также динамика начинающегося современного индустриального развития, - обо всем этом литература XIX века позволяет судить в тот момент, когда она, якобы, надевает на себя маску «бидермайера». Между двумя книгами  Диккенса и Бальзака могут разместиться жизненные пути многих героев романов западноевропейской литературы – речь идет о книгах «Большие надежды» и «Утраченные иллюзии». Обломов входит в ряды западных фигур потерпевшего неудачу героизма и крушения иллюзий как совершенно русская фигура, но его выдумал автор, который, как Тургенев и Толстой, использовал форму романа и уделял внимание западноевропейской литературе, изобразительному искусству и музыке.

В книге «Фрегат Паллада» Гончаров сообщает о том, как во время безветрия в районе южнее экватора музыкантам, находящимся на борту, было приказано, чтобы над водами океана зазвучали мелодии Верди и Беллини. Тот человек, который при чтении «Обломова» захочет усилить удовольствие от тонких, комичных и ужасных поворотов в любовной истории, которая вырывает героя из постели, но в конечном итоге так и не приводит в объятия прекрасной Ольги, тот должен иметь под рукой не только «Евгения Онегина» Пушкина, но также поставить арию Casta Diva из оперы Беллини «Норма».

Ведь именно эту арию Гончаров вложил в уста своей Ольги и таким образом сделал ее звуковым следом мелодрамы, в которой романтическая страсть охватывает героя лишь для того, чтобы он снова растворился в своей флегме, замедлил движения и, наконец, полностью опустился - как захватчик, недооценивший пространственную массивность России. Его халат - не из Парижа, и не из Лондона – он скроен «по азиатской моде»: «На нем был халат из настоящей персидской материи, без малейшего намека на Европу, без кистей, без бархата, без талии, весьма поместительный, так что и Обломов мог дважды завернуться в него».

Гончаров умышленно облачил своего героя в азиатские одежды. Халат символизирует те нити, с помощью которых Обломов "вплетается" в противоречия между Востоком и Западом, между Россией и Европой. В его попытках исправиться, а также в его падении к уровню крайней бедности и крушении всех его проектов - своеобразный символ желания осушить это болото бездействия и «обломовщины».

Андрей Штольц, друг юности Обломова, который является немцем по происхождению с отцовской стороны и русским со стороны матери, - это человек действия и движения. Он постоянно путешествует и представляет собой двигатель реализуемых проектов. Он любит своего друга, но вскоре начинает воспринимать этого праздного человека в халате так же, как оценивают роман представители всех критических направлений в обществе  - от Кропоткина и Максима Горького до Ленина. Все они считают его представителем паразитарной касты помещиков и инертным противником модернизации, которого нужно встряхнуть и вывести из невежества и бездействия для того, чтобы Россия смогла присоединиться к Западной Европе.

Да, в этом пространном романе разыгрывается также и горькая гоголевская комедия, в ходе которой Обломов вместе со своим слугой Захаром устраивает оргии обжорства и лени. При этом показывается его гротескная неспособность обращаться с деньгами и договорами, а также то, как он становится жертвой обмана со стороны расчетливых постояльцев и жадных до денег знакомых. В конечном итоге - его  брак с представительницей необразованного народа приводит его к собственной деградации. В конце романа он тихо умирает, «как будто остановились часы, которые забыли завести», ведь и смерть подчиняется закону бездействия.

Этот комический герой праздности, в сравнении с которым даже Гамлет представляется гиперактивным бретером, на самом деле не только комичен. Он - также зловещая фигура, мертвая при жизни душа, призрак. И Гончаров постоянно и с большим искусством открывает в таком, казалось бы, всем понятном Обломове потайные двери, ведущие в темноту, от которой смех умолкает.

В этом мраке Обломов перестает быть пассивной и мягкой жертвой своих пороков, своей лени и своих иллюзий. Он становится чем-то пугающим. Ему не нужны для этого дуэли, приключения, супружеская неверность или война, ему не нужны дьявольские интриги на бирже или революция, ему не нужен белый кит или кораблекрушение. Ему нужна только пропасть, которую он разверзает своей зевотной скукой. Ему нужен чистый, поглощающий все приключения негативный опыт времени, целый спектр сна от полудремы до смерти. В этой темноте Обломов перестает быть безобидным и становится таким же неотразимым и опасным, как мальстрем Эдгара Алана По. Он без труда расправляется с активизмом своего друга Штольца, обволакивает романтическую Ольгу в зените ее счастливого брака со Штольцем необъяснимой для нее самой меланхолией, становится чудовищным и скрытым в комедии двойственным существом, объединяющем в себе Моби Дика и писца Бартлби. Он - предшественник героев Беккета из XIX века.

Вера Бешицки (Vera Beschitzki), которой мы обязаны новым переводом, в приложении объясняет то место во «Сне Обломова», в котором некто крестит себе открытый рот во время зевания и бормочет: «Господи помилуй!» Этот укорененный в народных предрассудках жест, по ее словам, делается для того, чтобы «дьявол не пролез внутрь, чтобы он не поселился в человеке и чтобы он там не мог творить свои безобразия». Нам следует представить себе слишком часто зевающего Обломова как человека, которого этот жест явно не смог защитить.

Есть много полезных примечаний в этом тщательно выполненном, живом и стилистически точном переводе. Однако излишним представляется то рвение, с которым выявляются ошибки предыдущих переводов, а также демонстрируется в большом количестве комментариев собственное превосходство. Многие читатели привыкли к выполненному в 1925 году переводу Рейнгольда фон Вальтера (Reinhold von Walter), немецкий язык которого и сегодня представляется достойным уважения. Многие простят ему то, что он приписал прекрасной Ольге наличие «густых» бровей. И тем, кто имеет хоть какое-то отношение к переводам, в том числе и тем, кто зарабатывает этим себе на хлеб, может показаться странным тот пафос, с которым здесь со ссылкой на Вольфа Бирмана (Wolf Biermann) провозглашается заповедь перевода: «Ты должен переводить только шедевры, которые ты любишь и которыми ты восхищаешься».

Впрочем, легкое сожаление примешивается к радости по поводу весьма желанного нового издания «Обломова» в связи с 200-летним юбилеем его автора. Это происходит, когда обнаруживается, что примечания «к новому переводу» не только превосходят по объему послесловие, но оно, к тому же, явно не соответствует по уровню переводу и не содержит почти ничего нового, кроме истории создания романа, а также мнения Гончарова относительно переводов своей книги. Пакет «все включено», в котором сегодня часто одному автору принадлежит перевод классического произведения, комментарии отдельных мест и послесловие, не всегда может быть лучшим решением. Немало прекрасных авторских эссе возникло в результате выполнения заказа, связанного с публикацией новых переводов.