В Швеции справедливого суда над моим клиентом Джулианом Ассанжем не будет

Дело Джулиана Ассанжа (Julian Assange) вызвало международную критику шведской системы правосудия. Многие шведы воспринимают ее как нападение на собственное государство и пытаются защитить свою систему правосудия. Настало время, когда опытные эксперты в области процессуального права должны сказать правду: Швеция часто накладывает жесткие ограничения на подозреваемых. До суда их арестовывают и держат в изоляции. Подобное отношение не является необходимостью, унижает подозреваемого и мешает ему готовиться к процессу.

Задержание и изоляция подозреваемого адекватны в случаях совершения серьезных преступлений, когда есть явные указания на виновность подозреваемого. Например, такие меры – правильный подход к делу Андерса Брейвика (Anders Breivikin).

Обвинения против Ассанжа, напротив, нельзя считать серьезными – они являются делом, основанном на показаниях в стиле «она сказала, он сказал». Не стоит также забывать, что Ассанжа еще не обвинили ни в каком преступлении, и что изначально заявления против него были отвергнуты шведским прокурором.

Впервые полиция допросила  Ассанжа в августе 2010 года, после чего он был отпущен. Через месяц прокурор решила вызвать его на дополнительный допрос, на этот раз требуя, чтобы Ассанж был за решеткой. Она приказала арестовать Ассанжа, подписала ордер на арест и запросила его депортацию из Великобритании. Стокгольмский районный суд и апелляционный суд округа Свеа поддержали ее запрос и вынесли решение об аресте Ассанжа заочно.

Ни я, ни Ассанж не можем понять мотивации такого решения. Почему второй допрос не мог пройти со свободным, а не арестованным Ассанжем? Ассанж не является шведским гражданином. Он не проживает в Швеции. Его работа имеет общемировое значение, и для ее выполнения он должен иметь возможность свободно передвигаться. Он бы с радостью явился на допрос и, если бы дело дошло до суда, вернулся бы в Швецию для того, чтобы присутствовать на слушании. Если бы Швеция выбрала такой подход к делу, то оно уже давно было бы разрешено.

Вместо этого, шведы настаивают на экстрадиции Ассанжа в свою страну. Как только он там окажется, его немедленно задержат и посадят за решетку. На слушания по вопросу содержания под арестом его приведут в наручниках, и, скорее всего, под стражей его и оставят. Это не является необходимостью. Прокурор спокойно может отменить ордер на арест и содержание под стражей, а слушания в Швеции можно быстро подготовить. Прокурор также может устроить слушания в Великобритании или в шведском посольстве в Лондоне.

Подобное отношение унизительно. Ни с кем нельзя обращаться как с виновным до доказательства виновности. Суда не было, не говоря уже о приговоре. Ассанжа еще даже не обвинили ни в одном преступлении. А в такой ситуации ему сложно готовиться к своей защите. Если подзащитного изолируют, то контактировать ему позволяют лишь с адвокатом защиты. А прокурор и истцы могут встречаться со свидетелями и разрабатывать свою стратегию. Существует ли хоть одна серьезная причина, по которой одна сторона процесса оказывается лишенной такой возможности?

Швеция подвергалась критике за чрезмерное использование задержаний и изоляции, и критика эта звучала не только со стороны Ассанжа и его сторонников. В 2008 году Комитет ООН против пыток раскритиковал шведские суды и тюрьмы за то, что изоляция и внутритюремные ограничения применяются против 42% подозреваемых.

Главный прокурор заявил, что Ассанжа в изоляции держать не будут, но и без того тюремные ограничения стали в Швеции гораздо более жесткими и слишком широко растпространенными в последние годы. На самом деле, правила содержания в тюрьмах не позволяют подозреваемым должным образом общаться с внешним миром: телефонов не хватает, мобильники запрещены, письма подвергаются цензуре, а для встреч с людьми необходимо каждый раз заполнять анкету, рассмотрение которой может занять несколько недель.

Такая манера обращения с подозреваемыми, которая, скорее всего, будет использована в случае Ассанжа, поставит его в позицию виновного и не даст ему возможности подготовиться к достойной защите и, в конечном итоге, лишит его шанса на беспристрастное разбирательство.