Сегодня весь футбольный мир буквально парализован событиями и итогами Чемпионата Европы. Если внимательно прислушаться, то можно уловить сердцебиение любителей футбола, прочитать по их лицам, как поднимается их артериальное давление. Невозможно «остаться в стороне» или не испытать восхищения от этого вида спорта, который соединяет миллионы перед экранами и тысячи на стадионах.
Такое восхитительное явление, как футбол, не поддается разложению на одну-две составляющие, поэтому под «футболом» нельзя понимать только «спорт». Футбол – насколько спортивное, настолько и социальное, насколько коллективное, настолько и индивидуальное явление, которое также отражает политическую и социальную динамику в обществе. Поскольку невозможно однозначно понять и объяснить имеющуюся вокруг этого вида спорта страсть, было бы неверно к причинам страсти относить только спорт. Думаю, сегодня нет необходимости объяснять социальную значимость этого вида спорта, представляющего собой продукт современного промышленного общества и урбанизации. Футбол - спортивное, политическое, культурное, торговое и социальное явление. Нельзя отрицать, что вид спорта, оказывающий всестороннее воздействие на общество, способен отражать базовые политические противоречия, которые, наряду с футболом, находят и другие формы выражения. Примерами могут служить насилие и расизм, наблюдаемые как на футбольном поле, так и за его пределами… Показательной с этой точки зрения может служить возмутительная кампания со стороны ультраправых сил Германии, или нацистов, направленная против Месута Озила. Однако, сначала постараемся разобраться в причинах, превращающих футбол в страсть миллионов и очаг политических и социальных противоречий.
Желающим осмыслить феномен «страсти» в футболе рекомендую прочитать достаточно подробное интервью в газете «Hürriyet» с двумя «спортивными комментаторами» Турции – Хасаном Джемалем и Дженгизом Чандаром. Не поддается логическому объяснению место и значение, которое отводится футболу в их жизни. Достаточно интересными представляются тексты Д.Чандара на тему «Фенербахче» и договорных матчей. Они интересны не тем, что автор далек от объективности, когда озвучивает чувства миллионов, а эмоциональными призывами к «Фенербахче» восстать против «несправедливости». По его мнению, несправедливость состоит не в безупречности клуба, а в том, что счет за ошибку, которую совершают «все», выставляют «только» «Фенербахче». Именно эти особенности, к которым привлекают пристальное внимание комментарии и статьи на футбольную тематику Д.Чандара, являются источником страстей и предубеждений. Известно, что Х.Джемал поддерживает «Галатасарай». Вместе с тем, читая его статьи, становится понятно, что он является и болельщиком «Барселоны». Но если любовь к «Галатасараю», которая восходит к его детству, по-юношески эмоциональна, то зрелая страсть по «Барсе» отражает эстетическое и художественное восприятие футбола.
Показательно отношение этих двух комментаторов, известных борцов за человеческие права и демократизацию в Турции, к футбольным клубам: для них национальный клуб, также как и для миллионов людей, – «Фенер» («Фенербахче») или «Джим Бом» («Галатасарай»). Насколько нормальной выглядит поддержка галатасарайцами «Гамбурга» в матче «Гамбург» – «Фенербахче», настолько нормальна и поддержка национальной команды, поскольку в основе простого интереса к футболу лежит очень важный момент, предполагающий самоидентификацию с группой и коллективную сплоченность. Когда идет игра «Бешикташа» на футбольном поле, то те, кто однажды наблюдал потоки болельщиков «Чарши», останавливающих дорожное движение и рассыпающихся по проспекту, переживают футбольную страсть, которая присуща феномену «Чарши».
Открытость футбольных болельщиков и футбола как спорта с характерным для него множеством позитивных особенностей, перекрывает расистские и дискриминационные идеи, которые кажутся незначительными. Однако, для футбола как явления, охватывающего все общество, это - естественная черта, поскольку футбол отражает ценности не только зрительских масс, но и спортивных клубов, и общества в целом. Расизм, как многие полагают, – не «маргинальное» явление, которое можно выявить только среди болельщиков. Расовую дискриминацию временами приходится наблюдать и в поведении руководителей клубов. Достаточно прозрачными представляются расистские идеи Бразильской конфедерации футбола, направленные на опротестование титула чемпиона мира сборной Уругвая. С похожими настроениями действовала в 80-х годах Федерация футбола Германии. Крупная футбольная нация Европы – Германия – прилагала усилия, для того чтобы быть «немецкой», что напоминало происходящее в те годы премирование мигрантов за «возвращение на родину». В этой связи игрокам-мигрантам места в национальной команде были заказаны. Подобная позиция в Германии стала меняться после избрания Тео Цванцигера главой Федерации. Он стал первым руководителем, не поддержавшим дискриминационную позицию Федерации. Восхождение в Германии звезды футбола турецкого происхождения Месута Озила – частично «произведение» Тео Цванцигера. Ле Пен, который расценивал способности футболиста Зидана как «широко известное физическое превосходство черных», особо обращал внимание на то, что Зидан – не француз, также как для неонацистов Месут Озил – не «немец».
Если мы попытаемся найти ответ на вопрос: «Почему Озил?», то удастся выявить источники и цели проводимой против Озила кампании. Озил – не единственный игрок с «иностранными» корнями в команде. Между тем, первое, что бросается в глаза – это позиция Озила в команде, напоминающая позицию Зидана, - то есть фигура, создающая футбольную эстетику игры на поле. Эта способность делает его не просто заметным в команде, но заставляет массы стремиться быть на него похожим, становится центром явления «мы». В связи с этим одержимые «арийским расизмом» ультраправые силы намерены сделать турка по происхождению Озила центральным звеном «распада» команды.
Подобное пересечение футбола и политики достаточно важно с двух точек зрения. С точки зрения футбола, мы, как правило, не предполагаем, что расисткие импульсы такого рода, постепенно охватывающие весь мир, будут представлять какую-либо опасность на футбольном поле. Озил – в равной степени немецкий, турецкий или испанский игрок. Для зрителя не имеет значения, в какой он «национальной» форме. Поэтому, едва ли распространение расизма в спорте может стать предметом для беспокойства. С политической же точки зрения, нужно отдать должное Озилу, выполнившему важную миссию для проживающих в Германии турков и других мигрантов. Благодаря успехам в национальной команде, Озилу удалось изменить предвзятость в «восприятии турецкого народа», что не удавалось политическим лидерам в течение десятилетий, и сделать очевидным истинный образ турецкого народа в Германии. Таким образом было продемонстрировано, что приближающееся к трем миллионам количество «турков» стало частью Германии и национального успеха. Если Турция посмотрит на Месута Озила с этой точки зрения и осознает значение футболиста для Германии, то не ограничится лишь принятием мер против расизма, а будет способствовать воспитанию глобальных человеческих и спортивных ценностей миллионов молодых людей, взрослеющих на футболе и на футбольной страсти.
