Пининфарина: встреча с Феррари, которая изменила историю автомобилей

Серджио Пининфарина было 25 лет, когда он в мае 1951 года отправился с отцом в Тортону, чтобы пообедать в одном старом трактирчике с Энцо Феррари.

Это была первая встреча между двумя гигантами в истории автомобильной промышленности. Они уже осознавали свою роль и так ею  гордились, что ни один не хотел сделать первый шаг к знакомству. Серджио тайно с помощью друга-автогонщика организовал встречу на полдороге между Моденой и Турином, как будто речь шла о заключении дипломатического договора между двумя супердержавами, при котором важное значение приобретает нейтральное место для его подписания.

Энцо Феррари любил повторять, что самая красивая машина - та, которая выигрывает, но это была только легкая острота для заголовков газет. В действительности, он хотел, чтобы машина выглядела «как очаровательная и знаменитая женщина, одетая с помощью кутюрье мирового класса». А Пинифарина для этого типа одежды был наилучшим портным. Они сразу же поняли друг друга, потому что говорили на одном языке автомобильной мастерской: один описывал раму и мотор, а другой понимал все с лету и воображал корпус, в который можно было их облечь. Возвращаясь домой на машине Lancia Aurelia B20, выбранной для путешествия, отец сказал сыну: «Хорошо, у нас появился новый клиент, и этот опыт будет стимулирующим. Я хочу, чтобы ты занялся Феррари». Серджио Пининфарина на всю жизнь запомнил этот момент своей жизни. Он только что закончил политехнический университет, и решение отца было как бы вторым дипломом - весьма ценным признанием его способностей, потому что исходило от «мастера, который добивался максимальной отдачи, и, чем больше он любил кого-нибудь, тем более требовательным становился».

Сначала Феррари был не очень доволен тем, что молодой человек будет налаживать взаимоотношения между двумя фирмами, но скоро Серджио доказал, что он находится на высоте положения, он умел сглаживать резкость характера отца и нового ценного заказчика. Редко случается в автомобильной промышленности, чтобы существовало такое длительное и плодотворное сотрудничество, и основная заслуга в этом относится к Серджио. Первые Феррари-Пининфарина пятидесятых годов освободили автомобиль от монументальных и декоративных характеристик, сохранившихся от прошлого, и открыли новую эру дизайна. Те машины, которые стали выпускаться, до сих пор представляют собой самый удачный сплав между технологией и формой.

Когда в 1959 году Пинин решил внезапно устраниться от дел, отправившись в шестимесячное путешествие вокруг света, он знал, что оставляет свое предприятие в хороших руках. Сын Серджио напоминал его самого: он уважал традиции и был сильно склонен к инновациям. Пинин делал набросок на листе бумаге, другие его заканчивали, потом он делал глиняную модель, чтобы придать машине окончательную форму. Серджио понял, что для того, чтобы идти вперед, нужны перемены: необходимо было проектировать и строить новые заводы, использовать компьютеры для расчетов и автоматических чертежей, создавать первую итальянскую аэродинамическую трубу и лабораторные центры, использовать биржу, диверсифицировать, расширяя деятельность предприятия  в индустриальном дизайне.

То, что сначала было плодом гения одного человека, под руководством Серджио Пининфарина стало великолепным примером коллективной работы, вдохновленной новым, но всегда узнаваемым стилем, как узнается стиль художника или великого модельера. Его величайшая заслуга состоит в том, что он отвергал искушение изменить генетический код своей марки, эту смесь эстетического равновесия и элегантной простоты, которая длится во времени и делает модели Пинифарина такими долговечными и устойчивыми к изменению вкуса и моды.

Машина Cisitalia, которую спроектировал его отец, выставлена в Нью-Йоркском музее современного искусства МоМА, но рядом с ней не выглядели бы бледно машины марок Dino Berlinetta Speciale, Ferrari Berlinetta Boxer, Enzo e Testarossa, le Fiat 124 spider и некоторые Alfa Romeo, которые были созданы фирмой, полвека находившейся под управлением Серджио Пининфарина. Когда он сопровождал кого-нибудь при посещении музея в Камбьяно, он всегда смотрел на свои творения с волнением и гордостью, потому что он смог стать выразителем  стиля и вкуса Италии в мире.

В последние годы, когда он жил в имении Ровери, его видели гуляющим с женой Джорджией по тенистым тропинкам гольф-клуба Турина, президентом которого он был: руки, скрещенные за спиной, задумчиво склоненная голова, погруженная в воспоминания о блестяще прожитой жизни.