В настоящий момент в международной системе наблюдаются одновременно два противоречивых тренда. Первый – это рассеивание власти, что отражает замена старой «Большой семерки», которая на момент основания в 1970-х годах отвечала за большую часть мировых производственных мощностей, на «Большую двадцатку», где больше нет одной доминирующей страны, которая была бы способна определять международную повестку. Второй – тот факт, что США все еще превосходят любую страну или группу стран с точки зрения возможностей, начиная от силы собственной валюты до способности применить военную силу в любой точке земного шара.
В результате растет «дефицит доверия» между Соединенными Штатами и несколькими развивающимися и возрождающимися державами, например, Россией и Китаем, что, в свою очередь, влияет на желание последних сотрудничать с Вашингтоном для решения важных международных проблем, как, например, Сирия и Иран.
Несмотря на распространенные в последнее время горестные повести об американском упадке, США продолжают обладать мировой политической, экономической и военной мощью. В результате другие страны концентрируются на поиске способов ограничения использования этой власти. В недавней монографии о контроле за вооружениями Пол Сондерс (Paul Saunders) из Центра национальных интересов отметил, что «различия между американскими глобальными возможностями и амбициями и более ограниченными амбициями и возможностями России» приводят к постоянному беспокойству Москвы, что для меня стало довольно очевидным во время недавних обсуждений российско-американских отношений, которые прошли на Валдае.
Эти опасения разделяют и другие развивающиеся державы, включая Китай, который пытается добиться гарантий и выраженных в договорах формальных ограничений, цель которых - лимитировать способность США по использованию их могущества в международной системе. Выступая против американских планов по установке системы противоракетной обороны, пытаясь добиться имеющего обязательную силу международного соглашения по киберпространству или стремясь к очень ограниченному и жесткому определению условий, при которых может быть использовано «право защищать», данные правительства, осознающие собственную слабость и недостаток возможностей, таким образом выражают свои страхи относительно собственной уязвимости.
Это чувство незащищенности усиливается тем, что им кажется «непредсказуемым» путем использования силы со стороны США. Другими словами, вопрос, надо которым они, вероятно, раздумывают, заключается в следующем: «Что побудит Вашингтон к действию?» Способ и причины вмешательства США в события в Ливии, хотя Вашингтон традиционно игнорирует гуманитарные кризисы в других странах, приводит к появлению неприятной мысли о том, что американские действия не руководствовались никакой фиксированной системой критериев. Правительствам в Москве и Пекине остается гадать, будут ли США - при удачном стечении обстоятельств - продвигать также смену режима в России или Китае. Из подобных соображений и происходит стремление этих держав ограничить использование силы США везде, где это возможно.
Данные опасения также ограничивают их энтузиазм по оказанию помощи Вашингтону в решении нескольких сложных проблем, с которыми столкнулись США. Ни одна из мировых держав, например, не хочет, чтобы Иран устремился к ядерному «прорыву» и стал ядерной державой. Но, как иногда указывали российские чиновники в личных беседах, они не видят никакой срочности в решении этой проблемы. Учитывая возможность того, что после решения иранской проблемы США могут перенапрапвить свое внимание на препятствование определенным геополитическим задачам России, какова мотивация Москвы для того, чтобы помочь США быстро снять Иран с повестки? С этой точки зрения тот курс, который избрали Россия, Китай и другие развивающиеся державы, логичен: они являются сторонниками введения определенных санкций против Тегерана, в основном, в ответ на действия по сокрытию и нераспространению информации. Однако они не используют полную силу давления на Иран для достижения соглашения.
Со своей стороны, Вашингтон не желает давать гарантии, которых развивающиеся державы требуют для того, чтобы «успокоить» их относительно преследуемых США целей. В опасном и непредсказуемом мире США не желают ограничиваться в своем выборе или добровольно отказываться от какого-либо инструмента, который может оказаться полезным. Система противоракетной обороны - хороший тому пример. При продолжающемся распространении ракетной и ядерной технологии по всему миру, кто с уверенностью может сказать, что нынешний статус-кво сохранится? В течение нескольких лет целая группа сомнительных режимов - это не учитывая еще более неподконтрольных негосударственных игроков - сможет получить доступ к опасным технологиям, которые , вероятно, будут представлять угрозу для Соединенных Штатов. США стремятся к ограниченной, но эффективной защите от подобных угроз, и нынешние ядерные державы должны верить тому, что любые используемые Вашингтоном средства не нацелены на изменение нынешнего мирового баланса стратегических сил. В лучшем случае США готовы согласиться на односторонние и, если необходимо, легко отменяемые ограничения своих возможностей, вместо того, чтобы «запирать» себя в долгосрочных и более обязывающих соглашениях.
США также не видят причин для добровольного ограничения собственной власти. Америка не верит в то, что другие страны «будут правильно действовать», помогая ей защищать собственную безопасность. Постоянная утечка секретных технологий из таких стран, как Россия – иногда вопреки усилиям правительства по прекращению подобного «экспорта», иногда в результате того, что чиновники попросту закрывают на это глаза – приводит в Вашингтоне к вопросам о том, действительно ли другие страны предпримут какие-либо действия для избавления от угроз, направленных на США. Как показала спецоперация 2011 года, в ходе которой был убит Усама бин Ладен (Osama bin Laden), Вашингтон очень даже готов игнорировать международные правила, когда необходимо «закончить работу». Будь то дроны или изощренные кибер-средства, применяемые для повреждения инфраструктуры противника или его исследовательских программ, США не собираются отказываться от каких-либо имеющихся в их арсенале инструментов, которые могли бы использоваться для нейтрализации возможных угроз.
Предпочтение Вашингтон всегда будет отдавать работе посредством международных институтов, что продемонстрировал подход к проблеме Ирана и Сирии. В своих усилиях по оказанию давления на Тегеран и Дамаск США действовали через Совет Безопасности ООН, где Москва и Пекин обладают правом вето, а такие страны, как Индия, Бразилия или ЮАР, часто обладают правом голоса. США также участвовали в международных конференциях, например, в группе P5+1 по переговорам с Ираном. Еще одним примером может стать недавняя встреча в Женеве, в ходе которой было достигнуто соглашение о возможном переходе власти в Сирии. Однако если эти усилия провалятся, США найдут способ действовать, даже несмотря на противостояние Москвы или Пекина.
Однако если это произойдет, то нахождение способа развеять страхи развивающихся держав станет абсолютной необходимостью. В настоящий момент, несмотря на протесты против некоторых действий США, в мире не существует стабильного антиамериканского блока, заинтересованного в постоянном оспаривании власти Вашингтона по всему миру. Поэтому американские законодатели должны сконцентрироваться на поиске правильной «смеси» стимулов, чтобы не дать подобному блоку образоваться. Первым важным шагом может стать более внимательное отношение к тому, как США используют свою власть.
Николас Гвоздев – бывший редактор журнала The National Interest. Он часто выступает в СМИ в роли комментатора по вопросам внешней политики. В настоящий момент он работает в Военно-морском колледже США. Мнения, высказанные в этой статье, принадлежат автору и не отражают официальную позицию ВМС или правительства США. Колонка Гвоздева под названием «Призма реалиста» выходит в WPR каждую пятницу.
Материалы ИноСМИ содержат оценки исключительно зарубежных СМИ и не отражают позицию редакции ИноСМИ
Способ и причины вмешательства США в события в Ливии, хотя Вашингтон традиционно игнорирует гуманитарные кризисы в других странах, приводит к появлению неприятной мысли о том, что американские действия не руководствовались никакой фиксированной системой критериев. Правительствам в Москве и Пекине остается гадать, будут ли США - при удачном стечении обстоятельств - продвигать также смену режима в России или Китае. Из подобных соображений и происходит стремление этих держав ограничить использование силы США везде, где это возможно.
