Можно ли полюбить Россию?

Возможно ли, что чеху понравится в России, если он никогда не имел к ней никакого отношения? Да, но для этого потребуется, по меньшей мере, пять лет.

Не так давно мы с друзьями сидели в пивной Чешского дома в Москве. По несколько больших кружек пива «Černý Kozel» мы уже выпили, и еще несколько кружек были впереди. Вдруг среди обычных разговоров ни о чем Кирилл, сидящий напротив меня, вдруг в лоб задает мне вопрос: «Ты живешь здесь уже пять лет. Можешь сказать, что тебе в этой России нравится?»

Вопрос Кирилла был, скорее, риторическим и отпал сам собой быстрее, чем успела осесть пивная пена. Разговор продолжался, на вопрос я так и не ответил. Однако, он основательно засел у меня в голове.

Я, честно говоря, никогда серьезно не задумывался, что мне в России нравится. Когда знакомые или любопытные русские коллеги спрашивали об этом, я, чтобы избежать нудных философствований, всегда старался отделаться шуткой и отвечал: девушки и мороженое.

Дело в том, что к России я испытываю противоречивые чувства. Я никогда не считал себя русофилом. Как каждого чеха, родившегося на заре восьмидесятых, родители воспитали меня равнодушным к восточной державе. Стенгазета о чехословацко-советской дружбе, как в известном чешском фильме Яна Гржебейка «Уютные норки» (Pelíšky), у нас никогда не висела.

Наверное, страницы русской газеты – не лучшее место для признаний в том, что я не причисляю себя ни к любителем русской литературы, ни к любителям русской культуры в целом. Русскую музыку я практически не слушаю. Русскому кинематографу предпочту прогнивший Голливуд.

Мою душу не трогают ни пейзажи бескрайней тайги, ни тройка, несущаяся по заснеженной равнине, ни дымящийся самовар на столе под березой. Конечно, все это несет в себе некую необычную атмосферу, но это - явно не те вещи, из-за которых я мог бы полюбить Россию.

Возможно, на мое отношение к России повлиял мой первый приезд в Москву почти десять лет назад. Не знаю, как чувствуют себя русские, впервые приезжающие в Прагу с осознанием того, что, скорее всего, они  будут здесь жить. Мне тогда такого рода перспектива вовсе не казалась радужной.

Москвой я был, мягко говоря, ошеломлен. Настолько, что я даже завел дневник, в который записывал все необычные впечатления. И их было немало.

На что же я не мог не обратить внимания? Российская столица поворачивалась ко мне то древней архитектурой бесспорной красоты, то панельными домами, напоминающими своими железными дверьми с кодовыми замками локальные автономные крепости. Приятные скверы в центре города, похожие на зеленые оазисы, были (и до сих пор есть) защитной зоной для местной полиции: не дай Бог, кто-то сядет на траву. Но больше всего поразило великолепное метро со старыми и шумными вагонами, в которых перекатывались пустые пивные бутылки.

А москвичи? Радушные, открытые, дружелюбные. Спешащие с одной работы на другую мимо роскошных бутиков и по подземным переходам, где старушки продают чеснок, чтобы что-то добавить к своей мизерной пенсии.

Такими были мои первые впечатления от Москвы. В российском мегаполисе я живу уже пять лет, и кардинально мой взгляд на город за это время не изменился. Наоборот – работая журналистом, я начал еще острее замечать русскую специфику.

Это была бы напрасная трата времени рассказывать русским, живущим в Чехии, о проблемах с бюрократией. Думаю, вы согласитесь со мной, если я скажу, что ад чешской полиции по делам иностранцев соизмерим с адом российской ФМС. Мне кажется, за этим скрывается не что иное, как тайная панславянская дружба чиновников.

Гораздо больше меня изумляет вездесущий русский патернализм. Явление, которое в нашей стране постепенно исчезло (последние островки сопротивления остались лишь у ностальгически настроенных левых), в России цветет пышным цветом. Патернализм, благодаря щедрой стимуляции со стороны правящего режима, за 12 лет не потерял своей силы.

Для большинства простых русских, с которыми я встречался, естественно, что решать их проблем должно государство. Точнее - не государство, а конкретный человек, сидящий во главе этого государства. Нет дороги? Позвоним в Кремль. На заводе не платят зарплату, и предприятие близко к банкротству? Господин всея Руси спустится с небес на вертолете и заставит олигарха заплатить. Многие россияне уверены, что только федеральный центр может решить проблемы, которые, на самом деле, должен решать мэр или губернатор.

Действительно, эта связь между человеком с протянутой рукой и государством определена самим историческим и культурным развитием России. Для меня это - некий вид консерватизма, одной из составляющих которого - сильная роль государства, которую оно всегда играло в России.

Забота русского государства обо всех и вся меня не только удивляет, но и в какой-то степени обескураживает. До моего отъезда в Россию я был, скорее, за социализм. Сейчас, учитывая пятилетний опыт жизни в России, моя политическая ориентация сдвинулась ближе к либерализму.

Одно из проявлений патернализма, которое также вызывает у меня удивление, – фактически полная аполитичность русских. Не считая московских и петербургских антиправительственных демонстраций этого года, политика в России до сих пор, как правило, живет за кухонным столом.

В России нет наивных людей. Все знают, что выборы – это нечестная игра. Тем не менее, к моему изумлению, большинство русских с этим смирились. «А кто даст нам гарантию, что перемены что-то дадут? Так у нас, по крайней мере, есть хоть что-то», – эту реплику я слышал бесчисленное количество раз.

Когда в феврале я делал репортах о пропутинской акции в Лужниках накануне последних президентских выборов, там мало кто знал хоть что-то о конкурентах Владимира Владимировича. Чем хуже путинской программа Сергея Миронова или Михаила Прохорова? Большинство респондентов не знали. Зато они шли голосовать сердцем.

Перечислять явления в России, которые мне кажутся странными, я мог бы еще долго. Могу сказать, что за эти пять лет я видел немало необычного. По крайней мере, для чеха, родившегося в «провинции». Несмотря на это, не могу обойти вниманием отношение русских к окружающей среде.

Отношение к окружающей среде отлично демонстрирует мой сосед. Его любимый летний вид спорта – метание пивных бутылок из окна. Звук разбивающегося об асфальт стекла уже много лет сигнализирует нам о том, что в наш район пришло теплое время года.

Мусор выбрасывают повсюду. Повсюду валяются банки или бутылки из-под пива. Я помню, как меня поразила свалка на берегу озера где-то в ста километрах от Москвы. Люди спокойно загорали рядом с кучей мусора, который здесь, по всей видимости, оставили предыдущие отдыхающие.

Меня не перестает удивлять тот факт, что в России не перерабатывают мусор. Я еще дома привык сортировать мусор по специальным бакам. В Москве сказать о чем-то подобном – почти грех. В регионах вас автоматически причислят к сумасшедшим.

Хотя какие-то попытки разделять мусор все же были. Несколько лет назад в Москве установили автоматы по переработке пластиковых бутылок. А у остановок стояли небольшие урны для сортировки мусора. Через пару месяцев урны, специальные отсеки которых, кстати, все игнорировали, исчезли. Уличные автоматы можно найти на улицах до сих пор, правда, со временем они превратились в рекламные столбы, облепленные десятками объявлений, призывающих взять невообразимо дешевые кредиты или оформить по сходной цене всевозможные справки, документы, техосмотр и чуть ли не гражданство РФ.

Однако, вернемся к вопросу Кирилла. Что же мне в России нравится? Я обнаружил, что мне здесь нравятся две принципиальные для меня вещи: привлекательное поле для работы и разнообразие России, как культурное, так и поведенческое.

У меня может быть десяток претензий к России (и они есть), мне может здесь не нравится очень многое, но работать тут журналистом необычайно интересно. Страна, несмотря на профанацию стабилизации, развивается. Наблюдать за этим развитием непосредственно из центра событий, писать об этом – мечта каждого, кто занимается постсоветским пространством.

Жизнь и работа в России также дает возможность встречаться с интересными людьми. С героями прошлого и современности, с экспертами и обычными россиянами, у которых есть своя точка зрения на события, зачастую так сильно отличающаяся от чешской.

За пять лет жизни в России я обнаружил, насколько эта страна может быть многоликой. Насколько многообразно ее лицо, ее регионы, и сколько красот она в себе таит. Я с большим удовольствием знакомлюсь с другими культурами, которыми полна Россия. Мне нравится и особенная атмосфера Махачкалы, и степенная жизнь Ярославля. В Казани - неожиданно современной, к моему изумлению - мне тоже понравилось.

В Москве я больше всего люблю посещать ВДНХ. Для меня это - символ русского разнообразия. Мне нравится гулять между павильонами (которые, к сожалению, превратились в барахолки). Я наслаждаюсь пестрой архитектурой сегодня уже бывших советских республик и никогда не обхожу стороной киргизский ресторан. Нет, такого в Чехии, при всем ее великолепии, я бы испытать не смог.

Поэтому в будущем я смогу чистосердечно ответить Кириллу: в России есть нечто, за что ее может полюбить даже такой варвар, которым, несомненно, являюсь я.

Статья 6-го июля была опубликована в выходящем в Чешской Республике русскоязычном еженедельнике Inform Praga.