Мова для «языкоговорящих»

Когда Литвин подписал языковой закон, почему-то никто не удивился. В Украине привыкли к тому, что честное слово политика ничего не значит. Однако для общества остается непонятно, что делать с языковым вопросом до тех пор, когда на Украине появится качественно иная власть?

И что вообще делать с языковым вопросом в обществе, где избирательная «гречка» может перевесить и мову, и «язык»?

Прежде всего, - это НЕ делать тему языка ведущей темой этой или любой другой избирательной кампании оппозиции.

Различные эксперты уже неоднократно отмечали, что такой сценарий будет отвлекать внимание избирателей от провала экономических реформ, от коррупции, от начала фактической международной изоляции Украины, и разделение электората «за» и «против» «мовы» математически гораздо выгоднее для власти, чем разделение избирателей на основе отношения к «улучшению».

Да, конечно, вопрос языка, как и всякое другое вопрос, который является маркером идентичности, настоящего патриота гораздо больше волнует, чем обычная социалка.

Но в информационных войнах выигрывает не тот, кто прав, а кто сумеет навязать обществу свой дискурс, - тот дискурс, который позиционирует твою сторону в выгодном свете и рассчитан на большее число сторонников.

И в этой избирательной кампании для оппозиции именно экономика и борьба с коррупцией однозначно выигрышнее и перспективней.

Добавим лишь, что, кроме технологической стороны, есть еще важнейший стратегический аспект. Если основными темами политики становятся вопросы идентичности - язык, отношение к истории, религия - любая страна теряет в развитии.

Ведь основной мотивацией голосования в таких странах является не предложение или исполнение лучшей программы или харизматичный лидер, а лишь факт, что политик, который участвует в выборах, «свой» - говорит твоим языком и ходит в твою церковь.

Такие общества трудно развиваются, потому что у политиков нет никакого стимула что-то делать. Достаточно каждый раз перед выборами истерически вопить «наших бьют!».

Если во время выборов акцент на языковом вопросе и нужен, то это имеет смысл только в тех регионах, где статус украинского языка как единственного государственного не вызывает никаких сомнений. Там мобилизация может иметь смысл не под партийными лозунгами, а под идеей мобилизации избирателей и повышения явки.

Для оппозиции очень важно мобилизовать «протывсихов» и тех, кто не хочет идти на выборы. И языковой вопрос может помочь в этом, ведь после подписания языкового законопроекта речь идет не о симпатии к какой-то политической силе, а о выживании украинской нации.

И потому есть основания полагать, что «протывсихи» все же пойдут на выборы, а если пойдут, то, учитывая отсутствие графы «против всех», все-таки будут голосовать за оппозицию.

Вопрос языка нужно вывести за плоскость политики и рассматривать на значительно более глубоком уровне. Для украинского общества отношение к украинскому языку должно стать вопросом цивилизационного выбора.

Это категорически не должно быть вопросом избирательной кампании, а скорее вопросом долгосрочной стратегии для гражданского общества, экспертных и академических сред, культурной среды.

Учитывая, что исторически борьба за независимость была и борьбой за права человека, отношение к украинскому языку стало маркером отношение к демократии.

Чтобы там не говорила Партия регионов о поддержке Европой закона о языках, факт остается фактом - общая тенденция такова, что украинский язык поддерживают  те, кто выступает за европейскую модель государства.

Примечательно, что поддерживать украинский язык и европейский выбор могут и граждане, которые в быту пользуются русским языком. Для них поддержка языка - это тоже маркер цивилизационного выбора, а не собственно языкового выбора.

Например, в Киеве на улицах доминирует русский язык, но киевляне в большинстве упрямо голосуют за национальные и демократические партии, которые имеют прозападный геополитический европейский выбор. Ведь для киевлян - украинский язык - это больше чем язык, это, прежде всего, выбор в пользу демократии, прав человека и общества европейского образца.

Эту прямую связь между украинским языком и цивилизационным выбором нужно сделать основой языкового позиционирования. Украинский язык нужно подавать «в пакете» с базовыми принципами прав человека, либеральной экономики, социальной защиты, политических свобод и достойного места Украины в международной системе.

Для большинства обывателей, как когда-то заявил один шахтер в начале 1990-х, вопрос «колбаса» или «ковбаса» не имеет значения, главное - чтобы она была.

Но цивилизационный выбор значит больше, чем просто язык, ведь он охватывает гораздо более широкие и более жизненные сферы молчаливого большинства населения. Это и условия труда на производстве, и достойная неукраденная инфляцией пенсия, и более эффективная медицина, и честные судьи, и защита прав собственности для инвесторов, и евростандарты в охране окружающей среды и многие другие вопросы, которые являются практическим результатом европейского выбора.

И именно с помощью этих вопросов можно пробиться к тем, кому украинский язык безразличен. И тогда это станет лишь вопросом смены поколений, когда отношение к языку перейдет во владение языком.

Откровенно говоря, регионалы грубо подставляют тех, кому искренне действительно небезразличен русский язык. Ведь из-за грубых действий власти у них есть свой «пакет» для граждан. В этом пакете - коррупция во власти, краденый дворец в Межигорье, продажные суды, отсутствие социальных гарантий, неконкурентная экономика, изоляция Украины в мире.

Это тоже цивилизационный выбор, модель деградирующей «управляемой демократии», которую ПР хочет позаимствовать с Востока.

И эту битву можно выиграть.

Если брать шире, то «пакет» с русским языком правильнее назвать «русским миром», который сейчас пропагандирует Кремль. Но главная проблема «русского мира» в том, что в самой России имеется кризис идентичности.

Во-первых, в России общая доля титульного населения имеет тенденцию к уменьшению. По официальным переписям населения, число русских в России уменьшается - с 81,5% в 1989 году до 77,7% в 2010-м. Но если можно было бы учесть демографические изменения вследствие нелегальной миграции, цифра была бы еще более красноречивой.

Британский журнал Economist отмечает, что мусульманское население России за последние 20 лет вызросло на 40% и сегодня составляет 25 миллионов.

Таким образом, по некоторым оценкам, к 2015 году мусульмане могут составлять большинство новобранцев российской армии, а к 2020 году - составят пятую часть населения России, причем в некоторых регионах - составят большинство.

Это означает прежде всего то, что когда Гундяев от имени Русской церкви агитирует в Украине за «русский мир», он, по крайней мере, выражает глубокое неуважение к собственным согражданам, которые вовсе не считают себя русскими, тем более, в рамках его церкви. Навязываемая Россией цивилизационная идентичность не имеет внутренней целостности.
Но настоящий кризис российской цивилизационной идентичности в России проявляется в том, что у нее нет четкого образа будущего. Чем будущее в составе «Русского мира» лучше, чем в составе ЕС?

Какие преимущества российской экономики над китайской, японской или американской? В чем конкурентные преимущества государства Россия в мире? В чем идеологическая новизна «русского мира», и есть ли она вообще?

Что ждет Россию лет через 20-30? Наконец, а чем интересна Россия для будущего Украины - для нашей экономики, политики, общества?

Ни на один вопрос нет ответа.

Российская идентичность в кризисе, и Украину с «русским миром» связывает только прошлое. Однако, у нас нет никакого общего четко артикулированного будущего.

Если ЕС привлекает украинцев эффективными государственными институтами, уважением прав человека и рыночной экономикой с отчетливым социальным вектором, а также успешным примером стран бывшего Варшавского договора, то Россия может только спекулировать на ностальгии по причудливому советскому прошлому.

Отсюда и сотни российских фильмов про «Отечественную войну» и раз в году в мае георгиевские ленточки.

Вообще, в Украине смысловая картина «русского мира» выглядит довольно пестро - перемалывание истории в кремлевской интерпретации, бесконечные сериалы про исламских террористов, вечные переговоры о цене на газ и изнурительно длинные концерты с Киркоровым, Басковым и Моисеевым.

Все это слишком мало для того, чтобы составлять для Украины цивилизационное направление развития. Русский язык, при этом, благодаря неуклюжим действиям регионалов, становится заложником этого безнадежного цивилизационного выбора, и именно так он сейчас должен позиционироваться в обществе.

Хотя должна был бы быть обычным средством коммуникации, как и любой другой иностранный язык, который желательно знать, но который не должен иметь особых государственных статусов.

Россия потеряла Идею будущего и не может противостоять ни динамичным экономикам Азии, ни респектабельным западным демократиям. Да, сейчас идет много разговоров, и небезосновательных, о том, что Запад, особенно ЕС сам находится в состоянии кризиса.

Но чтобы не случилось с Западом, можно точно сказать, что «русский мир» никогда не победит Европу. И кризисные явления в ЕС не знаменуют русского ренессанса.

Поэтому для Украины выбор весьма однозначен - реформы европейского образца, или попытки создать свои самобытные демократические институты, которые могут предусматривать нейтральный и внеблоковый статус.

Не вдаваясь в дискуссии относительно того, какой вариант более перспективен, отмечу, что оба варианта позиционируют Украину вне «русского мира» и предусматривают украинский язык как единственный государственный и как обязательный символ украинской политической нации.

Поддерживая «язык», Партия регионов не предлагает емкого идеологического сопровождения украинский мультиязычности.

Вообще, узурпируя власть, Янукович понятия не имеет о необходимости идеологического обоснования «закручивания гаек» и использования этой власти для масштабных реформ, и, тем самым, он обрекает себя на фиаско.

На самом деле, опасность для украинского языка исходит не от зэков, а от образованных мотивированных идеологов, которые попытаются предложить украинцам системную цивилизационную модель, которая будет альтернативой украинскому и европейскому выбору. Таких пока нет.

... Нацию, вообще, нельзя свести только к понятию языка. Язык - это один из ее маркеров. Но нация - это, прежде всего, действенный социальный миф, целостное представление об обществе и цивилизации и место в этих цивилизациях собственной политической общности.

Ирландцы, фактически, утратили свой язык и говорят на языке своего извечного конкурента - британцев. Что не помешало им долгие годы оказывать вооруженное сопротивление в Ольстере и считаться одним из самых националистичных сообществ в мире.

Рассеянные по всему миру евреи говорят на разных языках, но это не мешает им чувствовать лояльность к государству Израиль и иметь такую ​​солидарность, что некоторые даже пугают мир их «заговором».

На Украине язык должен стать, прежде всего, цивилизационным выбором. И ничего страшного, если не все, кто этот выбор будут делать, говорят на украинском.

Перевод: Антон Ефремов