Единственным удивительным в приговоре, вынесенном в пятницу российской панк-группе Pussy Riot, было то, как много нашлось людей, которые сейчас делают вид, что он их удивил. Три молодые женщины были приговорены к двум годам лишения свободы за то, что спели антипутинскую «молитву» в храме Христа Спасителя. Это стало очередным логическим шагом для Владимира Путина, упорно ведущего борьбу против «нарушений общественного порядка», как Кремль называет любое публичное проявление сопротивления.
За сто дней прошедших с тех пор, как г-н Путин был переизбран президентом, были приняты новые суровые законы против публичных протестов. В домах у лидеров оппозиции прошли обыски. Подобные действия режима явно не предполагают снисходительность к тем, кто оскорбляет нового союзника г-на Путина – православную церковь и патриарха.
К несчастью я не смог сам выслушать приговор, который зачитывался несколько часов. Толпы, собравшиеся у здания суда, помешали мне пройти внутрь, поэтому я встал у дверей и начал отвечать на вопросы журналистов. Неожиданно меня схватила группа полицейских и фактически утащила прочь, схватив за руки и за ноги.
Они бросили меня в полицейскую машину, отказавшись объяснять, за что меня задерживают. Когда я попробовал снова об этом спросить, ко мне применили насилие. Полицейские обездвижили меня, придушили и несколько раз ударили, после чего отвезли в отделение полиции вместе с десятками других участников протестов. Через несколько часов меня отпустили, но перед этим сказали, что мне грозит уголовное преследование за нападение на полицейского, который утверждает, что я его укусил.
Над этим абсурдным обвинением можно было бы только посмеяться – существует множество фотографий и видеозаписей того, как полиция напала на меня. Однако в стране, в которой можно на два года лишиться свободы за песню, смеяться как-то не тянет. Мои синяки пройдут намного раньше, чем участницы Pussy Riot смогут выйти на свободу и снова увидеть своих маленьких детей. В прошлом критики и враги г-на Путина попадали в тюрьму по целому ряду надуманных уголовных обвинений – от мошенничества до терроризма.
Однако теперь маски сброшены. Как это ни странно, именно три участницы Pussy Riot стали нашими первыми настоящими политическими заключенными.
Подобный бесстыдный шаг должен был бы вызвать тревогу, но лидеры Свободного мира способны проспать все, что угодно. Кажется, случившееся было обычным делом не только для путинской судебной системы – международная реакция тоже была абсолютно обычной. Официальный представитель администрации Обамы назвал приговор «непропорциональным», как будто бы длина тюремного срока была единственной проблемой, связанной с репрессиями в ответ на политические высказывания. Конституция России доступна в интернете, но это был средневековый показательный процесс, никак не связанный с уголовным кодексом.
Г-на Путина не волнует, что скажет западная пресса и что напишут в твиттере в поддержку Pussy Riot. Избиратели его тоже не заботят. В пятницу российская газета «Ведомости» сообщила, что бывший глава Deutsche Bank Йозеф Аккерманн (Josef Ackermann), возможно, будет распоряжаться российским суверенным фондом благосостояния, составляющим сотни миллиардов долларов. Пока банкиры и другие представители западных элит охотно откликаются на призывы г-на Путина, ситуация в России будет только ухудшаться.
Если чиновники в Госдепартаменте США действительно так «серьезно обеспокоены» состоянием свободы слова в России, как они говорят, я предложил бы им прекратить противодействовать рассматривающемуся сейчас в Сенате Акту Магнитского. Этот закон должен ввести визовые и финансовые санкции против функционеров, проводящих в жизнь кремлевские репрессивные планы. Между тем рассуждения о «беспокойстве» только подчеркивают тот факт, что никаких мер принято не будет.
Г-ну Путину абсолютно не важно, выиграет ли он пиар-борьбу в западной прессе. Ему в принципе не интересна эта борьба. Ему и его дружкам важны только деньги и власть. События этого дня ясно дают понять, что они будут бороться за эти две вещи, пока российские тюрьмы не заполнятся.
Г-н Каспаров – пишущий редактор The Wall Street Journal, лидер российской демократической организации Объединенный гражданский фронт и председатель базирующегося в США Фонда прав человека (Human Rights Foundation). Живет в Москве.
