Путешествие из Ниццы в Москву: 3300 километров и 50 часов по железной дороге. Уникальная поездка через Южную и Восточную Европу, во время которой восприятие времени и пространства начинает притупляться. В конце пути нас ожидает отдых в российской столице.
Суббота, 20:50. Ницца. Поезд не спеша трогается в путь. Я устраиваюсь в моем VIP купе, которое так напоминает Восточный экспресс: шелестящие занавески, небольшая, но элегантная гостиная, DVD-проигрыватель и личная ванная. Я едва успеваю увидеть Мантон и Монако, а к ночи мы уже достигаем Италии. Я засыпаю в мягкой постели под убаюкивающий стук колес. Ранним утром мы уже в Австрии с ее аккуратными домиками и долинами, на которые я любуюсь… из душа! Верх роскоши. В польском вагоне-ресторане я беру не слишком вдохновляющую яичницу с беконом… Официанты здесь – украинцы, которые говорят по-русски, по-польски и немного по-английски, но не знают ни слова по-французски. Да и зачем? Ведь я – единственная француженка во всем поезде. Мы обмениваемся несколькими фразами с соседями по столу, которые обожают Лазурный берег, но ужасно боятся самолетов. Сидящая за ними парочка расписывает мне романтику поездов. Они воркуют между собой. Вернувшись в купе, я начинаю привыкать к охватившему меня ощущению размытости времени и пространства. Я слежу за горящими в коридоре названиями остановок и открываю для себя совершенно неизвестные раньше города: Богумин, Зебжидовице, Орша… В таком погружении в неизвестность, действительно, есть что-то опьяняющее. Вагон охватывает какая-то безмятежность. Тихое поведение пассажиров поистине примерно… и в чем-то даже подозрительно.
Чехия, Польша, Белоруссия
Воскресенье, 16:57. Бржецлав, Чешская Республика. Остановка на час. Вместо того, чтобы вальсировать в Вене, я открываю для себя этот призрачный город. И ощущаю себя слегка потерянной. Другие пассажиры прекрасно знают, где находятся, и отправляются в ближайший супермаркет, чтобы купить гораздо более дешевые продукты. Чем дальше на восток продвигается поезд, тем чаще на горизонте появляются заводы другой эпохи, которые иногда стоят в запустении. Мне вспоминаются снимки фотографов Беше.
Понедельник, 4:15. Тересполь на границе Польши и Белоруссии. В двери стучат и просят визы для проверки. Несколько таможенников ходят вокруг и осматривают все купе вплоть до душевой. Меня вытаскивают из постели прямо в пижаме, и эта сцена напоминает мне «Жизнь других» и «Барбару». Как будто железный занавес так никуда и не делся.
6:49 – Брест, Белоруссия. Резкие рывки. Поезд разгоняется, тормозит, внезапно останавливается. Что происходит? Впереди вагон поднимается почти на два метра над землей, а вокруг него суетится целая армия рабочих с молотами в руках. «Все нормально», – заверяет меня проводник. У вагона меняют тележки для движения по более узким (на самом деле боле широким, – прим. ред.) российским путям (наследие царской России, которая таким образом пыталась дать отпор вражескому вторжению). Один из самых примечательных моментов во всем путешествии.
Потом поезд трогается с места, как ни в чем не бывало. Смена часовых поясов отбирает у нас 60 минут, а потом и еще столько же в России. Я примиряюсь с вышедшим из-под контроля временем. На этот раз у меня завтрак по-русски: стакан водки на столе свидетельствует о переходе через границу. Тарелка каши напоминает о белорусских деревнях. На перронах бабушки продают пассажирам спелые фрукты.
22:50 – Конечная остановка. Москва, Белорусский вокзал. Мне даже жаль, что поезд приходит вовремя. Было бы здорово, если бы путешествие продлилось хоть еще чуть-чуть.
Материалы ИноСМИ содержат оценки исключительно зарубежных СМИ и не отражают позицию редакции ИноСМИ
Брест, Белоруссия. Резкие рывки. Поезд разгоняется, тормозит, внезапно останавливается. Что происходит? Впереди вагон поднимается почти на два метра над землей, а вокруг него суетится целая армия рабочих с молотами в руках. «Все нормально», – заверяет меня проводник. У вагона меняют тележки для движения по российским путям (наследие царской России, которая так противостояла вражескому вторжению).
