Шокированная Штокманом

Это назревало уже долгое время, и, наконец, компания «Газпром» законсервировала разработку нефтегазоконденсатного месторождения в Баренцевом море, объемы запасов которого составляют 3,9 триллиона кубических метров. Французская компания Total и норвежская компания Statoil, будучи партнерами концерна «Газпром», могут вздохнуть с облегчением теперь, когда им удалось уклониться от участия в разработках стоимостью в 20 миллиардов долларов. Что касается российской компании, консервация оказалась для нее стратегическим шокером. Теперь Москве, которая стала компенсирующим производителем газа и которая не имеет достаточного веса, чтобы задавать динамику цен на природный газ, предстоит преодолеть множество трудностей в попытках установить цены в Европе и, что более значимо, - в Азии. Это касается не только жидких веществ, но и трубопроводного газа. Президент Путин пока еще не до конца осознал реальность всего происходящего. Когда это случится, скорее всего, Кремль очень быстро попытается разыграть оставшиеся у него на руках карты: газопровод «Южный поток» мощностью 63 миллиарда кубических метров, специально разработанный с целью охватить рынки на юго-востоке Европы. Безнадежный ход, однако, он наглядно демонстрирует, где в настоящий момент Россия сосредоточила свои ограниченные региональные притязания.

В случае со Штокмановским месторождением цифры никогда не были достаточно убедительными. Они выглядели довольно сомнительными еще до начала международного сланцевого бума и совершенно катастрофическими после него, особенно если учесть, что, согласно планам, северо-западные российские газовые месторождения должны были обеспечивать газом «процветающий» рынок сжиженного природного газа начала 2000-х годов в США.  В случае со Штокмановским месторождением подписание инвестиционного соглашения было назначено на 30 июня 2012 года, а в середине августа компания Statoil сообщила о формальном выходе из проекта и списании в связи с этим 336,2 миллиона долларов инвестиций, мотивируя свой шаг тем, что она может найти варианты более дешевого и простого доступа к международным газовым ресурсам. Ледяной экстрим против американского пирога? Statoil хорошо знает, где искать выгоду, особенно - учитывая отсутствие каких-либо налоговых послаблений в случае с разработкой Штокмановского месторождения. Кстати «Роснефть» пошла на некоторые уступки, поскольку арктическая нефть с недавних пор превратилась в новую любимую игрушку Кремля. Последние надежды на то, что в Штокмановском проекте на место Statoil придут другие ведущие международные компании, улетучились, когда Royal Dutch Shell предложила «Газпрому» помощь в реализации его амбиций, связанных с проектом разработки нефтегазовых месторождений «Сахалин-II». Ирония этого предложения вряд ли ускользнет от «Газпрома» - точно так же, как и новость о решении компании «Новатэк» реализовать относительно несложные проекты «Ямал СПГ» в Западной Сибири. Чрезвычайно привлекательные фискальные условия, предложенные Кремлем, несомненно, способствовали этому решению, однако Путин в своей длительной и очень утомительной игре в «разделяй и властвуй» среди российских компаний нефтегазовой сферы упустил из виду стратегический резонанс провала Штокмановского проекта для России.

С учетом того, что все, что «Газпром» делал за последнее десятилетие, не принесло никакой значимой прибыли (название «Северный поток» теперь редко упоминается в светских беседах в Европе), Штокмановский проект стал тем убыточным товаром, который будет иметь для России долгосрочные последствия. Во-первых, запасы Штокмановского месторождения значительно превышают объемы всех норвежских запасов нефти и газа, а во-вторых, с 2001 года Россия испытывает серьезные трудности, связанные с истощением газовых месторождений. В 2011 году объемы добычи газа на суше составили 513 миллиардов кубических метров по сравнению с 556 миллиардами в 2006 году. Нравится это или нет, но большая часть запасов газа расположены в труднодоступных и климатически неблагоприятных местах: вокруг полуострова Ямал, на Дальнем Востоке, в Восточной Сибири и Арктике. Времена легкой добычи газа прошли. «Стратегический Штокмановский проект» должен был стать дорогой в будущее, особенно - для российских нефтедобывающих компаний.

Чтобы прояснить картину, стоит отметить, что, хотя на территории России находятся 30% мировых запасов газа, объем добычи газа российскими компаниями составляет всего 5% мировых объемов добычи газа. Практически Москва является лишь непостоянным игроком в мировой газовой игре. Плачевное положение, особенно - если учесть то, что Россия представляет собой газовый эквивалент богатой нефтью Саудовской Аравии. Если бы в течение прошлого десятилетия «Газпром» добывал газ с таким же усердием, в каким он об этом говорил (я слышал массу острот на эту тему в Европе), сейчас он имел бы гораздо больший вес, чтобы диктовать  фундаментальные принципы работы в газовой сфере на всех своих ключевых рынках. Соедините Штокмановское и Сахалинское газовые месторождения, и вы получите около 62 миллионов тонн газа – такие объемы могли бы помочь России закрепить свои ценовые предпочтения по всему миру.

Но забудьте об этом. России гораздо больше нравится сидеть сложа руки и настаивать на том, что консервация инвестиций в разведку и освоение поможет сократить объемы добычи, чтобы вернуть цены на газ к индексированным по ценам на нефть показателям. Возможно, в этом был бы определенный смысл, если бы не тот факт, что через десять лет, по некоторым оценкам, из различных стран мира на рынок будут поступать до 250 миллионов тонн газа в год.  Газ будут добывать в западной Африке, восточной Африке, Северной Америке, на Ближнем Востоке и в Австралии. Россия станет всего лишь одним из многих производителей газа, конкурирующих между собой за рынки в Европе и Азии. У Москвы больше не будет возможности диктовать цены на мировой газ. Любой участник европейского рынка, согласившийся платить проиндексированную по нефти цену на газ, может быстро обанкротиться. Китайские компании вовсе не так глупы. Если динамика мировых цен на газ не зависит от России, и она не может контролировать договорные цены, Китай никогда не подпишет договор на поставку 70 миллиардов кубических метров дорогостоящего газа «Газпрома», обсуждение которого ведется в настоящее время. Российская Восточная газовая программа потерпит неудачу, не говоря уже о присущем Москве арбитражном потенциале обеспечивать одновременно рынки Востока и Запада. Маркет-мейкер превращается в постоянного пассивного участника рынка.

Итак, если предположить, что Россия постепенно превращается в совершенно заурядного поставщика газа, какие шаги им необходимо сейчас предпринять? Один вариант – путем системы перекрестных субсидий повысить объемы добычи в газовом секторе за счет нефтяных компаний, предложив им чрезвычайно выгодные условия сотрудничества. Если компания Exxon (и другие) хотят приобретать российскую нефть, им придется поддерживать добычу российского газа. Иначе вряд ли международные нефтяные компании согласятся сотрудничать, независимо от предложенных условий. Другой, более правдоподобный вариант – сделать цены на российский газ более привлекательными путем ценовых реформ. Цены на энергоносители внутри России составляют примерно треть действующих рыночных курсов. Путину придется либо отпустить цены внутри страны и позволить «Газпрому» реализовать его более масштабные планы, либо провести приватизацию компаний вроде «Новатэка», чтобы лишить Алексея Миллера его экспортной монополии. В настоящий момент  Путин не делает ни того, ни другого.

Как бы то ни было, возможно, Путин постарается найти более простое политическое решение по продвижению проектов европейских газопроводов, чтобы монополизировать российские поставки и доходы. Это уже произошло в случае с «Северным потоком», по которому ведутся поставки газа на рынок Западной Европы, в то время как по газопроводу «Южный поток» (стоимостью 16 миллиардов долларов) планируется доставлять газ на рынки юго-восточной Европы. То, что Россия провалилась на мировой газовой сцене, не будет иметь никакого значения, если Путин укрепит свои позиции в соседних государствах юго-восточной Европы. От конкурирующих европейских проектов газопроводов камня на камне не останется. Это позволит России полностью захватить контроль над юго-восточной Европой, а также Украиной, учитывая то, что Киев может лишиться своего нынешнего статуса европейского транзитного государства. Тогда у России в руках не только окажутся ключи от всего постсоветского пространства, она также сможет добиться серьезного политического присутствия в Турции и даже диктовать условия Каспийскому региону, учитывая ограниченность его  экспортных маршрутов.

Все это очень впечатляет, однако статус России уже понизился, и теперь она -  всего лишь региональный игрок на газовом рынке, а вовсе не всемирный гигант. Чтобы приобрести вес, необходимо разрабатывать Штокмановское месторождение, тогда можно будет диктовать условия новым компаниям Ближнего Востока, Австралии и Африки – не говоря уже о том, чтобы подготовить почву для создания газового картеля, который стал бы логическим выводом из ситуации с независимыми мировыми ценами на газ. К несчастью для России, г-н Путин все еще медлит с решением. Он тратит почти все свое время, сокрушаясь по поводу устройства европейских рынков и разработок американских месторождений сланцевого газа, которые сломали российскую модель поставок, решительно не желая понимать, что Россия должна увеличить ставки, чтобы справиться со всемирной сланцевой угрозой. Подведем итог: Штокмановский газ останется запертым во льдах еще долгое время, после того как г-н Путин покинет свой пост (примерно в 2018 году). Для России - трагедия, но для остального мира это отличные новости.