Почти 400 погибших, половина из них - дети. Таков был итог нападения террористов на школу в североосетинском Беслане. В восьмую годовщину трагедии встает вопрос: кто был повинен в смерти такого количества людей? Ответ дает Войчех Гурецкий (Wojciech Górecki) - историк, журналист, аналитик Центра восточных исследований, занимающийся тематикой Кавказа.
Newsweek Polska: В СМИ нападавших называют обычно «чеченскими террористами». При этом известно, что среди них были не только чеченцы, и что власти республики отмежевались от действий боевиков Шамиля Басаева. Как же их следует называть?
Войчех Гурецкий: В основном это были чеченцы, так что в принципе все правильно. Однако такое определение намекает на «национальный» характер операции, тогда как боевики, стоявшие за этим терактом, руководствовались совсем иными целями. В середине прошлого десятилетия чеченская национально-освободительная борьба начала трансформироваться в исламский джихад. Во время начавшейся в 1999 году второй чеченской войны освободительные лозунги уже утратили прежнюю популярность, поэтому их вытеснили призывы более доходчивые, - такие, которые могли бы увлечь не только чеченцев, но и другие кавказские народы. Объединение вокруг религиозных лозунгов было, впрочем, естественным процессом поиска ценностей, который был понятен в контексте крушения коммунизма, разочарования в демократии и обнищания общества.
Читайте также: Тайная история Беслана
- Когда произошел теракт в Беслане, много говорилось о связи боевиков с «Аль-Каидой». Ассоциации с арабскими фундаменталистами имеют под собой какое-то основание, или это попытка искусственно объединить Кавказ с общемировым терроризмом?
- И да, и нет - в зависимости от того, на каком уровне мы рассматриваем эти взаимосвязи. Доку Умаров, нынешний лидер Кавказского эмирата - виртуального квазигосударства, которое пришло на смену «Чеченской Республике Ичкерии», в распространяемых в интернете выступлениях вписывал свои теракты в общемировой джихад и ощущал свое единство с арабскими фундаменталистами. О реальных связях можно при этом говорить лишь в контексте денежных потоков, хотя с течением времени основным источником финансирования боевиков стала дань, которую они собирают с местных предпринимателей. Известно, что некоторые боевики прошли через Афганистан, но говорить о более глубоких связях не представляется возможным.
- Почему Беслан, и почему дети?
- На счету Шамиля Басаева уже была удавшаяся акция захвата больницы в Буденовске в 1995 году. Она дала результат, которого ожидали чеченцы: начало мирных переговоров, а в итоге - завершение первой войны с Россией. Это склонило боевиков предпринять новую похожую операцию. Дети - это тема, которая всегда привлекает особое внимание, особенно в начале учебного года. Выбор пал на Беслан в Северной Осетии, поскольку из Чечни через маленькую Ингушетию попасть туда очень легко. Осетины - не автохтонная нация на Кавказе, их считают лояльными России, большинство из них - христиане. Из-за всего этого в регионе их считают немного чужими. То, что террористы выбрали Беслан, позволило им избежать обвинений со стороны единоверцев в нападении на мусульманских детей. Однако никто, наверное, не представлял, каков будет финал этой операции.
Также по теме: Что в Грузии говорят о событиях в Южной Осетии
- А финал был трагичным. Говорят, что вина лежит на российских спецслужбах, которые непрофессионально вели спасательную операцию.
-В случае каждой подобной акции появляется вопрос, возможно ли было провести ее так, чтобы число убитых было меньше. Освобождение заложников было, несомненно, чрезвычайно сложной задачей: школа находится среди плотной застройки. Но мы также знаем, что российские власти исключили какие-либо переговоры и отреагировали очень быстро, что привело к трагическим результатам. Ошибки, конечно, были. О них говорят члены комитета «Матери Беслана», которые борются за обнародование всех закулисных деталей спасательной операции.
- В России могут произойти новые атаки боевиков?
- Вероятность подобных терактов довольна мала. Кавказский эмират понял, что это не тот путь: кровавые теракты не добавляют симпатий общественности, ничего не позволяют добиться. Кроме того, они дорого стоят и требуют проведения сложных логистических операций. Несколько месяцев назад сам Доку Умаров выдал распоряжение прекратить нападения на гражданские объекты. И действительно, статистика показывает, что на Кавказе гибнет все меньше мирных граждан. Сейчас мы имеем там дело с классической гражданской войной: с одной стороны - вооруженное подполье, с другой - руководство кавказских республик Российской Федерации. Последний теракт за пределами Кавказа, в котором погибли мирные граждане, произошел в январе прошлого года в московском аэропорте Домодедово. Чаще нападения совершаются на отряды полиции и других силовых структур, иногда - на государственных чиновников и лояльное к властям духовенство. Повторения Беслана, скорее всего, не будет, но если бы оно случилось, я боюсь, что последствия были бы очень похожи.
- Где находятся сейчас так называемые ваххабиты и в какой они форме?
- Я бы сказал, что ситуация не слишком отличается от той, что была десять лет назад. Хотя в последние недели наблюдается рост напряженности, особенно - в Дагестане. 28 августа был убит самый крупный дагестанский духовный лидер Саид Афанди, представитель традиционного для Кавказа суфийского ислама. В покушении обвинили исламских радикалов, то есть - как раз ваххабитов, которых более корректно называть салафитами, но они на своих интернет-порталах от этого отмежевались: «Если бы мы хотели, мы его уже давно бы убили». В тот же день было совершено нападение на погранзаставу у границы с Азербайджаном, были бои у дагестано-грузинской границы.
Читайте также: Лицо России в Южной Осетии
Пока сложно говорить, действительно ли началась серьезная дестабилизация региона. Радикалы на Северном Кавказе есть повсюду. Боевиков, которые постоянно скрываются в горах не так много, остальные снимают квартиры в городах, маскируются и активизируются для проведения отдельных акций. По разным подсчетам, первых и вторых вместе может быть несколько сотен. Число тех, кто поддерживает радикальное движение, симпатизирует ему, оценить при этом сложно. Сейчас боевики более всего активны в Дагестане, Ингушетии, Кабардино-Балкарии и Чечне, именно в такой последовательности. Начиная с 90-х годов характер конфликта менялся. Иначе выглядела первая чеченская война, иначе вторая, совсем по-другому выглядит ситуация сейчас. Это не так, что мы поддерживали какую-то сторону, а она потом оказалась плохой. Изначально это была национально-освободительная борьба, которая вызывала у поляков положительные ассоциации. Однако люди, которые боролись за свободу, или уже мертвы, или эмигрировали, или присоединились к Рамзану Кадырову - нынешнему пророссийскому президенту Чечни. Остающиеся в горах последние представители старой гвардии воюют сейчас за провозглашение на Кавказе исламской республики, которая бы управлялась по законам шариата. Что касается лозунгов и требований террористов, парадоксальным образом, они как раз оказались воплощены в жизнь. Сейчас Чечня не стремится к отделению от Российской Федерации, ровно наоборот. Но при этом, в действительности она гораздо более независима от Москвы, чем была во времена Дудаева или Масхадова. У Кадырова - гораздо больше власти, чем у его предшественников в Ичкерии, он ликвидировал оппозицию, в республике почти не осталось российских военных. За российские деньги удалось отстроить Грозный и более-менее стабилизировать ситуацию. Кадыров, вразрез российской конституции, вводит также элементы шариатского права. Для Москвы это все более серьезная проблема, так как чеченский лидер становится все менее управляемым. С другой стороны, его отстранение, принесло бы хаос и новую войну.
- Возвращаясь к Беслану: людям на войне нужно четкое разделение на хороших и плохих. Кто кем является в этом конфликте?
- Это была иная ситуация. Можно говорить об ошибках российских спецслужб, но это был теракт, и данный факт ничто не изменит. Это была не национально-освободительная борьба, а классический терроризм, который заслуживает категорического осуждения.
