Французы не любят интернет. Что это, результат нового опроса среди 85 пользователей? Да нет же. Позвольте уточнить: интернет не любит французская элита. Элита? Ну да, те люди, которых постоянно обсуждают в СМИ.
Вот вам целый букет пропитанных ненавистью к сети заявлений, которые можно поделить на пять групп по «профессии»:
- Политики
- Телевизионщики
- Журналисты так называемых традиционных СМИ
- Интеллектуалы/писатели
- Актеры
Политики
Мишель Аллио-Мари (Michèle Alliot-Marie), Le Figaro, 5 сентября 2011 года:
«Блоги и твиты ставят под угрозу принципы распространения информации. К правде и лжи подходят совершенно одинаковым образом. Требование скорейшей публикации препятствует проверке информации».
***
Патрик Оллье (Patrick Ollier), Public Sénat, 23 февраля 2011 года:
«Французские сайты ищут информацию в сточных канавах».
***
Надин Морано (Nadine Morano), 15 августа 2008 года:
«Интернет похож на прекрасную гоночную машину. Если у вас нет прав, и вы не вписываетесь в поворот, вам конец».
Она же в Rue89, 8 мая 2008 года:
«Ах, интернет… Я его ненавижу, это храм сплетен и карикатур».
***
Жак Миар (Jacques Myard) в Национальном собрании в декабре 2009 года:
«Надеюсь, что мы осознаем необходимость национализации сети».
Не волнуйтесь, левые тоже в стороне не остались
Сеголен Руаяль (Ségolène Royal), 21 сентября 2009 года:
«Мне хочется, чтобы сайты походили на нас, а не мы походили на сайты. Знаете, я очень редко об этом говорю. Потому что у интернета очень сильное лобби».
***
Мартин Обри (Martine Aubry), Le Point, 6 июля 2011:
«Меня ужасают Facebook и Twitter… Да и все эти ненастоящие друзья… Делиться переживаниями - это не мое (…) Все это так типично для общества, где каждый думает только о себе…»
***
Орели Филипетти (Aurélie Filipetti), Polka magazine, июль/август 2012 года:
«Если пресса откажется от качества, больше не будет никакой разницы между газетами, платными журналами и бесплатной прессой, особенно в сети, где ничто не редактируется».
Телевизионщики
Патрик Себастьен (Patrick Sébastien), RMC, 29 ноября 2010 года:
«Интернет – это безымянная мусорная корзина. (…) Это орудие в руках низости, подлости! Анонимы прикрываются псевдонимами, чтобы высказать свое мнение! По-другому у них кишка тонка! (…) Во время войны таких называли коллаборационистами, в разных кругах их называли крысами, а в деревнях их звали стукачами. Сейчас это все в одном».
***
Аманда Леар (Amanda Lear), Voici, 18 ноября 2009 года:
«Интернет сводит меня с ума. Судите сами, если я напишу в журнале, что у Клер Шазаль (Claire Chazal) некрасивые ноги, она может подать на меня в суд. Но если я напишу в интернете, что президент Республики идиот, ничего страшного. Это пространство свободы, но все это превращается черти во что. Скажу вам прямо, я мечтаю, чтобы его запретили!»
***
Элизабет Чунги (Elizabeth Tchoungui), AuFéminin.com, 17 июня 2011 года:
«Twitter не просто бесполезен, эта сеть не внушает доверия. Вариантов тут немного: любители неуклюжих подкатов (…), электронные террористы (…), асы глупых розыгрышей. (…) Может, это и не понравится читающим меня гикам, но Twitter по стилю – это в лучшем случае бульварные книжонки: со 140 знаками непросто творить чудеса».
***
Жак Сегела (Jacques Séguéla), France 2, 17 октября 2009 года:
«Интернет – это худшая мерзость, которая когда-либо приходила на ум человеку! Это живой бог! Потому что он позволяет каждому легко общаться с другими людьми. Всего за несколько секунд интернет может похоронить репутацию!»
Журналисты так называемых традиционных СМИ
Катрин Нэй (Catherine Nay), редакционная статья на Europe1, 5 декабря 2010 года:
«Как вам известно, сегодня каждый может говорить о других все, что угодно, мешать правду с клеветой, и все это бесконечно гуляет по сети. Потому что интернет – это Штази в худшем его проявлении, потому что ничего никогда не стирается, потому что ничто не забывается, и это означает вечное проклятие. По сути это глаз на гробнице, который смотрит на Каина».
***
Кристин Оккран (Christine Ockrent), Aujourd’hui la Chine, 5 ноября 2010 года:
«Существуют блоги и сайты, они говорят, что им вздумается, и большую часть времени занимаются тем, что поливают грязью людей. Ведь все это так соответствует французскому духу! С новыми технологиями можно писать все, что угодно, о ком угодно. Никто ничего не проверяет. Если дело выгорит, то прекрасно, процесс пошел! Такая гонка за полемикой забавляет людей, но это не то, что я бы назвала информацией».
***
Филипп Валь (Philippe Val), редакционная статья в Charlie Hebdo, 10 января 2001 года:
«Не считая тех, кто пользуется интернетом для развлечения, игры на бирже и электронной почты, кто готов выбрасывать деньги на ветер, чтобы получить небольшой личный сайт? Ненормальные, маньяки, фанатики, мегаломаны, параноики, нацисты, доносчики, которые находят в нем способ распространить на весь мир свой бред, ненависть и одержимость. Интернет - это нечто вроде военной комендатуры в ультралиберальном мире. Именно там, анонимно, под псевдонимом, без доказательств, люди плодят клевету и сплетни, обвиняют других безо всякого контроля и в полной безнаказанности. Жить во время оккупации должно быть было ужасно. Вас в любой момент могли арестовать из-за доноса соседа, который отправил анонимное письмо в Гестапо. Интернет дарит всем коллаборационистам мира бесконечную радость: они могут отыграться на окружающих за собственное бессилие и посредственность. Это воплощенная мечта всех будущих диктатур».
***
Лоран Жоффрен (Laurent Joffrin), Libération, 2 апреля 2010 года:
«Стоит напомнить, что хотя интернет - это отличное средство распространения, сам он ничего не производит».
***
Ален Дюамель (Alain Duhamel), Libération, 17 сентября 2009 года:
«В деле Бриса Ортефе (Brice Hortefeux) есть только одна победа, победа видео, и один триумфатор – интернет. В очередной раз сеть установила безраздельное правление. Теперь всегда найдется камера, мобильный телефон или еще какое-то цифровое устройство, на которое может быть заснята сцена, записан разговор или фраза, запечатлен жест, мимика, слово, взгляд. (…) Как только снимок или видео попадают в интернет, сразу же начинаются горячка, театрализация, обвинения, скандалы, полемика. (…) Видео гуляет по интернету и обрушивает информацию без размышлений, отступлений и тормозов. Это дикая информация, варварская журналистика, тотальная слежка».
Интеллектуалы и писатели
Фредерик Бегбедер (Frédéric Beigbeder), Sud-Ouest, 24 августа 2012 года:
«Цифровой мир пугает меня. Facebook – это новый опиум для народа (…). Интернет – это империя злобы и глупости. Писать там может любой идиот».
***
Рафаэль Энтовен (Raphaël Enthoven), L’Express, 21 апреля 2011 года:
«Без закона интернет – это револьвер в руках миллиардов детей».
***
Ален Финкелькраут (Alain Finkielkraut), Arrêt sur Images, 30 апреля 2009 года:
«Я объясняю вам, что интернет – это хранилище украденных фотографий, изображений и разговоров. Это все, что я хочу сказать, и неважно, кто автор, а кто посредник в этом новом типе информации. (…) Разве интернет – не то, о чем я говорю? Разве это не мусорная корзина для всей этой информации?»
***
Патрик Бессон (Patrick Besson), Le Point, 30 августа 2012 года:
«Социальные сети быстро становятся совершенно бесконтрольными, потому что никакого контроля по сути и нет. Их нужно было бы называть асоциальными сетями, потому что ненависти в них гораздо больше, чем любви».
***
Люк Ферри (Luc Ferry), Le Figaro TV, 1 сентября 2011 года:
«Это прекрасный, но опасный инструмент. Кто-то говорит, что это свобода. Но для меня это как диктатура Виши! Ничто не удаляется, и у меня возникают смешанные чувства. Анонимность открывает путь для любых ужасов».
Актеры
Матильда Сене (Mathilde Seigner), Europe 1, 1 апреля 2012 года:
«К несчастью, в мире существует машина под названием интернет. Это настоящая трагедия для человечества. Я так считаю».
***
Карла Бруни-Саркози (Carla Bruni-Sarkozy), Le Figaro TV, 16 февраля 2012 года:
«Как мне кажется, в интернете и видеоиграх гораздо больше демонического, чем на телевидении, которое стало почти скромным».
***
Ален Делон (Alain Delon), Le Matin, 1 июля 2011 года:
«С этими сверхжестокими видеоиграми, Facebook, интернетом и всем остальным наши дети постоянно живут в виртуальном мире. Это очень серьезно. У меня всего этого не было. Но что это даст через 20 лет? (…) Посмотрите, что происходит во Франции, ребенка убили у входа в школу. Это кошмар!»
***
Мелани Лоран (Mélanie Laurent), 23 апреля 2011 года:
«Интернет открывает дверь для ненависти по принципу всех этих «мне нравится/мне не нравится», но кто ты такой, чтобы выплескивать всю эту ненависть? Чего ты добился в жизни?»
Раз «мерзости интернета» возмущают стольких видных людей, можно ли просто ответить, что все они несут полнейшую чушь?
Да.
От них исходит поток бессмыслицы. По той лишь простой причине, что они не понимают, о чем говорят. Все это в корне неверно. Давайте разберем несколько основных моментов их заявлениях.
1. Чудовище-интернет
Все эти известные люди ненавидят интернет. Но что он представляет собой в их глазах? Если внимательно рассмотреть их заявления, может показаться, что речь идет о каком-то чудовище, которое представляет собой смесь Терминатора, Франкенштейна, похитителей трупов и маршала Петена. Созданное людьми техническое изобретение, которое внезапно обрело собственную жизнь. Фашистское существо, чья цель в том, чтобы давить человеческое достоинство и пожирать мозги осмелившихся приблизиться к нему людей (эти несчастные жертвы широко известны известны под названием пользователей) так, что те становятся его бездумными приспешниками, которыми движет лишь желание сеять зло.
Откуда вообще взялись такие взгляды?
Нет сомнений, что этим людям на самом деле прекрасно известно, что интернет – это всего лишь посредник, такой же как и бумага, а не паразитирующее на людях злобное создание. В таком случае давайте рассмотрим следующее предположение: может быть, все они просто боятся сказать, что в действительности они ненавидят пользователей сети, хотя эти самые пользователи покупают их книги и газеты, смотрят их фильмы, слушают их передачи?
(За исключением разве что Фредерика Бегбедера, которому хватило смелости прямо сказать, что в интернете писать «может любой идиот». Это действительно так, уважаемый Фредерик, но это не повод для критики самого принципа существования сети или ограничения свободы слова в демократии).
2. Джунгли
Сейчас раздается бессчетное число заявлений по типу «это пространство без законов, которое не поддается никакому контролю, дикий запад, джунгли и хаос, где все решает заряженный револьвер и мчащийся на бешеной скорости кадиллак, который сбивает больного ребенка». Из этого следует, что нам «срочно нужно цивилизовать/регламентировать/взять под контроль» интернет.
Повторяю в тысячный раз: интернет уже подчиняет уголовному кодексу. Если вы введете в строку поиска на сайте Légifrance слово «интернет», то найдете 13 040 упоминаний в различных законодательных документах с 1990 года.
Нет, закон вовсе не забыл про интернет.
Ну да, только эти законы никогда не соблюдают! Ну… Вообще, все зависит от вас. Подадите ли вы иск или нет. Как и в «настоящей жизни»… Возьмем случай Марион Котийяр (Marion Cotillard). Она очень быстро поняла (или же ее адвокат прекрасно это ей объяснил), что раз она может судиться с журналами, то может судиться и с сайтами. В августе этого года Анн Идальго (Anne Hidalgo), или скорее ее адвокат, предъявила требования Twitter, в котором появилось несколько сообщений со слухами о ее личной жизни.
Да, но заходить так далеко не всегда обязательно! Вообще, дорогие мои знаменитости, у вас даже нет необходимости обращаться в суд. Вам достаточно связаться с сотрудником сайта и указать ему на нарушение закона, чтобы тот убрал нежелательное содержимое. В этом ваше преимущество перед людьми из интернета, которых зачастую слишком мало денег, чтобы позволить себе судебный процесс.
Тем не менее, вы действительно не можете подать в суд на пользователя лишь потому, что тот назвал вашу последнюю книгу унылым г…ом.
Как бы то ни было, многие другие заявления под действие закона все же подпадают. Расистские и антисемитские высказывания, клевета, угрозы расправы, призывы к насилию и т.д. Пользователей регулярно привлекают к ответственности за экстремистские комментарии, в том числе, обратите внимание, когда они прикрываются анонимностью.
Глупо ведь, так? Получается, что одержимость наших знаменитостей анонимностью на самом деле говорит об их полном непонимании проблемы. Анонимность в интернете на самом деле очень и очень ограничена. В случае подачи заявления полиция легко может установить личность подозреваемого (напомним, что 97% троллей далеко не асы в шифровании).
3. Закон Годвина
Это предполагаемая анонимность приводит нас к третьему аргументу: закону Годвина клеветнической критики. Отталкиваясь от постулата о том, что в сети царит полная анонимность и не действует ни один закон, мы непонятно как приходим к сравнению интернета с режимом Петена. Такое сравнение особенно омерзительно: во времена оккупации из-за писем с доносами вас легко могли отправить в концентрационный лагерь. Но нет, Патрик Себастьен, Филипп Валь и Люк Ферри, вы не кочите дни в Освенциме лишь потому, что какой-то пользователь написал, что вы конченые дебилы. И чинить расправу над блогерами за то, что они пишут под псевдонимами тоже не следует.
Будьте любезны, избавьте нас от ваших сомнительных сравнений.
4. Быстрота
И следующая из этого идея, что интернет убил журналистскую этику.
Извините меня, отойду на минутку - я только отсмеюсь и приду.
Как объясняется в статье блогера с le Monde.fr, интернет зачастую служит козлом отпущения для критики всех бед, от которых общество страдало задолго до его появления.
Это особенно верно для понятия срочности. Нет, журналистика никогда не была прекраснейшим из искусств. Даже Альберу Лондру (Albert Londres), которого нам систематически представляют как воплощение журналистской добродетели, не удалось избежать упреков в неэтичности. Даже во времена Патрика Пуавра д’Арвора (Patrick Poivre d’Arvor) журналистика, представьте себе, тоже отнюдь не отличалась ослепительной чистотой. А Жана-Пьера Элькаббаша (Jean-Pierre Elkabbach) вовсе не терзали угрызения совести, когда тот убил Паскаля Севрана (Pascal Sevran).
Информационная гонка набрала обороты после появления круглосуточных новостных каналов. Но корень зла – отнюдь не интернет. Главный вопрос сейчас – это добросовестность журналиста. Информацию можно проверить в независимости от СМИ. Разумеется, существует соблазн погнаться за тем, чтобы стать первым. Страх потратить слишком много времени на проверку и остаться позади всех остальных сайтов. Однако этот императив отнюдь не технологический. А финансовый.
Зачем нужно быть первым? Потому что это принесет новых посетителей, потому что экономическое давление испытывают на себе все информационные сайты. И когда это давление заставляет отступать от базовых принципов, то винить следует не интернет, а недостаточно серьезное отношение журналиста или редакции на личностном уровне и всю экономическую систему в более широком плане.
В печатной прессе есть плохие журналисты, которые не проверяют информацию.
В интернете есть хорошие журналисты, которые проводят проверку.
Преимущество сети в том, что там всегда найдутся пользователи, которые смогут указать на ошибку. Проныры, которые ищут неточности, неверные заявления, обобщения, округленные цифры. Таким образом, опровержение появляется через минуту, а не через 24 часа.
Такая быстрота работает в обоих направлениях. Можно быстро допустить ошибку и также быстро ее исправить. Блогер Гленн Гринуолд (Glenn Greenwald) описывает это так:
«Ошибки и обман в интернете долго не живут. Возможность обратиться к коллективным знаниям и информации здесь намного шире, чем в том случае, когда мы вынуждены ограничиваться лишь одной формой журналистской публикации».
(Далее в статье объясняется, что главная слабость интернета – это его неспособность справиться с устойчивыми убеждениями (по типу теории заговора), которые существовали еще до появления сети)
Во всех этих критических по отношению к сети заявлениях ощущается ужас и отвращение. Эти люди, как кажется, просто ненавидят интернет. Возможно, для некоторых из них, например, для Алена Делона, все это – вопрос поколений. Раздражают ли нас технологические инновации, которые появляются после того, как нам перевалит за 40?
Однако кое-что можно утверждать с полной уверенностью: борьба с чудовищем-интернетом – это борьба определенного общественного класса. Публичный характер жизни этих людей означает, что любые их слова автоматически привлекут к себе особое внимание комментаторов. А резкие или даже оскорбительные замечания, согласитесь, неприятная штука.
Не стоит минимизировать и травматизм, который представляет интернет для тех, кто привык, чтобы их слушали, чтобы на них смотрели, чтобы никто и никогда не ставил их слова под сомнение.
Интернет дал возможность высказаться тем, кто до этого момента был вынужден только молчать. Такая внезапная открытость открыла путь для перегибов, которые, безусловно пропорциональны чувству разочарования и изоляции в традиционных сферах общения. Наконец, напомним о трех важнейших моментах:
1. Демократизация интернета началась совсем недавно, порядки еще толком не установились, формирование сетевой культуры не стоит на месте.
2. Большая часть пользователей вообще не оставляют комментариев. Сводить интернет к одним лишь троллям значит не понимать других пользователей.
3. Человечество состоит не только из умных людей. И если закон не нарушается, даже у идиотов есть право высказаться. При этом никто не заставляет вас читать их писанину.
Материалы ИноСМИ содержат оценки исключительно зарубежных СМИ и не отражают позицию редакции ИноСМИ
Французы не любят интернет. Что это, результат нового опроса среди 85 пользователей? Да нет же. Позвольте уточнить: интернет не любит французская элита. Элита? Ну да, те люди, которых постоянно обсуждают в СМИ. Для них интернет - это фашистский монстр, который жадно вгрызается в человеческий мозг. Он похож на дикий запад, джунгли и даже Освенцим.
